Золотые юбилеи Золотой церкви
Храм Христа Спасителя уральцы называют Золотой Церковью. За золотые купола, за красоту и изящество. А знающие его историю, считают, что это название дали ему еще за то, что слишком долго и трудно шло это строительство – двадцать лет – и дорого обошлось войсковой казне. За годы этого долгостроя менялись атаманы, архитекторы, строители, постоянно не хватало денег. Но храм возвели, и равного ему по красоте не было в городе даже в те годы, когда было с чем сравнивать.
Решение о возведении храма во имя Христа Спасителя в честь трехсотлетия Уральского Войска и пожалования ему Георгиевского знамени принято в 1886 году. Денежную сторону практически не обсуждали, только несколько старообрядцев-беспоповцев были против. Строительный комитет возглавил атаман Николай Шипов. Входили в него уважаемые и богатые люди – почетные граждане города, духовенство. Но, «к сожалению, – пишет Н.И. Фокин, – в комитете оказался только один специалист – войсковой архитектор И. Тец. Ему поручили разработать проект будущего храма и определить размеры финансирования». За образец архитектор взял храм Христа Спасителя в Москве. Проект казаки одобрили, пожелав, чтобы в храме было два придела – Покрова Богородицы и Георгия Победоносца. Из «местных источников» решили собрать сто тысяч рублей. Построить храм по проекту Теца на эти деньги – задача невыполнимая.
Чтобы воодушевить казаков на сбор средств, издали открытки с изображением будущего храма, каким его видел архитектор, напечатали «воззвание» о сборе средств, но шло дело туго. Старообрядцы не хотели жертвовать на храм по религиозным соображениям, у казаков много других нужд, а чиновники просто жадничали. К тому же 1888 год выдался неурожайным, отмечался падеж скота, «необычайное водоразлитие и скудные рыбные заловы». Было понятно, что к трехсотлетнему юбилею казаки никак не успеют построить храм, потому в этот день решили провести его «закладку». На Иканской площади место будущего храма освятили и решили сделать насыпь, чтобы оно возвышалось над равнинной, болотистой местностью вокруг. Никто не исследовал грунт, никто «не обратил внимания на принципиальное различие между строительством небольшой кладбищенской церкви и возведением величественного юбилейного храма – с точки зрения технических требований и условий», – пишет Н.И. Фокин.
Казаки спешили, они еще не расстались с надеждой возвести храм к юбилею. Но весной 1889 года неожиданно умер архитектор Тец. Должность архитектора занял его помощник Радзевич – в комиссии теперь не оставалось ни одного профессионала. Тем не менее, летом выкопали котлован под фундамент и начали его возводить, но в сентябре работы прекратили из-за отсутствия денег.
Когда казаки узнали, сколько денег потрачено только на один фундамент, они крайне возмутились. Вряд ли это было результатом какой-то коррупции, выражаясь современным языком. Скорее, бесхозяйственности, некомпетентности и нерасчетливости. Теперь уже всем стало понятно, что к юбилею не успеют, стали готовиться непосредственно к нему. На Туркестанской (ныне площади Абая) установили триумфальную арку, «обновили» атаманский дом, возле него поставили фигуры двух казаков, поддерживающих царскую порфиру, всех жителей обязали привести в порядок фасады своих домов.
Арки установили везде, куда должна была ступить нога высокого гостя – будущего императора. Небольшую арку, украшенную гирляндами, поставили возле Старого собора, а у места, где Чаган впадает в Урал, в Ханской роще соорудили павильон. К нему вела широкая дорога, вдоль которой появились шестнадцать деревянных фигур уральцев. В общем, готовились к приезду высокого гостя, и про стройку пришлось забыть, хотя церемонии закладки камня в фундамент церкви придавали большое значение. И после того как посетил торжественный молебен, сельскохозяйственную школу, встретился на бухарской стороне с представителями «всех уездов от киргизских волостей», наблюдал конские соревнования, танцевал на балах, цесаревич Николай прошел пешком по украшенной флагами и знаменами Большой Михайловской – от атаманского дома до Иканской площади. Шел он вместе со своей петербургской свитой – князьями Барятинским, Кочубеем, Оболенским, Ухтомским – под восторженные приветствия уральцев. За ними почетные казаки несли герб Уральского Войска, строем двигались воспитанники школ, училищ, кадеты и станичные атаманы. Все выстроились вокруг будущего храма, прогремел пушечный выстрел.
Для торжественной закладки памятной доски очистили площадку, огородив ее крестообразно сложенными ружьями, а по углам на лафетах поставили пушки, которыми их наградили за мужество и героизм, проявленные в последней русско-турецкой войне. (Эти пушки простояли на паперти церкви все советские годы, а когда церковь вернули верующим, куда-то исчезли).
После торжественного богослужения цесаревич вложил в фундамент большую серебряную доску с надписью «Лета 1891 июля 31 дня в царствование Государя Императора Александра ІІІ на сем месте Его Императорским Высочеством Государем Наследником Цесаревичем Николаем Александровичем, Августейшим Атаманом всех казачьих войск собственноручно заложен храм сей Христа Спасителя, созидаемый Уральским войском в память 300-летия (1591-1891) службы Уральского казачьего войска Царю и Отечеству». Кстати, серебряный поднос, на котором цесаревичу подали памятную доску, и молоток, которым он ее укладывал, хранятся в краеведческом музее.
Но праздник кончился, а стройка все не начиналась. После смерти Теца его проект был затерян, из столицы пригласили нового – Курицына. Тот сделал новый проект, он казакам не понравился, пришлось переделывать. И когда дело вроде сдвинулось с мертвой точки, Курицына неожиданно арестовали и сослали в Вологодскую губернию. Он тоже не оставил после себя никаких проектов. К тому же в 1893 году один из инициаторов строительства церкви атаман Шипов получил новое назначение и покинул Уральск.
(Окончание следует)
