Этот праздник у нас не отнять
В этом году День Победы в их большой семье впервые отмечали без отца: полковник в запасе, артиллерист Айтжан Джубанов умер в ноябре прошлого года. А как он ждал этого дня! Он ждал его в смертельных боях под Псковом и Ленинградом, Смоленском и Новгородом, в Украине и в Белоруссии. Как и тысячи других солдат, он мечтал об одном: победить врага и дожить до Победы. И все последнее время, когда таяли силы и уходили годы, та фронтовая мечта снова оформилась в эти слова: «Дожить бы до Дня Победы».
– В этот день мы накрывали стол и все собирались, чтобы поздравить папу, – рассказывает дочь ветерана Светлана Сарсенгалиева. – Этот праздник он совмещал со своим днем рождения, потому что родился в мае. Он надевал свой выходной пиджак со всеми орденами и медалями и рассказывал. Удивительно, но он до глубокой старости помнил имена и фамилии всех своих командиров, однополчан, названия частей, населенных пунктов, которые они освобождали, даже вес снарядов и дальнобойность своего артиллерийского орудия.
И только одно не любил вспоминать Айтжан Джубанов – свою послевоенную службу в Западной Украине и Польше. Казахскому пареньку, видевшему за свой фронтовой путь следы зверств фашистов, трудно было понять, почему там их воспринимали не как освободителей, а как оккупантов. Этот враг был опаснее и коварнее того, с кем он встречался в боях лицом к лицу. Он таился в лесах и на окраинах, на чердаках и в подвалах, и в любое время от него можно было ждать или выстрела в спину или ножа из-за угла.
– Может быть, им запрещено было об этом рассказывать, а может, это были самые страшные его воспоминания, – говорит Светлана Айтжановна. – Он говорил, что лучше нам об этом не знать. Только однажды, вспоминая, проговорился, что бандеровцы в Западной Украине и Польше зверствовали больше эсэсовцев. Мы пришли в ужас, когда он рассказывал, как бандеровцы насаживали на штыки винтовок детей, даже младенцев и крутили их над своими головами, наматывая на штык кишки. Дети умирали не сразу. Об этом он слышал от очевидцев тех зверств, местных жителей, и можно представить, какой ненавистью наполнялись их сердца, как горели они желанием уничтожить эту нечисть. Сегодня, когда в Украине снова маршируют бандеровцы, понимаешь – не до конца уничтожили. Хорошо, что папа этого уже не увидел…
До войны профессия у Айтжана Джубанова была самая мирная – учитель. Вырос он в детском доме, досрочно окончил в Уральске педагогическое училище и по направлению поехал в Тайпакский район, в старинное село Калмыково. Здесь он учил ребятишек читать и писать, а вскоре началась война. Всего полтора года довелось ему заниматься любимым делом: в январе 1942 года его призвали в армию, ему в то время исполнился 21 год. Его направили в Соль-Илецк, где формировался 105-й минометный полк. Обучали недолго. Уже через два месяца новобранцев маршем отправили на Ленинградский фронт.
В 236-м полку Айтжан Джубанов был заряжающим артиллерийского орудия. Вес дальнобойного снаряда – 48 килограммов, немногим меньше, чем весил сам Айтжан. Откуда брались силы – непонятно. До августа 1942-го – тяжелого, переломного года войны – он находился на передовой. Много раз уже прощался с жизнью, но смерть обходила его стороной. Когда приходилось отступать и порой охватывало отчаяние, звучал подбадривающий голос командира: «Ничего, сынки, прорвемся. Не в силе Бог, а в правде. А правда – за нами. Потому что мы свою землю защищаем, матерей и детей своих».
В августе 1942 года Северо-Западный фронт направил в тыл на учебу в военное училище 58 солдат разных национальностей.
– В группе были евреи, татары, башкиры, азербайджанцы, армяне, белорусы и один-единственный казах – это я, – вспоминал Айтжан Джубанов. – Правда, русский тоже был один-единственный – парень из Саратова по фамилии Волков. Это называлось подготовкой национальных кадров. А до этого мы никогда даже не задумывались, кто из нас какой национальности.
Обучение проходили неподалеку от Саратова, на станции Разбойничья. Там находилось Кировское артиллерийское училище, которое возглавлял Артем Сидорович Гондуров. Восемь месяцев солдаты изучали систему огнестрельного оружия, его транспортировку, а по окончании учебы всем присвоили звания. Но только четверо из 58 получили звание лейтенанта артиллерийской службы и среди них – Айтжан Джубанов.
Им выдали двухмесячную зарплату – 1300 рублей – и отправили за военной техникой в Челябинск. Поезд шел через Уральск, за окном проплывали такие знакомые, такие родные просторы, что Айтжан не мог сдержать волнения и не отходил от окна. Эти просторы, это мирное небо он защищал на передовой. В Уральске поезд задержался ненадолго. На вокзале купили у старушки молока. «Солдатикам» она отдала подешевле – по 75 рублей за литр.
В Челябинске формировался тяжелый артиллерийский полк. Им нужно было переправить на фронт танки КВ (Клим Ворошилов). До конца жизни Айтжан запомнил его габариты и возможности – удельный вес 11 тонн, два двигателя на 500 лошадиных сил, экипаж из пяти человек. Линию фронта, которая уже ушла за Днепр, догоняли на поезде. Когда фронт был уже совсем близко, эшелон настигли фашистские бомбардировщики. Чудом остались целы танки, но прямым попаданием был уничтожен паровоз. Наутро подогнали другой, доехали до Днепра, но мост был разрушен. Пришлось форсировать Днепр своим ходом: задраили люки, открыли крылья, дула пушек подняли вертикально вверх. Дно было песчаное, переправились успешно.
– Папа вспоминал, что за время боев на Украине чуть не сошел с ума – так стремительно шли наши войска в наступление, бои шли постоянно. Он лично участвовал в освобождении 17 украинских городов, – говорит Светлана Сарсенгалиева. – Он бы, наверное, снова сошел с ума, если бы узнал, что в тех городах сегодня снова бесчинствуют новые фашисты.
Запомнился Джубанову бой за Кировоград. Выбивать фашистов из города решили в ночь на католическое рождество с расчетом, что немцы будут его отмечать. Так и случилось: фашисты были пьяные, и когда наши ворвались в город, они оставили его практически без боя. Правда, в танк, экипажем которого командовал Джубанов, прямой наводкой попал снаряд, спасло, как он считал всю жизнь, чудо: немцы не рассчитали, что новый танк выше, и снаряд прошел между гусеницами, разорвавшись сзади.
18 февраля освободили город под названием Белая Церковь. В этом бою танк Джубанова был подбит, весь экипаж погиб, а он сам получил тяжелые ранения.
В госпиталь, где лечился Джубанов, частенько приходили школьники с концертами, но любимым развлечением раненых было радио. Особой популярностью пользовалась передача, в которой читали письма солдат, в которых они просили откликнуться для переписки незнакомых девушек, и письма девушек – солдатам на фронт. Солдаты постарше, у которых дома оставались семьи, посмеивались над таким способом знакомства, но те, кто ушел на фронт совсем юным и не успел еще познакомиться ни с одной девушкой, втайне мечтали о переписке, о том, чтобы кто-то в тылу их ждал и писал им письма. Вот и решил Айтжан тоже написать письмо на радио. Это письмо стало его судьбой на всю жизнь.
Зое Ломакиной из подмосковной деревни Домодедово в ту пору исполнилось только восемнадцать лет. Вместе с другими подростками она с самого начала войны, как могла, помогала фронту, где сражался ее отец. А потом на отца пришла похоронка. От горя заболела и умерла мама. Вместе с другими такими же детьми войны она дежурила на крышах домов и тушила песком фугасные бомбы. А потом ходила по госпиталям и помогала ухаживать за ранеными. Однажды по радио она услышала письмо солдата, которое тронуло ее до глубины души. Солдата звали Алексеем, и у него тоже никого не было – ни отца, ни матери. Она пошла на радио и раздобыла адрес госпиталя, из которого оно пришло. И разыскала солдата. С тех пор они не расставались. Алешей Зоя называла Айтжана всю жизнь.
А тогда после госпиталя его отправили в город Горький за новой техникой. Через две недели на Белорусском фронте он увидел работу «Катюш» и «Андрюш».
– Через ствол одновременно заряжаются 16 снарядов по 8 килограммов каждый, – восторженно рассказывал после войны артиллерист Джубанов. – Они летят через голову, температура – три тысячи градусов! У фашистов буквально земля горела под ногами. На 60 километров сразу фронт продвинулся!
После Победы Джубанова отправили служить в город Кольберг. Этот старинный польский город еще в XII веке был завоеван Германией и до 1945 года находился в ее составе. Советские войска вернули его Польше. Но симпатий к советским солдатам со стороны местного населения, хотя оно оставалось в основном польским, это не прибавило. На советских офицеров была объявлена настоящая охота.
– За голову офицера националисты обещали 25 тысяч злотых, – вспоминал Айтжан.
Дважды пуля пролетала мимо виска. Его белокурую фронтовую подругу Зою Ломакину часто принимали за польку, что не приветствовалось у советского начальства. Только в 1946 году в советском посольстве города Гданьск они зарегистрировали свои отношения.
Демобилизовался Айтжан Джубанов только в сентябре 1946 года. До дома добирались через Западную Украину, где еще вовсю зверствовали бандеровцы и прочие пособники фашистов. Через Львов добрались до Москвы, потом в Уральск. До Тайпакского района доехали на перекладных. Учебный год уже начался, но учителей не хватало, и Айтжан сразу включился в работу. Преподавал географию, которую за годы войны знал не только по учебникам – по дорогам войны он прошел десятки городов и стран. В школе Айтжан Джубанов проработал без малого сорок лет. Вместе с супругой они вырастили четверых детей, у них восемь внуков и восемь правнуков.
– В 1996 году мы отметили золотую свадьбу своих родителей. Мама так радовалась, ведь в войну никакой свадьбы у них не было. А вскоре она умерла, отец сильно тосковал, стал болеть, – рассказывает дочь Джубановых.
Он не дожил до своего майского 93-го дня рождения полгода. Его дети и внуки в этот день подняли бокалы – за своих родителей, за всех, кто не вернулся, за всех, кто не дожил, за всех, кому свята наша великая Победа.
– Вот уж действительно – праздник со слезами на глазах, – сказала дочь ветерана. – Но его у нас никому не отнять.
