Социально ответствен
Когда Марат Халилович Зайнулиев имеет дело с трудными подростками из неблагополучных семей, а такое в его работе бывает часто, он нередко смотрит на них глазами человека, который сам прошел через нечто подобное. Отца он никогда не видел, родился, как сейчас принято говорить, в гражданском браке.
Мальчику было полтора года, когда мать нашла другого мужчину и ушла жить к нему. Марата взяла на воспитание бабушка Муслима и была ему сразу всем: и мамой, и папой. Благодаря во многом ей он стал ныне по сути тем, кем является: заместителем директора средней общеобразовательной школы № 17 по внеклассной работе. М.Х. Зайнулиев еще молод, ему тридцать с небольшим. Он, как я понял из общения с ним, достаточно амбициозен в хорошем смысле слова, открыт, и когда я его попросил, охотно согласился встретиться со мной и рассказать читателям газеты о своей работе.
– Да, бабушка, действительно многое определила в моей жизни, – сказал Марат Халилович. – Я не пошел по скользкому пути. В школе учился хорошо, потом в 2003 году поступил в Западно-Казахстанский государственный университет имени Махамбета Утемисова, который закончил с красным дипломом по специальности социология. Учиться было очень интересно. Сильный преподавательский состав. Нас, студентов, постоянно побуждали к самостоятельной творческой работе, к поиску. Ну, а затем был еще один вуз – Западно-Казахстанская Гуманитарная академия, это тоже в Уральске. Учился заочно. Новая специальность – педагог-психолог.
Когда молодой специалист пришел трудиться в семнадцатую школу, он не думал о том, что останется здесь надолго. Где-то в глубине сознания почему-то теплилась мысль о работе в скором времени где-нибудь в госструктурах. Но социальный педагог Зайнулиев так втянулся в дела, что ушел в них с головой. Много времени и сил отнимала работа с неблагополучными подростками. Ведь она осуществлялась не только в стенах учебного заведения, частенько приходилось наведываться в их семьи и в другие места, где эти дети проводили большую часть своего свободного времени. Только как-то разберешься с одним, как возникают обстоятельства, требующие безотлагательно обратить внимание на другую неблагополучную семью. Шли годы, покидали школу одни сорвиголовы, а на их месте появлялись другие, не менее трудные и рисковые детки. И вновь – головная боль школы, местной общественности.
– Первое время было особенно трудно, – вспоминает М.Х. Зайнулиев. – Ведь одно дело – университет, теоретические знания, и совсем другое – практика… К тому же почти не было соответствующей методической литературы, социальная педагогика в школах региона тогда только делала первые шаги, формировалась. Немало поучительного давали обмен опытом, общение с коллегами из других школ Уральска. Помогала и администрация родной школы. И постепенно выяснилось, что проблемы у всех практически одни и те же, а значит, подход к их решению должен быть единый с привлечением представителей организаций и учреждений, работающих с такой молодежью, общественности, сотрудников полиции.
– Что общего, похожего у всех этих так называемых трудных детей? – спросил я собеседника.
– Семья, окружающая среда – вот то, где обычно крылся корень зла, где происходило негативное влияние на подростка, на его психику. Это и семьи, в которых родители не работали или, в лучшем случае, перебивались случайными заработками, пили. Это неполные семьи, у некоторых родители были лишены родительских прав и дети жили у кого-то из родственников или вообще непонятно где. Немало, скажем так, проблемных учеников нам давали семьи, где взрослые находились в гражданском браке или, проще говоря, – сожительствовали.
Как бы в подтверждение темы нашей беседы я вскоре стал невольным свидетелем такого примечательного эпизода. Вдруг без стука распахнулась дверь кабинета, и мы увидели мальчика лет двенадцати. Он что-то тихо и невнятно проговорил себе под нос и двинулся к Марату Халиловичу, держа в вытянутой руке телефон. Оказывается, надо было кому-то подтвердить, что обладатель телефона в данный момент находится в школе, у него в кабинете. Однако завуч не стал это сразу делать, а сначала выяснил, действительно ли он с утра уже был на уроках, не пропускал ли их в последние день-два. Какие у него отметки и прочее, и лишь затем, взяв телефон, снял чью-то озабоченность в отношении ученика. Еще я обратил внимание на то, что во время короткого диалога с наставником мальчик раза два произнес короткую фразу: «Я боюсь!»
– Это один из моих подопечных, – пояснил М.Х. Зайнулиев после того, как за подростком закрылась дверь. – Он из неблагополучной семьи. Мать не имеет постоянной работы да еще любит выпить. Живет где придется: то у своей старшей дочери, то у родственников где-то в Актобе. Как-то заявилась к нам с синяками на лице, сказала, что избил сожитель. Мама воспитанием сына по-настоящему не занимается. Но когда он пропускает занятия, что случается довольно часто, иногда наказывает его, и, по-видимому, делает это в жестокой форме. Вот отсюда и боязнь мальчика… Сейчас же я разговаривал по телефону с его двоюродной сестрой, которая присматривает за ним.
Но не надо думать, что семейное неблагополучие и пороки – это где-то далеко от школы, от глаз местной общественности. Все это чаще всего совсем рядом, буквально через дорогу, на другой стороне улицы.
В прежние, называемые ныне советскими, времена был в нашем городе трест «Уральскпромстрой», крупнейшая строительная организация в области. Трест имел сеть общежитий, сконцентрированных в основном тут, в районе семнадцатой школы. «Уральскпромстроя» уже давно нет, а многоэтажные общежития остались. Правда, живут в них уже не строители, комнаты занимает в основном пришлый, поселившийся здесь позже народ, среди которого немало неустроенных, пьющих, порой даже непонятно на что живущих людей…
Десять лет отработал Марат Халилович социальным педагогом, многое повидал, испытал, а вот удивляться тому, что временами преподносит эта нелегкая профессия, до сих пор не разучился.
– Некоторым людям, – со вздохом произнес он, – бог детей не дает, и это их трагедия, это то, с чем они живут всю жизнь. Мне же приходилось встречаться и до сих пор встречаюсь с такими, кто категорически отказывается от собственных детей. Красивых, здоровых, на которых только радоваться и радоваться. И я не понимаю таких горе-родителей – что в данном случае ими движет, что им не хватает? Мы потом в судах участвуем как школьные представители и для нас всегда главное – отстоять и защитить интересы и права ребенка.
В городском отделе образования мне сказали, что М.Х. Зайнулиев был одним из лучших в городе социальных педагогов, и это потом сыграло свою роль в том, что он пошел на повышение. Несколько лет назад, когда среди данной категории специалистов проводились городской и областной конкурсы, он уверенно занял первые места.
Нынешние обязанности Марата Халиловича охватывают уже гораздо более широкий круг, чем просто трудные подростки. Ему приходится заниматься и многодетными, малоимущими семьями, летним отдыхом детей, и вообще практически всем, что так или иначе относится к воспитательной работе в учебном заведении.
На его служебном столе я увидел целый веер каких-то талончиков, который он иногда задумчиво перебирал руками. Оказывается – талоны на бесплатное питание детям из социально уязвимых семей. Данной практике уже много лет, и у Марата Халиловича эта сторона школьной жизни на личном строгом контроле.
А еще он ведет уроки «Самопознания» в восьмых, пятых и четвертых классах.
В семнадцатой, в отличие от других школ Уральска, не один, а два социальных педагога. Почему? Образовалась вакансия, дали соответствующее объявление, но пока никто не изъявил желания попробовать себя на этом нелегком участке. Попросили пока поработать, хотя бы на условиях совместительства, учительницу казахского языка Светлану Насипкалиевну Аукатову и учительницу начальных классов Юлию Александровну Лаврову. Они обе специалисты со стажем, глубоко и всесторонне знают свое дело.
И, видимо, чтобы не завершать нашу беседу на несколько грустной и печальной ноте, Марат Халилович сказал:
– Сейчас социальному педагогу все же значительно легче работать. Государством проводится такая политика, чтобы всех трудоустроить, покончить с социальным иждивенчеством. Больше стало различных общественных организаций, которые занимаются неблагополучными семьями, а также детьми с девиантным поведением. Я бы только, исходя из своего многолетнего опыта, предложил усилить ответственность нерадивых мам и пап за воспитание своих чад. Сейчас самое суровое для них наказание – лишение родительских прав. А может быть, их в качестве наказания еще привлекать к общественным работам или еще что-то в этом роде?
