В нашу гавань заходили корабли
Вероломное нападение фашистской Германии на СССР прервало мирный созидательный труд советских людей. Около 100 работников Уральского речного пароходства участвовали в сражениях на различных фронтах. Среди них – полный кавалер ордена Славы трёх степеней В.А. Захаров. В сентябре 1941 года в корпусах судоремонтных мастерских Затона Чапаева разместилось большинство цехов эвакуированного из Ленинграда завода им. К.Е. Ворошилова. Но не только этими событиями отмечен военный период в истории судоходства на Урале.
«Доссор» меняет курс
В период битвы на Волге Западно-Казахстанская область становится ближним тылом Сталинградского фронта. Обострение обстановки под Сталинградом сказалось и на положении в Уральском бассейне: согласно постановлению Государственного комитета обороны (ГКО) от 28 августа 1942 года, части волжского флота предписывалось перебазироваться в низовья Урала. Но признаки скорого вхождения судов с Волги в Урал, перевозок людей и эвакуированного скота ощущались задолго до этого.
Осенью 1941 года баржа, матросом которой был будущий капитан, впоследствии председатель совета ветеранов ТОО «Флот» Александр Стариченков, ныне покойный, перебрасывается на зимовку в Рубежку. Там же зимовали пароходы «Пушкин», «Магнитогорск» и газоход № 12, механиком на котором был Кинжегалий Джунусов, ставший впоследствии директором судоремонтных мастерских.
На Урале задолго до начала Сталинградского сражения (оно началось в июле 1942 года) организуются 22 зимовочных пункта. Делалось это с целью рассредоточить флот по реке, чтобы избежать больших его потерь во время возможных налетов немецкой авиации.
Весной 1942 года пароход «Доссор» вместе с баржей, еще с зимы загруженной хлебом, взял курс на Гурьев. Однако около поселка Карши пароход оставил баржу и пошел в Уральск. Причем ее семейному экипажу (кроме Александра Стариченкова в него входили его отец и мать) причину таких действий не объяснили.
Лишь 15 мая за баржей пришел «Доссор». Между поселками Карши и Сахарный стояла воинская часть. Пришлось попросить военных помочь вывести баржу на глубокую воду, но так, чтобы судно находилось под деревьями. Поэтому к приходу «Доссора» баржа к рейсу была готова.
Выгрузив зерно в Гурьеве, баржа с «Доссором» отправилась в Уральск с грузом дров. Осенью все чаще приходилось доставлять в пункты назначения снаряжение, а затем и военных. Однажды ехали на барже солдаты, снабжённые написанными по-немецки документами. Перед самой высадкой на берег сопровождавший бойцов капитан Винокуров обронил: мол, многие из солдат вряд ли останутся в живых.
«Закодированные» спецрейсы
– Этим солдатам предстояло побывать в тылу врага, – вспоминал Стариченков. – Отчаянные, беспокойные были ребята. Судно еще не причалило к берегу, а они уже повыскакивали в воду, будто спешили взять штурмом вражеские укрепления. Кричу: «Назад! Прыгать нельзя». Но куда там…
И вот в Гурьеве уральские речники увидели незнакомые пароходы. Были они больше тех, что ходили по Уралу. Точно – волгари! Но как добрались первые волжские суда через бурный Каспий?
Буксирный пароход «Индустриализация» попал под бомбежку, кто-то из членов команды получил ранение, но, как говорится, обошлось. Стоял пароход у Гурьевской пристани. Это было одно из первых советских паровых судов нового поколения мощностью 1200 л.с. А вот и пароходы «Саратов», «Ярославль», «Михаил Калинин»…
В 1925 году пришли с Волги на Урал пароходы «Дема», «Чапаев», «С. Халтурин», «Пасынок» и дали начало Уральскому пароходству. И вот снова пожаловали к нам волжские суда, но только не грузы перевозить, а спасаться от войны.
– Еще в Гурьеве стояла баржа «Деница», тоже с Волги, – рассказывал Стариченков. – Помню, разгрузили мы с нее толь, а потом комиссия решала, куда направить нашу баржу. Дошли до нас разговоры, что повезем «живой товар». Ну, думаю, это эвакуированный скот. Дали нам команду выходить вместе с буксиром к острову Пешной, что недалеко от устья Урала. Вдруг смотрю – открытая баржа подходит, номер ее до сих пор помню – 305-й. А на ней – люди! Вот так «живой товар»! Наверное, нам сообщили информацию, как говорится, в закодированном виде…
Целых два детских дома из Астрахани находились на 305-й. 150 человек перегрузили к уральским речникам. Баржа, на которой работали Стариченковы, не предназначалась для перевозки пассажиров, поэтому туалет на ней имелся самый скромный. А тут еще дети наелись плохо законсервированной рыбы, которую астраханцы сами же и «засолили». Вспыхнула дизентерия. Ох, и намучились речники, особенно молодой Александр Стариченков, убирая за такими пассажирами! А ведь на судне почти круглосуточно варилась каша, да и сухарей было достаточно, чтобы уберечь детей и работников детдома от голода. В пути умер больной сторож детдома, его похоронили на песчаном берегу.
Неделю продолжался этот «сумасшедший» рейс. Часть людей высадили в Антоново, остальных – в Коловертном.
В том же 1942 году очередная группа эвакуированных прибыла в Гурьев. Голодные, измученные люди ступили на борт парохода «Ударник». Вскоре их начала одолевать жажда. Так как запасы воды на судне были ограничены, эвакуированные начали пить воду из Урала, что привело к вспышке заболеваний. Не проходило и часа, как кто-то из заболевших умирал. Тогда речники стали кипятить воду в двух больших баках, и смертельные случаи прекратились. «Ударник» останавливался в каждом населенном пункте и высаживал там эвакуированных.
До ледостава перегон волжских судов в низовья Урала завершился. Согласно приведенным в журнале «Речной транспорт» данным, на Урал перебазировано 32 буксира, 6 пассажирских судов, 42 нефтеналивных и 14 сухогрузных барж, 2 секционных дока. Причем, пароходы «Михаил Калинин» и «Чичерин» использовались под госпитали. Общее водоизмещение нашедших убежище на Урале волжских судов составило 282 000 тонн.
Весной 1943 года этот флот ушел на Волгу: в феврале того же года гитлеровцев разгромили под Сталинградом. Значение операции по перегону флота было огромным, ведь не только низовья Волги, но также западные районы Западно-Казахстанской и Гурьевской областей попали в сферу действия немецкой авиации. Больше того, немецкие самолеты летали даже над Гурьевом. Поэтому опасность гибели пароходов и барж на Волге была реальной.
Что касается самого перегона судов по Каспию в Урал, то журнал «Речной транспорт» подчеркивает исключительную опасность этой операции, опять же по причине превосходства вражеской авиации над низовьями Волги и северо-западной частью Каспийского моря.
Согласно одной из версий, в случае поражения советских войск под Сталинградом мелкосидящие волжские суда планировалось перегнать к Оренбургу с заходом в основной приток Урала – Сакмару. Правда, документальных подтверждений такой версии пока не найдено.
Речники Урала, советские и партийные органы Западно-Казахстанской и Гурьевской областей сделали все от них зависящее по приему и размещению прибывших с Волги пароходов, барж и другой плавучей техники. Это также способствовало ее сохранению и благополучному возвращению на родную Волгу.
