Три родины Маудиновых
Разбросало всех по свету. Кто-то живет в Китае, кто-то в Алматинской области, а вот Турсунбуби и Касимжан – в Уральске. «Сердечко ноет, тянет к сородичам, но и здесь уже пустили корни, – говорят супруги, – без малого три десятка лет как обустроились в Приуралье».
– У моих родителей девять детей, – улыбаясь, говорит Турсунбуби Маулетова, – а переехали мы из Китая в Карасайский район Алматинской области в 1962-м, мне было тогда два года. Аналогичная ситуация и у мужа: у них в семье тоже девять детей! В нашем поселке Кошманбет живут и уйгуры, и русские, и казахи. С тех пор много чего изменилось, у всех по-своему устроилась жизнь: кто-то открыл магазин на дому, другой выращивает овощи, у третьего автосервис. Брат мужа, мастер спорта по тяжелой атлетике, взяв в аренду спортзал, работает старшим тренером. Ну а мы… – сами видите, – окидывает она взглядом небольшую столовую «Уйгурская кухня», устроенную при их частном доме.
– Так уж получилось, что я побывал здесь в командировке, город понравился, – вступает в беседу Касимжан Ахметжанович. – А когда родился первенец, врачи посоветовали сменить климат. Сначала я работал на бахче, а уж потом возникла идея национальной кухни, и то – посоветовали родные и друзья, дескать, супруга хорошо готовит, попробуйте.
Родные по моей линии обладают певческим даром. Дед, отец и брат виртуозно играли на музыкальных инструментах, без них не обходилась ни одна свадьба, да и до сих пор Ахметжана приглашают на разные торжества в Алматы, не говоря уже о районе. Наш старший сын Аббасжан также тяготеет к этому искусству, но…
– Времени свободного нет, хочется многое охватить. Может быть, попозже займусь, – сетует молодой человек. – Я неравнодушен к уйгурским музыкальным инструментам, их звучанию: дутар, тамбир, дап, равап, сата, – перечисляет он, рассказывая об особенностях каждого из них. – В музыкальных произведениях уйгуров – история народа, традиции, религия, взаимоотношения, почитание старших. В них не только отражение культуры, самое главное – душа.
«А чем славится уйгурская кухня?» – поинтересовалась я. «Лагманом, первое блюдо, которое мы подаем на торжествах», – коротко сказала Турсунбуби.
И заметив, что ответ меня мало удовлетворил, Аббасжан начал рассказывать подробно о блюде и вдруг, махнув рукой, дескать, слова – это пустое, спросил: «Будете суйру?». Видя замешательство на моем лице, отдал распоряжение на уйгурском языке. И пока мы разбирались, что представляют из себя суйру, гуйру и суймен, мне принесли одно из них.
Как оказалось, это разновидности лагмана, и разница в нарезке мяса (тонкими пластинами или крупными кусками) и других ингредиентов – картофеля, перца, лука, входящих в состав, и способах их приготовления: что-то варится, а что-то жарится. В зависимости от технологии приготовления, консистенции подливы меняются вкусовые качества и букет. Неизменным остается – потрясающий аромат, притягательная картина готового блюда, поданного в тарелке, можно сказать, художественная, и непреодолимое желание попробовать эту красоту на вкус. Скажу, ожидания не обманули. Десятка – при десятибалльной оценочной шкале.
Манты также трех видов: хошан, петир и… правильно, тыквенные, поскольку возделывание бахчи – древнее занятие уйгуров. Ну и конечно, традиционная лепешка – тоно нан, так полюбившаяся всеми народностями Казахстана. Сейчас Маудиновы пекут их в духовке, однако было время, когда они выпекались в тоно, специальной круглой печи во дворе. И вкус их, Турсунбуби не скрывает, отличался, поскольку печь топилась обязательно хворостом. Но, за неимением места, тоно пришлось убрать.
Чай подают с молоком, каймаком или сливочным маслом, а также с разными добавками, в числе которых и соль. В чашку можно покрошить и лепешку. Честно скажу, пить не доводилось, но попробовать настоящий уйгурский чай любопытно.
«Кухня – это то, что вы хотели?» – спросила я, имея ввиду жизненный выбор семьи. «Теперь уже – да, – утвердительно кивнул Аббасжан. – Это наш семейный бизнес, которому десять с небольшим лет. Раз мы начали им заниматься, будем продолжать. Уверен, надо делать то, что умеешь делать хорошо».
«Танцы и музыка для уйгуров имеют огромное значение, – говорит Аббасжан Маудинов. – Мелодии, исполняемые старинными народными инструментами, оказывают сильное воздействие на слушателей.
Одни грустны и печальны, вызывают раздумья и слёзы. Другие воодушевляют, неся мощную энергетику и позитив».
Аббасжан вспоминает неприятное происшествие, изменившее его судьбу.
В свое время он окончил АТиСО, работал, но однажды случилось ДТП… его сбила машина. Сотрясение мозга и другие повреждения требовали покоя, и родители отправили сына на родину поправить здоровье в горной местности. «Там я и познакомился с Зульфией. Дружили недолго, неделю всего, – признается он. – Я сделал предложение, она ответила согласием, но просила не торопиться, подождать. Я сказал: конечно, а сам тут же позвонил отцу: приезжай срочно, надо сватать. Поженились. Сам не ожидал от себя, прагматика, такой прыти, думал, что любовь с первого взгляда – выдумки романтиков. Теперь у нас двое детей. Размышляя о том, что со мной произошло, об истории семьи, близких, понимаю, все происходит так, как и должно быть, и все к лучшему.
«Скучая, мы с супругом ездим к родным в Китай, в Алматы, – добавляет, немного загрустив, Турсунбуби. – Раньше мы говорили, что наша родина Советский Союз, а теперь – Казахстан, а корни – в Китае. Часто вспоминаем с Касимжаном места, где выросли. Мой отец был уважаемым аксакалом, к нему приходили селяне советоваться, разбираться с жалобами, просили принять участие в сватовстве; свадьбы и поминки тоже не проходили без него. А бабушка в Китае, будучи известной повитухой, принимала роды.
Отец много работал в овощеводческом колхозе, мать тоже. Как правило, с десяти лет мать-уйгурка начинает учить своих дочерей готовить. Так было и со мной. Родители никогда не повышали голос. Помню, только и скажет: «Все сделали, что было наказано? Смотрите, а то отец будет обижаться», – вспоминает она нюансы их воспитания. – А как наши дети воспитают внуков, не знаю. Второй сын Сайдивакас, госслужащий, работает в Алматы, а младший Ильмурат учится там же на стоматолога».
«Кухню «Ильмурат» назвали в честь наследника?» – уточняю я. «Да, – соглашается Аббасжан. – Говорят, мужчина должен построить дом, посадить дерево и вырастить сына. Отец выполнил все сполна, вырастив троих сыновей, выучив нас и обеспечив жильем. Таких отцов мало. Теперь наш черед».
Автор: Наталья Жукова
Фото Ярослава Кулика
и из альбома Маудиновых
