Шли по войне девчата, похожие на парней
38 послевоенных лет имя Александры Ординарцевой в числе других было выбито на обелиске, который стоял на территории Тульского оружейного завода № 314 в память о рабочих завода, погибших в народном ополчении в 1941 году при обороне города от фашистских захватчиков. Родные получили на нее похоронку в 42-м. И когда в 1985 году на экраны вышел фильм «Битва за Москву», не могли поверить, узнав в юной медсестре, которую военный корреспондент снял во время боя, свою Шурку. Только в 1983 году, через 38 лет после войны тульские поисковики ее разыскали. Александра Филипповна Серова работала медсестрой в железнодорожной больнице Уральска и была председателем клуба «Фронтовичка».
Мир не без добрых людей
Шурочкино детство кончилось в 13 лет, когда умерла мама. Младшему из трех братишек было всего полгода. Какое-то время она заменяла им мать: нянчила, готовила, стирала. Отец работал на оружейном заводе (а где же еще в Туле-то?). Потом не выдержал: младших сдал в детдом, а она осталась дома за хозяйку. А еще через некоторое время в доме появилась чужая женщина со своими детьми. Шел 1937-й предвоенный год. Отцу было не до нее, мачеха считала ее «лишним ртом» и гнала из дома. Ей всегда доставался последний кусок, а порой не доставался вовсе. В то время в Советском Союзе было много рабочих из Китая. В их большом дворе тоже жили китайские семьи. И однажды, когда она, забившись в угол двора, горько плакала, вспоминая маму, кто-то позвал ее, по-детски коверкая слова. С тех пор у нее тоже появился дом и семья, где ее любили. В китайской семье она была сыта и худо-бедно одета. А еще добрые китайцы на зависть мачехиным детям научили ее делать из цветной бумаги китайские фонарики, змей, драконов и другие игрушки. На всю жизнь она сохранит благодарную память этим людям: если бы не они, вряд ли бы она смогла закончить семилетку.
В 15 лет она пошла работать на оружейный завод № 314 ученицей токаря и радовалась, что теперь у нее есть свой кусок хлеба. Вскоре ее приняли в комсомол, а на следующий год она сделала первый шаг к своей мечте – поступила в медучилище. Если бы она знала, как скоро ей придется на практике применить те знания, которые она успеет получить за год учебы! И какая страшная будет эта практика. Но тогда жизнь еще казалась прекрасной, а будущее безоблачным.
Не в армию, так в добровольцы
А потом грянула война. В первый же день она пошла в военкомат: отправьте меня на фронт, хочу бить фашистов. Пожилой майор устало сказал ей: «Иди домой, дочка, тебе еще учиться надо». Тогда Шурочка отправилась в горком комсомола. Там посоветовали идти на родной завод, где формировали рабочий полк из добровольцев. Ее включили в списки, а пока направили в госпиталь. Только здесь она поняла, как близко война подошла к Туле: раненые поступали сплошным потоком, к концу суточного дежурства она буквально падала с ног.
В полк народного ополчения ее направили в конце сентября. На окраину города, где дислоцировался полк, отправилась, как была – в одном платьице. Началась бомбежка, артобстрел, казалось, что огненный смерч несется ей навстречу. От страха она упала в грязь, закрыв руками голову. Когда немного стихло, поднялась и пошла – туда, где рвались снаряды. Остановил ее часовой. Когда чумазую девчонку в мокром платье, облепившем хрупкую фигурку, привели в штаб, там расхохотались: «Вот это пополнение прибыло!». Но потом обогрели, выдали обмундирование и определили в батальон капитана Елисеева.
Что такое народное ополчение? Это добровольцы, все, кого не успели или не могли призвать в действующую армию: женщины, подростки, старики, учителя, врачи, студенты. Многие из них впервые взяли в руки оружие – не боевое, а знаменитые тульские охотничьи ружья, те самые, которыми славился этот старинный город оружейных мастеров. Их наскоро обучали стрелять, и они отправлялись на передовую.
Сколько будет ополченцев – неизвестно. Когда они соберутся – точно сказать нельзя. Где примут бой – бог знает. Все это добавляло нервозности и осложняло комплектование. Но постепенно ополченцы становились бойцами. (В. Мединский. «Миф о преданном ополчении»)
«Я только раз видала рукопашный. И тыщу раз потом во сне»
Город бомбили, не переставая, враг рвался к Москве. Историки потом отметят: фашисты отличились особой жестокостью в начале войны. Тогда, когда они еще были в полной уверенности в своей победе и в полной своей безнаказанности. Трех ребят из Шуриной группы послали разведать местонахождение огневых точек противника. Но они не вернулись. Отправились еще трое и принесли изуродованные тела погибших товарищей.
Медсестра Шура, застыв от ужаса, смотрела на исколотые штыками, с выколотыми глазами тела своих товарищей, еще совсем недавно живых и веселых.
– Кровь стыла в жилах. Многое я потом увидела за войну, но это зверство всю жизнь вызывало во мне содрогание, – вспоминала она позже.
Едва успели похоронить разведчиков, как вновь начались обстрелы и бомбежка. Шура едва успевала перевязывать раненых. Она даже не заметила, как попала в объектив столичного корреспондента. Этот кадр спустя сорок лет войдет в документальную эпопею «Битва за Москву».
Бои шли непрерывно, отступать некуда, позади Москва. От мороза стыли руки, и только кровь бойцов была горячей. Перевязывала лежа – головы было не поднять из-за непрерывного огня. Десять ополченцев ушли вперед, предприняли атаку, но были отрезаны от своих. Они укрылись в каком-то сарае, и фашисты его подожгли. Еще долго в ушах стояли крики ребят. Она ползала от одного раненого до другого, отзываясь на стоны. А потом вдруг поняла, что стонов больше не слышит, а слышит чужую речь. Группа немцев шла по полю боя и штыками прокалывала неподвижные тела. Потихоньку достала пистолет, решив перед смертью убить хотя бы одного. Немцы прошли совсем рядом, онемевшие пальцы не спустили курок. Это спасло ей жизнь. Немцы прошли мимо. Она еще долго лежала неподвижно, а потом поползла, постоянно натыкаясь на трупы. Потом услышала стон – живой! У него было перебито осколком бедро и плечо. Перевязала и потащила в обратную от села сторону, к своим. Уже теряя сознание, услышала: «Стой! Кто идет?». Очнулась в теплом блиндаже, укутанная в белый полушубок. Утром отправилась искать остатки своей роты.
Калугу освободили 31 декабря. Новый, 1942 год встречали в разрушенном, но свободном городе. В каждой деревне люди встречали их со слезами. В каждой деревне еще стояли виселицы. Показывали школу, куда согнали и заживо сожгли всех евреев. Кровь кипела в жилах от ненависти к фашистам.
10 января 1942 года был последний бой сестрички Шурочки в Тульском рабочем полку.
Этот день обещал быть по-пушкински чудесным: мороз и солнце. Но только бойцы расположились со своими котелками, чтобы позавтракать, как раздалась команда: «К бою!». И уже ничего не оставалось от яркого дня: снег стал черным, солнце заволокло дымом. Со всех сторон слышались стоны. Бойцы народного ополчения были вооружены не автоматами, а винтовками со штыками. И сошлись с немцами в штыковой атаке. Последнее, что она видела – немецкий солдат проткнул штыком ее напарницу, медсестру батальона.
«Мы светили, нас бомбили»
С тяжелой контузией и ранением Александру отправили в госпиталь. Летом 1942 года из госпиталя она поехала долечиваться в Алма-Ату. Поправившись, пошла в военкомат, просила отправить ее на фронт. В это время в Алма-Ате формировался прожекторный батальон, туда ее и зачислили. Батальон направили в Красноводск, город снабжался водой с опреснителей. А батальон был девичий. Скоро всем пришлось обрезать косы, чтобы окончательно не завшиветь: воды давали по тазику на человека. Воду на кухню привозил уже немолодой, по мнению девчат, сержант Виктор Серов. Шура чувствовала, что нравится ему. И девчонки решили этим воспользоваться: Шура отвлекала его разговорами, а они в это время таскали котелками воду из резервуара.
Батальон прожектористов направили в Астрахань. Вот уж где пресной воды было вволю. Плескались, как дети, мылись, стирали. Разместили батальон недалеко от Сталинграда. Они светили прожекторами, а немцы по ним бомбили.
Ромашки, Победа, Любовь!
После разгрома фашистских войск под Сталинградом батальон направили сначала в Архангельск, а потом – на Дальний Восток. Здесь они и узнали о Победе. И хотя все уже знали, что война идет к концу, радости не было предела: все обнимались, кричали «Ура!», стреляли в воздух. Демобилизовалась она в декабре 1945 года. Домой решила не возвращаться: считала, что никого у нее там не осталось. Поехала в Анапу. А Виктор Серов уехал в родной Уральск. Больше года они переписывались. А потом он написал: «Приезжай, не могу без тебя». И она приехала. Они поженились, вырастили двух сыновей и дочь. Уже после его смерти в 1992 году она нашла в нагрудном кармане мужа свою крохотную фотографию, сделанную на Дальнем Востоке в день Победы. Она – юная, красивая, прижимает к груди букет ромашек. Всю жизнь он носил эту фотографию на груди.
– Она рассказывала, какие огромные ромашки росли там, на Дальнем Востоке. И она пошла на этот луг, собрала букет. С этим букетом ее и запечатлел неизвестный фотограф. А фотокорреспондент Ярослав Кулик через много лет сделал, казалось, невозможное, – говорит бывший председатель городского женсовета Евгения Купиева. – Он из этой крохотной истертой фотографии сделал настоящий портрет.
Этот портрет украсил обложку книги «У Победы женское лицо», изданной к 50-летию Победы Уральским женсоветом и клубом «Фронтовичка».
Как рассказывает Евгения Михайловна Купиева, поначалу женщины-фронтовички просто собирались вместе, чтобы поговорить и попеть. Позже эти посиделки с песнями сформировались в клуб. И первым председателем этого клуба была Александра Филипповна Серова. Хор фронтовичек стали приглашать на различные мероприятия, и они всегда с удовольствием принимали эти приглашения.
– Сейчас уже многих фронтовичек нет в живых, – говорит она. – Несколько лет назад умерла и Александра Филипповна Серова. Это была удивительная женщина с удивительной судьбой. Мне очень больно, когда забывают о ее заслугах, тем более, что сама она при жизни была очень скромной. Ведь только подумать, что столько лет на родине ее считали погибшей! Но после войны не принято было афишировать свое фронтовое прошлое, особенно у женщин.
Александра Филипповна долгие годы проработала медсестрой в железнодорожной больнице Уральска. Ее уважали, ценили и любили – за профессионализм, чуткость, доброту и скромность.
На фронтах Великой Отечественной войны наравне с мужчинами сражались не менее 2 тысяч девушек, призванных или впоследствии проживающих в Западно-Казахстанской области.
Эта статья написана на основании личных воспоминаний Александры Филипповны Серовой, записанных Евгенией Михайловной Купиевой, и вошедших в сборник «И девушка наша проходит в шинели…»
