Цесаревич в Уральске
(Окончание. Начало в №25-26)
В день приезда цесаревича в Уральск, 16 июня, когда уже все приготовлено к встрече высокого гостя – на Большой Михайловской улице у дома войскового атамана генерал-майора Покатилова был накрыт стол с хлебом-солью, стоял почетный караул от Уральского городового полка, собрались все офицеры и публика, – толпа недовольных явилась сюда и, обратившись к оставшемуся за атамана полковнику Ф.Г. Бизянову, стала настоятельно требовать, чтобы им было позволено поднести особо хлеб-соль цесаревичу за городом, в надежде подать ему свою жалобу.
Бизянов долго уговаривал казаков не омрачать радостные дни какой-либо нелепой выходкой. Но казаки не вняли увещеваниям и добились разрешения на поднесение хлеба-соли за городом. Во избежании скандала были приняты все меры предосторожности и усилен полицейский надзор. Но казаки все-таки улучили момент и подали свою жалобу цесаревичу.
По окончании «плавни» цесаревич и его свита сели в экипажи и направились в город. Но едва коляска цесаревича отъехала от Уральска шагов на сто-двести, как громадная толпа казаков окружила ее; казаки схватили лошадей под уздцы и остановили экипаж.
– Утри, надежа-государь, наши кровавые слезы, – завопили казаки, а двое из них – Филичев и Павлов – подали ему прошение якобы от всего войска. Это произошло так неожиданно, что девятнадцатилетнему Александру Николаевичу стало плохо, а из носа даже хлынула кровь.
По приказу рассвирепевшего Перовского зачинщики были отысканы и схвачены, а после отъезда цесаревича допрошены. По приезду в Оренбург начальник края послал Николаю I эстафету, а Покатилову поручил скорее расследовать дело».
«Выбить из них дурь»
Разгневанный император повелел Перовскому «выбить из них дурь». Дело раздул Покатилов, приехал в Оренбург, наговорил Перовскому, что в Уральске может разразиться бунт. Перовский приказал двинуть в Уральск два батальона пехоты, роту оренбургской казачьей артиллерии, три полка башкир, и сам поехал туда.
Как только войска, выступили из Оренбурга, Покатилов немедленно отправил частное письмо оставшемуся за него в Уральске полковнику Бизянову, прося его для встречи высланных батальонов выстроить уральский городовой полк и затем, приспособив на городском валу старые заржавленные пушки из войскового арсенала, произвести из них салютацию. Но Бизянов был слишком умен, чтобы выполнить нелепое распоряжение наказного атамана. После совета с войсковыми старшинами, он назначил войсковой покос и выслал всех казаков из города на работы. Если бы было исполнено требование Покатилова, то Перовский легко мог вообразить, что казаки действительно взбунтовались и потому во всеоружии подготовились к встрече оренбургских батальонов.
Хотя Перовский по прибытии в Уральск ничего крамольного не нашел и страхи Покатилова не подтвердились, вскоре по повелению Николая I началось расследование. Многих казаков наказали розгами, других прогнали сквозь строй и сослали в Сибирь. Все офицеры, подписавшиеся под прошением, были разжалованы. В виде общей меры наказания надлежало снарядить на службу вне очереди четыре конных полка, что составляло две трети всего служилого состава казаков. Получилось, что каждый остающийся дома казак должен был снарядить двоих своих товарищей. А стоило это от полутора до двух тысяч рублей ассигнациями.
Тем не менее полки были собраны и осенью того же года выступили в поход: 1-й, подполковника Осипова, на Кавказ, в Грузию; 2-й, подполковника Акутина, в Бессарабию; 3-й, войскового старшины Маркова, в Финляндию. И только 4-й, полковника Бизянова, был оставлен до особого распоряжения в войске и расположен на Нижне-Уральской линии.
В самом трудном положении оказался 1-й полк. Казаков изнуряла кавказская лихорадка; и в течение четырех лет от девятисот всадников осталось не более трехсот.
В 1842 году, когда полк располагался по станциям Военно-Грузинской дороги для сопровождения почты и проезжающих, этим путем в Тифлис направлялся новый начальник штаба Кавказского корпуса полковник П.Е. Коцебу, впоследствии граф и варшавский генерал-губернатор. Казаки своей ловкостью обратили на себя внимание. Узнав об их печальном положении, Коцебу обещал похлопотать. В том же году вместо 1-го полка был прислан 7-й. Возвратившись в Уральск, казаки пожертвовали икону заступницы в Михайло-Архангельский собор…
В Российском государственном историческом архиве в Санкт-Петербурге хранится перечень прошений, поданных цесаревичу Александру Николаевичу во время его путешествия. Но прошение уральских казаков, поданное Филичевым и Павловым, в нем не значится… И остается пожалеть, что Василий Андреевич Жуковский так и не написал «подробный отчет» о путешествии. Многие записи из его дневника до сего дня остаются не вполне ясными.
Автор: Олег Щёлоков,
доктор исторических наук
