Итожа прожитое

(Продолжение. Начало в №47-49)

Фото: Ярослав Кулик

На юге области под хутора выбирались большие падины с луговыми черноземовидными почвами. Их распахивали под бахчи и зерновые культуры. На межпадных пространствах выпасался скот. Около больших падин строили жилища летнего типа, наполовину углубленные в землю, с невысокими стенами из самана или дерна и плоскими земляными крышами. Те, кто был побогаче, строили дома. В начале XX века на падинах стали выращивать сады.

Осваивая земли, местные жители приспосабливались к ведению земледелия в жестких климатических условиях. В связи с этим Н. Бородин писал (1891 г.), что «Распашка земель у казаков нуждается в улучшении: обыкновенным плугом редко кто пашет глубже 3-4 вершков, между тем более глубокая обработка, несомненно, даст лучшие результаты».

Часто повторяющиеся засухи и несовершенная система земледелия приводили к тому, что урожаи иногда были катастрофически низкими, и хлеба не хватало на прокорм. Анализируя урожайность за 20 лет, Н. Бородин писал: «Урожай из года в год сильно меняется, колеблясь от сам 1,5 до сам 14 (для яровых). Самый высокий урожай был в 1877 г. – сам 14 для ярового, что по переводе на пуд, полагая, что высевается в среднем 8 пудов, до 112 пудов с хозяйственной десятины (400 квадратных сажени). Очень высокие урожаи были также в 1867 году (96 пудов), 1874 (110 пудов) и 1884 (до 100 пудов) годах.

Самый низкий урожай был в 1869 году (сам 1,5 или 12 пудов с десятины), к таким же сильно неурожайным годам надо отнести: 1872 год (сам 1,9), 1873 (сам 3,2 или 25 пудов), 1879 (сам 2,4) и 1880 (сам 3,2).

На левобережье Урала площади посевов были гораздо меньше. В то же время само земледелие, говоря современным научным языком, было более адаптивным (лучше приспособленным к местным условиям). Здесь на больших площадях возделывалась засухоустойчивая культура просо. Выращивание проса имело свои особенности. Посевы представляли собой оазисный характер, причем в оазисы группировались целые населенные пункты (аулы). Это было удобно для обвалования посевов и их охраны от скота и сусликов.

Лучшими почвами под просо, по мнению земледельцев, считались каштановые и светло-каштановые супеси, известные у казахов под названием «красных земель». Но этот же тип почвы, единственно пригодный для целей полеводства в местных условиях, считался неподходящим для посева пшеницы, которая из года в год не удавалась на «красных землях».

Продолжительность использова-ния пахотных участков под посев проса ограничивалась 2-3 годами, после чего распашка забрасывалась под залежь на срок от 5 до 8 и даже 12 лет. Наличие и просторы свободных земель вполне благоприятствовали указанному обороту пахотно-свободных площадей, являющемуся наиболее производительно-эффективным для земледельцев. Учитывая опыт наших предшественников, можно сделать вывод о необходимости введения в полевые севообороты многолетних трав с целью их последующей распашки (через 5-6 лет) под просо.

Многовековая история выращивания проса нашла свое отражение и в систематике или названии сортов. Один из признаков – окраска зерна, которая у земледельцев имела 5 видов – «қызыл-тары» (красное), «ақ- тары» (белое), «қара-тары» (черное), «сары-тары» (желтое) и «адабүйрек-тары»(пегое). Более разнообразной была местная классификация по строению метелки или кисти (бас).

Так, вариация комового проса известна под названием «торғай бас» «воробьиная голова» и «бөдене бас» (перепелиная голова). Для типов никлого проса были установлены обозначения – «сидран бас» (дословный перевод неизвестен) и «қаз мойын» (гусиная голова). Развесистое просо, аналогично предыдущим, было также двух типов – «тарақ бас» (голова с гребешком) и «селдір бас» (прямостоячее, негустое или редкое).

Для полного обозначения того или иного хозяйственного сорта местная номенклатура слагалась из характеристики кисти и учета окраски зерна. В соответствии с этим просо, относящееся, например, к комовому с красным зерном, имело название «торғай бас қызыл тары» или пониклое белозерное просо – «сидранбас ақ тары».

Известно, что семенам в крае раньше уделялось особое внимание. Интересна такая деталь: если семена высевали много лет кряду, и они теряли свою ценность, мельчали, то такое зерно земледельцы называли рассевкой и пытались со стороны завести ему смену.

Жесткие климатические условия, часто повторяющиеся засухи на юге и юго-востоке России заставили Министерство государственного имущества и практических хозяев в конце XVIII века направить в эти районы экспедицию для изыскания возможности орошения этих земель. Начальником экспедиции по орошению на юге России и Кавказе был назначен генерал-лейтенант И.И. Жилинский. Будучи человеком высокообразованным, всесторонне развитым, он многое сделал на этом посту. Вот что писал Иосиф Ипполитович в своем «Очерке работ экспедиции по орошению…» в 1892 году касательно нашей области: «…местность имеет совершенно степной характер и принадлежит к числу наиболее безводных в Империи…

Земледельческая промышленность получила здесь некоторое развитие только по долинам речек, в других же местах, хотя качество почвы и благоприятствовало бы земледелию, оно не могло получить развития по совершенному отсутствию влаги, так как летние атмосферные осадки составляют здесь весьма редкое явление.

… задача предстоящей экспедиции в Уральской области состояла в улучшении условий рыбного промысла в р. Урал и в обводнении и орошении тех земельных участков, где это представляется возможным и целесообразным. Применительно к этой двойной задаче произведены были в 1889 и 1890 годах изыскания, направленные к использованию, как среднего и нижнего течения р. Урал со всеми его разветвлениями, так и внутренней степи.

Начиная от параллели Сахарной станицы, расположенной в 100 верстах к северу от г. Калмыково, степи… отличаются чрезвычайным безводием, а скудность атмосферных осадков в период роста растений делает эти степи непригодными для земледельческого промысла, особенно для посева хлебов, и многократные попытки местных жителей производить посевы постигала обыкновенно полная неудача. Не говоря о невозможности сеять озимые хлеба, но и посевы яровых хлебов сопряжены с большим риском, всходы их бывают иногда вполне хорошими, но бездождье, наступающее затем в мае и в июне, уничтожает всякую надежду на сколь-нибудь сносный урожай. В этой местности, вплоть до Каспийского моря, ежегодные посевы хлебов не превосходят нескольких десятков десятин; скотоводство и рыбная ловля составляют единственные источники народного богатства».

В этих условиях земледельцы постоянно ищут пути возможного снижения отрицательного влияния засухи. При этом в разные годы эта проблема решается по-разному.

Длительное время в области из зерновых культур господствующее положение занимала яровая пшеница. Ставка на неё делалась ещё с дореволюционных времен. Но тогда же сеялись и озимые. Возделывались они с переменным успехом, не отдавая предпочтение ни тем, ни другим. Н. Бородин в 1891 году писал: «Относительно сбору хлеба изменений в урожаях из приведенных сведений за 20 лет видно, что средний урожай в первое десятилетие был озимого сам 9,80, а ярового сам 7,29, во второе десятилетие – сам 6,67 озимого и сам 7,82 ярового».

Впредвоенные годы площадь зерновых составляла 335-435 тыс. га. Урожайность же, например, в 1940 году была 5,3 ц/га. До освоения целинных земель в области государственные закупки зерна лишь в самые благоприятные годы приближались к 98 тыс. тонн, а в засушливые годы падали до 8 тыс. тонн. К 1958 году площадь посева зерновых возросла до 1243,6 тыс. га, а урожайность достигла 9,0 ц/га. Это позволило реализовать государству 826,4 тыс. тонн западноказахстанского хлеба, то есть столько, сколько раньше продавал весь Казахстан.

Однако, уже в следующий год, засуха напомнила о себе. Урожайность снизилась до 5,4 ц/га, а валовое производство уменьшилось в 1,8 раза. В 60-е годы земледельцы в полной мере почувствовали силу суховеев и пыльных бурь. После высоких урожаев 1962-1964 годов хлеборобам Приуралья пришлось пережить несколько засушливых лет. Максимум засухи пришелся на 1967 год, когда средняя урожайность зерновых упала до 1,0 ц. По существу не получили даже того, что посеяли. Высокий урожай (16,8 ц/га) 1968 года, когда собрали 2569,3 тыс. тонн, лишний раз подчеркнул несоответствие потенциального плодородия почв региона и существующей системы земледелия.

Необходимо было вносить коррективы. Первое, что было сделано, с начала 70-х годов в области стали апробировать и внедрять плоскорезную систему обработки. Это дало ощутимые результаты. Засухи 70-х годов были гораздо легче перенесены хозяйствами края. Однако полностью возлагаемых надежд плоскорезная система не оправдала, поскольку внедрение её носило не что иное, как замену плуга на плоскорез и не более. Не принимался во внимание, например, такой важный фактор, как пары. Им, как и прежде, отводилось 5-6% от площади пашни. В связи с этим и освоение новых севооборотов с короткой ротацией практически завершилось в большинстве своем нарезкой полей. В этой ситуации почти повсеместно стал отмечаться рост засоренности посевов. На полях появился овсюг, которого до этого практически не было. В общей засоренности посевов постепенно стало увеличиваться количество многолетних сорняков. Возросло число вредителей и, в первую очередь, проволочника. В этой ситуации возросла нагрузка на службу защиты растений.

В 1981-1985 годах стали ежегодно засевать зерновыми в среднем 1850 тыс.га. Увеличили среднегодовую площадь посевов почти на 190 тыс.га, а валовое производство упало на 224 тыс.тонн. Вывод напрашивался сам – необходима интенсификация земледелия. Ставка на расширение площадей посевов за счет вовлечения малопродуктивных земель не оправдала себя. Более того, в условиях ограниченных людских ресурсов это привело к снижению качества всех выполняемых сельскохозяйственных работ и, как результат, – снизилась культура земледелия.

Начиная с середины 80-х годов, земледелие края стало существенно преобразовываться. Увеличились площади паров почти до 400 тыс. га, возросло поле озимых на зерно. Изменения в структуре пашни произошли в основном за счет снижения общей площади посевов зерновых, в том числе некоторого уменьшения полей яровой пшеницы и ячменя. Однако это ни в какой мере не отразилось на валовом производстве зерна. Напротив, сократив зерновое поле в 1986-1990 годах на 210 тыс. га, область увеличила среднегодовое производство на 80 тыс.тонн. Произошло это благодаря совершенствованию структуры пашни, увеличению площади паров и озимых по ним.

В 90-х годах площадь посевов и валовое производство зерна сократилось. Предстоит увеличение производства зерна за счет изменения современного земледелия путем его интенсификации, «экологизации» и «биологизации», то есть земледелие должно быть безвредным для окружающей среды и обеспечить потребителя здоровыми (чистыми) продуктами питания.

Весной 2000 года вызывает к себе Ж.К. Колонбаев, который в то время во второй раз стал директором Уральской опытной станции, говорит, что пригласил посоветоваться. Как быть, почти все поля с осени необработаны.

Спросил об отношении к весно-вспашке. Отвечаю, что рисковать стоит, если ее провести рано, до 10-15 мая. На том и порешили. Он привлек из других хозяйств несколько К-700, и за короткое время подняли около 1000 га. Не все были от этого без ума. В тот год опытная станция собрала на круг по 15,1 ц/га, а область по 7,9 ц/га.

Вспоминаю эту историю всегда, когда приходится выступать перед молодежью и рассказывать, что из себя представляет профессия агроном. Говорю, что в ней есть все: и место для разумного риска, граничащего с авантюризмом, разумеется, при этом основу должен составлять прагматичный подход. А что может быть приятнее запаха полыни, когда ты стоишь весной, во время боронования, на краю поля, граничащего с целиной. Пишу эти строки, а сам представляю комбайны, идущие вечером по полю, а вокруг стоит хлебный дух.

Обычно заканчиваю свой рассказ о профессии агронома тем, что это самая мирная профессия на Земле, и что альтернативы у хлеба нет. Кто-то же должен его выращивать.

(Окончание следует)

Владимир Кучеров,
доктор сельскохозяйственных наук