Уральцы отвечают на вопрос: – Как Вы считаете, долгострой – это своеобразная плата за то, что наш Уральск год от года растёт и хорошеет?

Нураш Айбатов,
фотожурналист газеты «Приуралье»:

– Насчет платы за долгострой не знаю, но в любом случае явление это малоприятное, не улучшающее облик нашего старинного города. В других городах даже во время ремонта или реконструкции здания стараются чем-то прикрыть, огородить от внешнего мира. А тут темные ребристые каркасы – во всей своей красе, портящие окружающий пейзаж! Когда знаешь, что это все временно, через полгода или год закончится, терпишь, принимаешь как должное, но видеть такое изо дня в день, из года в год…

Объекты «с бородой» даже на моей профессиональной деятельности не лучшим образом сказываются. Во время уличных фотосъемок, а это бывает частенько, приходится проявлять осторожность и даже ловкость, чтобы в кадр не попало то или иное, простите, уродище, символизирующее наш местный неизживаемый долгострой.

Алмат Мукашев,
временно безработный:

– К вопросу о стройках, которым не видно конца, у меня свое, сугубо личное отношение. В последние годы я живу в Уральске, приехал из России. И все это время мыкаюсь по чужим квартирам, платя за аренду немалые деньги, отрывая нередко последнее от себя. В таком же, кстати, незавидном положении и мои родители, осевшие также в Уральске и до сих пор не имеющие своего угла.

И вот, взирая на объекты долгостроя, разбросанные по всему городу, я с грустью думаю о том, сколько в них в свое время было вбухано финансовых средств, материалов, сколько осталось нереализованных планов! Другая беда – места, которые занимают брошенные или законсервированные на неопределенные сроки стройки. Нередко это где-то на улицах с хорошо развитой социальной инфраструктурой, в центральной части города. Часть долгостроя – жилье, в котором неизвестно когда – и будут ли вообще – справляться новоселья.

Мириться с такой практикой, на мой взгляд, нельзя. Ведь это еще и в эстетическом отношении не очень хорошо. Но главное слово тут за государством, оно должно как-то регулировать дела в этой специфической сфере, невзирая на форму собственности.

Турсыганым Канатбаева,
инвалид II группы:

– Проблемы долгостроя, если взглянуть на это с эстетической точки зрения, меня мало трогают – я инвалид по зрению, и то, что лицезреют другие, я… Но проблемы от этого менее острее, злободневнее, конечно, не становятся. Все должно сдаваться в эксплуатацию своевременно и удачно вписываться в облик города, складывающийся в течение многих лет. От «вечных» же строек наш областной центр краше не становится, и когда к нам приезжают гости, им это, разумеется, особенно бросается в глаза.

Как с этим бороться, как хотя бы ограничить, свести к минимуму – не знаю. Может быть, это горькая реальность наших дней, когда один экономический кризис сменяется другим и влияет на все?

Галина Кузина,
пенсионерка (от фото отказалась):

– Я так скажу. Когда власти и соответствующие архитектурно-надзорные инстанции дают разрешение на возведение того или иного объекта, они должны смотреть на то, «потянут» ли его подрядчик и заказчик, не бросят ли на полпути недостроенным. Особенно это должно касаться центральных, исторически сложившихся в архитектурном отношении районов областного центра.

Многие упор делают на то, что объекты долгостроя нежелательны с эстетической точки зрения. Но почему-то никто не говорит о том, что они нередко служат просто рассадником всяких правонарушений. На плохо или вообще неогороженные площадки, зачастую неохраняемые, проникают любители выпить, люди, склонные к конфликту с законом. Наконец, дети… Долго ли до беды? Надо что-то обязательно предпринимать, не дожидаясь пока, что называется, петух в одно место не клюнет.