Неугомонный
О мотопробегах, широко распространенных сегодня, Юрий Сидоров знает не понаслышке, сам был инициатором и участником одного из них. Правда тогда, в далеком 1973 году, он назывался иначе – мотопоходом, и нашему герою в то время было ни много ни мало 49 лет.
Что его «понесло» в Кунград, Бухару, Самарканд, Ташкент, задавались вопросом его ровесники, предпочитавшие спокойно отдохнуть на даче. «Ну как же…» – пожимает плечами 89-летний мужчина и начинает рассказывать.
Его посадили в 16 лет… В домашней электроплитке сгорела спираль, и Юрий собирался сделать ее из проволоки, взяв кусок на работе. Отец в то время работал экономистом на Муйнакском мясорыбоконсервном комбинате и мечтал увидеть сына технологом. Парень вникал в производство, пробуя себя то в одном, то в другом цехах, пока не нагрянула эта беда. Получилось так, что и отца осудили почти одновременно с ним, обвинив в хулиганстве, к которому он не имел отношения. В темноте его перепутали с парнем, который, извините, помочился в неположенном месте на комбинате. Такие были времена – люди стучали друг на друга, подозревали во вредительстве государству, измене коммунистическим идеалам, писали доносы, зачастую нелепые до абсурдности. У сына пошел восьмой месяц отбывания срока, когда отцу удалось доказать свою непричастность. Но жить ему оставалось недолго, очередной инфаркт принес горе в семью.
В это время уже шла Великая Отечественная война. В тюрьме царил голод. У Юрия начался авитаминоз, перешедший в пеллагру, вызывающую сильные боли, поражение кожи, диарею. И когда он узнал, что заключенных отправляют на фронт, воспринял известие с надеждой на перемены. «Мы ехали в теплушках два с половиной месяца, часто бомбили, – вспоминает он. – На сухом пайке я оправился от болезни. Наконец-то прибыли на Украину, шел сорок второй год. Долго стояли на станции, налетели фашистские бомбардировщики, началась суматоха, все бросились врассыпную… Словом, вшестером мы отстали от состава и целую неделю догоняли его как могли. Зима, холод, есть нечего; выменял фуфайку на продукты, а потом и грех на душу взял – у старушки буханку хлеба украл, голод – не тетка. Эшелон нашли в Двуречном, а нас уже списали».
Ещё в юношеском возрасте увлекался стрельбой. «Ворошиловским стрелком» называли Юрия Сидорова после награждения одноименным знаком, учрежденным в честь наркома Ворошилова, отлично стрелявшего из многих видов оружия. В те годы большое внимание уделялось военной подготовке, и школьники участвовали в республиканских и всесоюзных соревнованиях. В центре значка находится мишень и винтовка. Кстати, о мишени, у Юрия Сергеевича она прикреплена в комнате на стене, и он частенько стреляет из пневматического пистолета. Должно же в доме что-то стрелять, говорит он, подмигивая.
Как лучшему стрелку рядовому Сидорову выдали снайперскую винтовку и направили в распоряжение командира роты. Бои шли в харьковском направлении. «…В Северном Донце во время наступления потерялся взвод лейтенанта Бабаяна, я пошел искать, и получил осколочное ранение в обе ноги, на этом в 1943-м и закончилось мое участие в войне, – продолжает ветеран. – Срочно госпитализировали, повезли в тыл. Потерял много крови, сняли с поезда в Чарджоу; хирург осмотрел и говорит: «Еще совсем пацан, как будет без ног? Давайте попробуем». Прооперировали. Долго на костылях ходил, раны не заживали, образовалась трофическая язва. В общем, комиссовали, и я поехал к тетке на Дальний Восток. Она работала заведующей секретной частью морпогранотряда и устроила меня контролером в морскую таможню. Все было внове, интересно: в порт Петропавловск-Камчатский приходили суда из Америки, доставляли технику, паровозы, продукты. В бухте стоял пароход «Херсон», разбитый надвое льдами. А то как-то проснулись поутру, смотрим – снег серого цвета, оказалось, вулканический пепел. Год прожил там, но вынужден был уехать – климат влажный, раны гноились».
Подался в Приаралье. Будучи увлекающимся, романтичным человеком, поработал баянистом в цирковой труппе, приехавшей на гастроли. А пришло время жениться, поехал за своей избранницей Марией в Гурьев. Работал начальником радиостанции, затем – аэропорта в районах. В 60-м переехал жить в Уральск с сыном-подростком, налегке – на мотоцикле. Через год прибыла жена, когда получили квартиру, забрали двух дочерей. В это время он трудился начальником связи в геофизической экспедиции, оттуда и ушел на пенсию. Мог бы и раньше оформиться по инвалидности, поясняет, но не хотелось проходить медкомиссии.
Его образ – живой и энергичный – никак не вязался со статусом инвалида. Мотоцикл – незаменимый спутник – всегда был при нем. Ездил на нем на родину в Башкирию. «Мой дед слыл хорошим мастеровым, своими руками построил мельницу, кузницу. Приехал я в Привольное, разбил палатку на холме, – рассказывает о своей поездке. – Перезнакомился с селянами, они мне баньку по-черному истопили, в бывшей дедовской кузнице». В следующем году он уже с дочкой туда поехал, с женой – на Кубань, опять же на стальном коне.
А еще были «Джамбул, Чимкент и Бухара, и среднеазиатская жара, и горы дынь, и гроздья винограда. И Лида не могла понять никак, какой-такой едим мы там «муйнак», – так сочинила его дочь Наташа после путешествия отца с приятелем Александром Жижимовым на мотоциклах в Среднюю Азию. Время от времени, а пробег длился месяц, слали телеграммы домой. В одной из них: «Едем Муйнак тчк» не то была ошибка, не то прочли неверно, но вывод сделали свой: каким-то муйнаком питаются, что это такое? Минареты, мечети, крепости поражали величием и красотой. Юрий Сергеевич увлекался фотосъемкой, кипы фотографий сохранили былое, цела и маршрутная карта.
Мария поддерживала идеи мужа. Так получилось, что и Наталья по стечению обстоятельств, связанных с распадом Союза, устроилась в экспедицию на должность техника-геофизика, позже, окончив курсы, работала бухгалтером. Педагогическое образование не давало ей покоя: организовывала и проводила новогодние елки. Их вокальная группа в 1991 году на смотре художественной самодеятельности в Алма-Ате, посвященном Дню геолога, заняла второе место по Казахстану. Вторая дочь Надя окончила медучилище, сын Сергей работал водителем. Сегодня у Юрия Сергеевича 14 правнуков.
С ним я познакомилась случайно, на набережной Урала. Каждый день в любую погоду он едет туда с ремзавода, прогуляться, почтить память павших в боях в Отечественную. Говорит, жизнь интересна, везде побывал, многое повидал. Остроумен, любит пошутить. Когда приходит дочь, встречает ее словами: «Опять будешь меня объедать?», и, выдержав паузу, поясняет: «Так хорошо готовит, что я всегда объедаюсь!» Разговоры ровесников о болячках прерывает: «Ну сколько можно! Давайте поговорим о любви!»
