В тылу
(Окончание. Начало в №21)
Оборудование для нового завода в Уральске, который должен был выпускать продукцию для фронта, доставлялось железной дорогой; оно быстро сгружалось, столь же быстро доставлялось к месту назначения, монтировалось и вводилось в действие. Еще одни лишь стены стояли, крыши не было над головой, а цеха уже наполнялись жизнью, производственным ритмом. Гриша Шепталов в РУ-6 приобрел еще и токарные навыки, поэтому на заводе парнем заинтересовались и после тщательной недельной проверки (все-таки режимное предприятие) его зачислили токарем.
В Чапаевском Затоне речное пароходство возводило для себя производственные корпуса, но война помешала этим планам и недострой отдали под размещение эвакуированного завода, который впоследствии в течение многих лет будет носить имя известного советского военачальника и государственного деятеля К.Е. Ворошилова.
Стояли сильные морозы, и у ребят во время работы буквально примерзали руки к металлу. Из-за плохого питания – заводом выдавался весьма скудный паек, – тяжелых условий труда, неимоверного напряжения сил молодежь опухала, часто болела. Перерывы были непродолжительными, минут по 20-25, и подростки спасались от лютого холода таким образом. Подойдут, несчастные, к генератору, вырабатывавшему ток для цехов, сядут, сбившись в плотную кучку, и греют друг друга теплом собственных тел. Кое-кто из них еще умудрится себя и товарища прикрыть сверху какой-нибудь тряпкой. Со стороны посмотришь – ну, прямо воробьи в жестокий январский мороз, тесно сбившиеся в стайку на ветках дерева!
Увидит эту печальную картину начальник инструментального цеха, проходящий мимо, и с сожалением покачает головой. Это был Петр Атоян, недавно приехавший из Ленинграда, будущий бессменный руководитель одного из крупнейших промышленных предприятий Уральска. Потом, когда закончится перерыв, он все же подойдет к пацанам и, легонько тронув за плечо крайнего, негромко произнесет:
– Ребятки, поднимайтесь, мои хорошие! Фронт ждет от нас продукции.
По тому, как Атоян обращался к ним, было видно, что он жалеет совсем еще молоденьких работников завода, переживает за них как отец родной. Он всячески старался облегчить их положение. Производственные участки работали в полную силу, наращивая день ото дня объемы выпуска стратегической продукции. Гудели станки, за которыми стояли в основном подростки и люди пожилого возраста, уже не подлежащие призыву в армию. В это же самое время и наверху вовсю кипела работа: сооружалась крыша. И вскоре заводчане обрели возможность трудиться в совершенно других, лучше прежних условиях – под ногами появились новые деревянные полы, на подоконниках цветы…
Улучшился и паек, он стал поразнообразнее, сытнее. Особенно легче стало в этом отношении после того как предприятие стало еще и услуги оказывать хозяйствам области – изготавливать и ремонтировать для них сельхозинвентарь. Ну и селяне, разумеется, не оставались в долгу перед своими городскими шефами. Однажды в качестве премии Григорий получил даже барана. Живого барана! Для большой семьи, где было четверо детей, а её глава, Федор Платонович, находился далеко от дома, громя немцев в составе кавалерийских частей легендарного генерала Доватора, это было весьма существенным подспорьем.
Возле заводской проходной по утрам всех встречала знаменитая «Родина – мать» и не менее знаменитое: «Все для фронта, все для Победы». А когда рабочие и инженеры в конце смены покидали завод, им в глаза бросалось: «Что ты сегодня сделал для фронта?» Григорий это воспринимал так, будто обращение было адресовано лично ему: «А в самом деле, много ли я сделал нынче для наших бойцов, воюющих с немцами? Конечно, боеприпасы, которые мы отправляем на фронт, до отца не дойдут, они – для военно-морского флота, но ведь победу-то добывают все, кто бьет фашистов!»
Не раз Шепталов участвовал в митингах коллектива завода, посвященных победам военно-морского флота страны. За годы войны были взорваны и потоплены десятки вражеских кораблей, и нередко моряки после этих удачных боев отправляли в Уральск телеграммы: спасибо за ваши грозные торпеды, они здорово помогают нам громить фашистов на морских просторах нашей родины! В такие минуты юноша вместе со всеми испытывал гордость за успехи советского ВМФ, и если до этого у него еще были какие-то сомнения, то теперь он в полной мере осознавал, что во всех этих победах есть и частичка его собственного труда.
Как-то в 1943 году Шепталову из военкомата прислали повестку – в армию. Он обрадовался. Однако в военкомате быстро разобрались что к чему и вернули парня домой. Он стал упорствовать, доказывать, что хочет служить в армии, бить немцев.
– Ты с таким же успехом, – сказали ему, – можешь их бить на своем металлообрабатывающем собственным трудом. Там ты сейчас нужнее. А если, – открыто пригрозили ему, – будешь упорствовать, гнуть свое, отдадим под суд за дезертирство!
К концу войны одним из первых из фронтовиков прибыл домой Шепталов старший. Федор Платонович добровольцем ушел воевать с немцами уже в достаточно зрелом возрасте, когда ему стукнуло пятьдесят. И раны, полученные на фронте, не прошли для него бесследно. В том же сорок пятом, всего через несколько месяцев, старый воин умрет.
Все годы, что он трудился на производстве, Гриша Шепталов вынашивал мысль о том, чтобы связать себя с армией, стать профессиональным военным. Даже попытался поступить в высшее военно-политическое училище, но через полтора года недоучившийся курсант вернется на завод. Надо было кормить семью, помогать маме, а позже у Г. Шепталова появится и своя семья, четверо детей. Заработки же опытного, высокой квалификации токаря всегда были достаточно высокими, его ценили на производстве.
Незадолго до выхода на пенсию Григория Федоровича попросят поработать с молодежью для того, чтобы себе и своим товарищам сверстникам подготовить достойную рабочую смену. Эта новая деятельность так его увлечет, что он посвятит ей еще долгие годы своей жизни. Благодаря Г.Ф. Шепталову, мастеру трудового обучения подшефной школы и учебно-производственного комбината, многие ребята свяжут потом свою судьбу с машиностроительным заводом «Зенит» и другими промпредприятиями города.
Нынче ветеран тыла Г.Ф. Шепталов отошел ото всех активных дел. Здоровье подводит, каждый шаг дается с трудом. О далеком прошлом рассказывает так, будто это было вчера:
– Если бы фашисты узнали о том, чем мы тогда занимались на заводе, они бы стерли его с лица земли. Ведь гитлеровская авиация долетала до наших мест, считавшихся ближним тылом Сталинградского фронта, и даже забрасывала своих десантников. Но у нас всегда соблюдались чрезвычайные меры безопасности, строгой секретности. Мы помнили, что болтун – находка для шпионов.
Ветеран обычно не упускает возможности хотя бы изредка, по большим праздникам и юбилеям, бывать на родном заводе, удостоенном в свое время высокой правительственной награды – ордена Отечественной войны I степени. Очень переживал за его судьбу, когда в девяностые годы прошлого века он оказался в трудном положении. Да и сейчас каждая весточка оттуда его волнует, не проходит мимо внимания, и по ней он старается определить самочувствие по-прежнему дорогого ему коллектива.
Евгений Чуриков
Фото Я. Кулика, из музея завода «Зенит»
и семейного альбома Г.Ф. Шепталова
