Жить по лжи

18 июля 2019
0
1181

В прошлом году исполнилось сто лет со дня рождения писателя Александра Исаевича Солженицына. В России юбилей писателя широко отмечала либеральная общественность. Ставили памятники, открывали мемориальные доски. 2018-й был объявлен годом Солженицына. И … годом Сталинграда. Как это сочетается – непонятно.
За оболганных и опороченных Солженицыным солдат, отстоявших Сталинград, гневную отповедь еще в 70-е годы прошлого века дал маршал Чуйков. В конце своей полной боли статьи маршал советовал «опальному» писателю приехать в Волгоград 9-го Мая, но упаси Боже, не называть свою фамилию. Сталинградцы разорвут на части.

После того как в нашей газете вышла серия статей о писателе Солженицыне, мнения тех, кто читал его произведения, разделились. Одни соглашались: Солженицын очень много сделал для того, чтобы развалить страну, создал целые тома откровенной лжи против России, СССР, советских людей, против нашего многонационального народа. Другие возмущались: как можно? Солженицын – это совесть нации, он писал правду, на многое открыл нам глаза, он не клеветал на нашу армию и нашу Победу, все-таки и сам воевал.

А как вам такая цитата из его знаменитого «Архипелага ГУЛАГ»?

«Навалилось еще не виданное на русской памяти поражение, и огромные деревенские пространства от обеих столиц и до Волги и многие мужицкие миллионы мгновенно выпали из-под колхозной власти, и – довольно же лгать и подмазывать историю! – оказалось, что республики хотят только независимости! Деревня – только свободы от колхозов! Рабочие – свободы от крепостных Указов!»

Невиданное поражение? Солженицын что – не знал о героизме сражавшихся до последнего защитников Брестской крепости? О четырех миллионах добровольцев, вступивших в народное ополчение? О том, что впервые вермахт наткнулся на такое ожесточенное сопротивление, какого не встречал ни в Польше, ни в Скандинавии, ни во Франции? И об этом говорили сами немецкие генералы!

«Русские с самого начала показали себя как первоклассные воины, и наши успехи в первые месяцы войны объяснялись просто лучшей подготовкой, – рассказывал после войны генерал-полковник фон Клейст, чья 1-я танковая группа летом сорок первого наступала на Украине. – Обретя боевой опыт, они стали первоклассными солдатами. Они сражались с исключительным упорством, имели поразительную выносливость и могли выстоять в самых напряженных боях».

«Уже сражения июня 1941 г. показали нам, что представляет собой новая советская армия, – вспоминал генерал Блюментрит, начальник штаба 4-й армии, наступавшей в Белоруссии. – Мы теряли в боях до пятидесяти процентов личного состава. Пограничники и женщины защищали старую крепость в Бресте свыше недели, сражаясь до последнего предела, несмотря на обстрел наших самых тяжелых орудий и бомбежек с воздуха. Наши войска скоро узнали, что значит сражаться против русских…»

Но по Солженицыну, наши солдаты только и делали, что без боя сдавались в плен и встречали фашистов, как своих освободителей – прямо-таки бежали им навстречу, как дети к родной маме. До такой степени ненавидели свою страну и власть в ней.

«Не зря колотился сталинский приказ (0019, 16.7.41): «На всех (!) фронтах имеются многочисленные (!) элементы, которые даже бегут навстречу противнику (!) и при первом соприкосновении с ним бросают оружие».

А немецкие генералы пишут, что русские везде «бьются до последнего». Но Александр Исаевич считает по-другому.

«Единственным движением народа было – вздохнуть и освободиться, естественным чувством – отвращение к своей власти. И не «застиг врасплох», и не «численное превосходство авиации и танков» так легко замыкало катастрофические котлы – по 300 тысяч (Белосток, Смоленск) и по 650 тысяч вооруженных мужчин (Брянск, Киев), разваливало целые фронты и гнало в такой стремительный и глубокий откат армий, какого не знала Россия за все 1000 лет, да и, наверно, ни одна страна, ни в одной войне, – а мгновенный паралич ничтожной власти, от которой отшатнулись подданные как от виснущего трупа». (Солженицын, «Архипелаг ГУЛАГ»)

Вот только каким образом эта «парализованная» власть сумела не только организовать оборону и начать наступление уже в 1941 году, но и сумела эвакуировать с оккупированных территорий огромное количество заводов и людей? Немецкий генерал Блюментритт, который воевал на восточном фронте и в Первую мировую войну, отмечает, что «Красная Армия 1941-1945 гг. была гораздо более сильным противником, чем царская армия, ибо она самоотверженно сражалась за идею». Это, пишет Блюментритт, «усиливало стойкость советских солдат». «Дисциплина в Красной Армии также соблюдалась более четко, чем в царской армии. Они умеют защищаться и стоять насмерть. Попытки их одолеть стоят много крови».

Даже германские генералы отмечают стойкость советских солдат, и только Солженицын уже после Победы считает иначе. Как будто Александр Исаевич затвердил тезисы доктора Геббельса из тех листовок, которые тоннами сбрасывались на нашу территорию и звучали по радио. Именно эта пропаганда вещала о том, что советские солдаты и командиры сдаются в плен сотнями тысяч, потому что не желают поддерживать кровавый большевистский режим.

Но даже гитлеровская пропаганда к концу 1941 года изменилась, потому что вынуждена была признать, что Красная Армия вовсе не собирается ни сдаваться, ни поворачивать штыки против советского строя. И только Солженицын даже десятилетия спустя твердит о массовой измене наших солдат упорнее, чем сам доктор Геббельс.

Солженицын оправдывает предательство вообще и генерала Власова в частности, а его презирали даже сами немцы. Но Солженицын называет его «выдающейся, незаурядной личностью». Солженицын пишет, что ко времени, когда Власов сдался в плен, некоторые другие изменники «уже заявили о своем несогласии с политикой сталинского правительства. Но не хватало настоящей фигуры. Ею стал Власов». То есть, Солженицын пытается сделать из Власова «идейного» борца с Советской властью. Солженицын утверждает, что Власова склонило к переходу на сторону гитлеровцев то, что он со своей армией был брошен советским высшим командованием на произвол судьбы. Даже если бы это было так, предательства, холуйства Власова перед фашистами это не оправдывает.

Атамана Краснова, Кононова, перешедших на сторону Гитлера, Солженицын оправдывает. А вот Деникина, который в советской армии не служил, был в эмиграции, но отказался сотрудничать с немцами против своей страны, осуждает, даже ненавидит за это «…многие белоэмигранты (в том числе злопроклятый Деникин) приняли сторону Советской России и против Гитлера. Они имели свободу выбора – и выбрали так».

Да – так. Деникин категорически отверг все предложения и посулы фашистов, хотя, как он сказал сам, «советской власти не служил и не присягал». Он тоже не любил большевиков, но воевать против своей родины отказался наотрез, вообще воспринял это, как оскорбление своей офицерской чести.

Сам предатель, Солженицын оправдывает любое предательство.

«Тому, кто не голодал, как наши военнопленные, не обгладывал летучих мышей, залетавших в лагерь, не вываривал старые подметки, тому вряд ли понять, какую необоримую вещественную силу приобретает всякий зов, всякий аргумент, если позади него, за воротами лагеря, дымится походная кухня и каждого согласившегося тут же кормят кашею от пуза – хотя бы один раз! Хотя бы в жизни еще один только раз!»

А ведь это – почти точный аналог библейского сюжета о продаже первородства за чечевичную похлебку. Солженицын пишет, что пленные за кашу продают Родину! Он не осуждает нечеловеческие условия, в которых держали советских военнопленных. И не сочувствует им. Он оправдывает предательство как таковое. Он оправдывает себя.

Много сделал Солженицын и для взращивания русофобии, которую сегодня невозможно не заметить. При этом он всюду подчеркивает свою «русскость», а сам пишет: «Пленники в немецком плену узнали, что нет на свете нации более презренной, более покинутой, более чуждой и ненужной, чем русская». («Архипелаг ГУЛАГ»)

В общем, в плену русские узнали, наконец, какие они недочеловеки и как они не нужны на этом свете.

И потом, когда его пригрели в США, «великий писатель», которого многие считают эдаким радетелем за Россию, умолял американцев: «Я говорю вам: пожалуйста, побольше вмешивайтесь в наши внутренние дела… Мы просим вас: вмешивайтесь!» («Русская мысль», 17 июля 1975 г.)

Уже мое поколение было в какой-то степени отравлено антисоветчиной Солженицына (удивительно – куда смотрели спецслужбы, мимо бдительного ока которых не проходил незамеченным даже безобидный студенческий самописный журнал?). А нынешнее поколение, даже не читавшее произведений Солженицына, (сегодня ведь читать не любят) живет его мифами: СССР – тюрьма народов, победили штрафбатами и заградотрядами, потому что врага забрасывали трупами, коммунизм и фашизм, Гитлер и Сталин – одно и то же, только коммунизм и Сталин еще хуже и т.д. Само слово ГУЛаг с подачи Солженицына стало чуть ли не синонимом Советского Союза (а ведь это всего лишь Главное управление лагерями – в этом ГУЛаге сидели не вертухаи на вышках, а чиновники да машинистки).

А потому чему удивляться? Как сказал на одной передаче преподаватель Академии журналистики Виталий Третьяков: «Сегодня мы говорим с молодежью на разных языках, оно перекодировано. Раньше была Маша с Уралмаша, а сегодня Коля с Уренгоя».

Когда года полтора назад школьник Коля из Нового Уренгоя выступил в Бундестаге, печалясь о судьбе немецкого оккупанта, кончившего свою жизнь в русском плену, по-моему стыду было даже немцам, слушавшим эту покаянную речь. Вздрогнули и изумились в бывших республиках страны, победившей коричневую чуму: каким образом у прадеда-фронтовика мог взяться такой потомок? А оттуда – недаром произведения Александра Солженицына входят в школьную программу и в России, и в Казахстане.

Ненавидел Солженицын не только тех советских солдат, которые (вопреки его мечтаниям) не перешли на сторону Гитлера. Но и их потомков, воевавших в Афганистане. В интервью газете «Таймс» в 1983 году он сказал: «…в Афганистане можно было бы акциями Запада давно создать такую ситуацию, чтобы на стороне повстанцев уже сегодня были бы два, три, четыре добровольных полка из бывших советских военнослужащих».

«Разумеется, из Солженицыных – имей он возможность себя клонировать – можно было сформировать и пять полков из бывших советских военнослужащих. Но советские солдаты жертвовали жизнью ради страны, ради своих боевых товарищей. Этого профессиональному предателю понять было не дано. Поэтому он всю жизнь мстил тем, кто не предал, выбор которых не помещался в его картину бытия, – пишет журналист Константин Щепин. – Размножаться клонированием Солженицыну возможности не было. Сейчас – уже возможно, но сейчас властью открыт и более надёжный способ: учить детей мировоззрению Солженицына со школьной скамьи. Устраивать детские утренники дяди Солженицына. Праздники животика в детских ватничках, с колючей проволочкой. С походной кухонкой и с кашей от пуза. Ставить каменные изваяния. Хорошо, хоть безвкусные. Как сам прототип».

Кстати, на памятник Солженицыну во весь рост, который возвели в прошлом году в Москве, народ отреагировал по-своему: кто-то повесил ему на грудь табличку с надписью красной краской «Иуда». Пообещали выставить охрану. Лучше бы поставили походную кухню: очень уж любил писатель, чтоб всего – от пуза. И славы, и денег, и жрачки.

Фото из Интернета
ВСЕ РАЗДЕЛЫ
Top