Сошедший с пьедестала

Моя работа в городской газете «Пульс» пришлась на время распада Советского Союза. Редакция находилась в здании горкома партии (теперь акимата). И вот, когда не стало КПСС, нам в редакцию «сбагрили» из бывшего горкома полное собрание сочинений Ленина – 55 томов! Из любопытства я открыла последние, в которых были напечатаны письма и записки Ленина. И была поражена. Из них рисовался совсем другой образ «вождя мирового пролетариата» и его жизни. Но оказалось, что еще далеко не все его указы и резолюции вошли в это многотомное собрание.
Каким он был – «демон революции», автор и вдохновитель страшного эксперимента, изменившего ход истории не только великой империи, но и всего остального мира, который, ужаснувшись, пошел естественной дорогой развития. От Октябрьской революции, которая произошла сто лет назад, косвенно выиграли все, кроме самой России.

«Редкое смешение крови»

Многие статьи Ленина мы «проходили» в институте, университете. Образ «доброго дедушки Ленина» формировали в нас с детства. Из его биографии мы знали немногое: повешенный царем брат («мы пойдем другим путем»), постоянная борьба с эксплуататорами, ссылки, преследования, лишения, гениальность и т.д. – обожествление образа Ленина не знало границ. Из биографии – родился Володя Ульянов в провинциальном Симбирске, отец его был директором гимназии, сам он учился на юридическом факультете Казанского университета, исключен за «вольнодумство», но потом все-таки получил диплом юриста в Петербурге.

То, что мать Ленина была четвертой дочерью в зажиточной семье еврея Сруля Мойшевича Бланка, крещенного Александром, конечно, не знали. И национальность, и «непролетарское» происхождение (дед по материнской линии был помещиком) в образ «вождя» не вписывались. А вот то, что прадед по отцовской линии был крепостным крестьянином, биографами подчеркивалось.

После смерти Ленина ЦК партии поручил его сестре написать историю семьи. Она отнеслась к этому добросовестно. В письме Сталину Анна Ильинична Ульянова-Елизарова писала: «Для вас, вероятно, не секрет, что исследование о происхождении деда показало, что он происходил из бедной еврейской семьи, был, как говорится в документе о его крещении, сыном «житомирского мещанина Мойшки Бланка». И это, по мнению Елизаровой, лишний раз подтверждает «исключительные способности семитического племени, что разделялось всегда Ильичем». Сталин отреагировал категорично: «Молчать об этом письме абсолютно!».

Но старшая сестра Ленина через год вновь обращается к Сталину: «…в институте Ленина и в институте мозга… давно отмечена большая одаренность этой нации и чрезвычайно благотворное влияние ее крови при смешанных браках на потомство. Сам Ильич высоко ценил ее революционность, ее «цепкость» в борьбе, как он выражался, противополагая ее более вялому и расхлябанному русскому характеру. Он указывал не раз, что большая организованность и крепость революционных организаций Юга и Запада зависит как раз от того, что 50% их составляют представители этой национальности».

Но жесткий запрет Сталина действовал долго и прочно: вождь пролетариата должен быть русским. Когда Мариэтта Шагинян опубликовала свою книгу о Ленине, в которой сделала попытку докопаться до родовых корней Ульяновых, реакция Сталина снова была жесткой.

Доктор исторических наук, профессор Дмитрий Волкогонов в книге о Ленине пишет: «Предками Ленина были русский, калмычка, еврей, немка. Конечно, могли быть люди и других национальностей. Но в происхождении Ленина слышен голос русской судьбы, славянское начало и азиатские просторы, еврейский элемент интеллекта и немецкая западная культура. От этого никуда не уйти. Россия – страна по сути своей евразийская, и, благодаря случаю или Божьему промыслу, Владимир Ульянов отразил в своей личной судьбе всю сложность и национальную противоречивость одной из последних великих империй на нашей планете… Но официальным биографам очень не хотелось отмечать редкое смешение крови в генеалогическом древе, на котором появился плод в лице Володи Ульянова. Ведь считалось естественным, само собой разумеющимся, что вождь российской революции должен был быть русским!».

И гениальным чуть ли не с пеленок. Во всяком случае, так его описывали в советские годы. Он действительно всегда был первым учеником в гимназии, любимчиком в семье, часто слышал похвалы и привык считать себя лидером.

«Мы пойдем другим путем»

Володе Ульянову было 16 лет, когда умер его отец. Еще не похоронив мужа, Мария Александровна подает прошение о назначении пенсии ей и детям. Через год за участие в террористической организации казнили старшего сына Ульяновых – Александра, а через год 17-летнего Владимира освободили от воинской повинности как старшего сына-кормильца вдовы.

Мать умоляла царя не казнить Александра. «Если у моего сына случайно отуманился рассудок и чувство, если в его душу закрались преступные замыслы, Государь, я исправлю его, я вновь воскрешу в душе его лучшие человеческие чувства и побуждения, которыми он так недавно еще жил», – писала она в своем прошении. Но сам Александр и еще четверо заговорщиков отказались подать прошения о помиловании. Напрасно мать умоляла сына сделать это. «После всего, что я признал на суде, это будет неискренне. Я не могу так поступить», – ответил Александр – золотой медалист, веривший, что акты насилия против тиранов принесут народу свободу. Другим участникам, поступившимся «революционной гордостью» и подавшим прошение, смертная казнь была заменена на каторгу.

Казнь старшего брата потрясла Владимира Ульянова, но «революционных взглядов», как потом стали писать, у тогдашнего гимназиста еще не было, ни в каких кружках он еще не состоял. И особой близости со старшим братом, который приезжал в семью только на каникулы, у них не было. Дружил Володя с младшей сестрой Ольгой. Позже он узнает, что Александр принимал участие в разработке «Программы террористической фракции Народная воля». Знаменитая фраза: «Мы пойдем другим путем», возможно, была придумана библиографами, ведь Ленин был тогда совсем юным.

Но он действительно пошел «другим путем». «В частности, – пишет Волкогонов, – будущий вождь понял, что совсем не обязательно самому быть «метальщиком» пироксилиновых бомб, которые делал несчастный Саша. Не обязательно находиться и на баррикадах, самому подавлять восстания, быть на фронтах гражданской войны… И он никогда там и не был, и непосредственно ничего не «подавлял». Главное – управлять массой. Огромной. Бесчисленной. Почти бессознательной. Младший брат пошел действительно иным путем. Более эффективным. …Кто знает, может быть, казнь Александра помогла Владимиру взобраться на броневик в апреле 1917 года?».

Уинстон Черчилль был в восхищении от ума молодого Ленина. «Это был универсальный ум, редко в таких масштабах встречающийся у людей. Казнь старшего брата пропустила этот яркий белый цвет сквозь призму, а призма преломила его в красный», – писал этот политический противник Ленина. Красного цвета будет много.

После отчисления Владимира Ульянова из Казанского университета, он сам и его мать писали множество прошений о восстановлении (кстати, подписывался будущий вождь пролетариата «дворянин Владимир Ульянов»), но директор департамента народного образования сказал: «Уж это не брат ли того Ульянова? Ведь тоже из Симбирской гимназии». И в прошении было отказано.

Семья некоторое время живет сначала в своем имении в Казанской губернии, а потом переезжает на (тоже свой) хутор Алакаевка в Самарской губернии, и именно здесь молодой Ульянов знакомится с «Капиталом» Маркса. Потом, сдав экстерном экзамены в Петербургском университете, он получает диплом юриста и какое-то время работает в Самарском окружном суде адвокатом. Хлопотное дело защитника ему не по душе: он проводит всего несколько дел о мелких кражах. Но в своей юридической практике он будет дважды защищать собственные интересы: выиграет дело против местных крестьян, которые допустили потраву в поместье Ульяновых, и в Париже – когда его на велосипеде собьет автомобиль (о втором происшествии он будет подробно писать матери из-за границы).

«А глаза-то добрые-добрые»

Как выглядел Ленин в те молодые годы? Есть фотографии пухлого, кудрявого малыша, симпатичного гимназиста, а потом сразу – пожилой человек с огромной лысиной. Оказывается, Ленин всегда выглядел старше своих лет.

Соратник Ленина Потресов познакомился с Лениным, когда тому было не больше 25 лет. «Однако молод он был только по паспорту, – вспоминал Потресов. – На глаз ему можно было дать не меньше сорока лет. Поблекшее лицо, лысина на всю голову, …редкая рыжеватая бородка, хитро и немного исподлобья прищурено поглядывающие на собеседника глаза, немолодой, сиплый голос… У молодого Ленина на моей памяти не было молодости. И это невольно отмечалось не только мною, но и другими, тогда его знавшими. Недаром в «Петербургском союзе борьбы» того времени, этой первичной ячейке будущей партии, его, по годам молодого, звали «стариком», и мы не раз шутили, что Ленин даже ребенком был, вероятно, такой же лысый и старый».

Тот навязчивый образ «доброго» и «человечного» вождя, который создавался в советские годы, наш народ обыгрывал в анекдотах «черного» юмора. Они чаще всего заканчивались словами: «А глаза-то добрые-добрые», или «И так он делает это просто, по-человечески» (например, старый большевик вспоминает, как встретился с Лениным в туалете).

Про глаза, наверное, неспроста. Многие современники пытались разгадать «ленинский с прищуром взгляд». Вот как описывает Ленина писатель Александр Куприн.

«Ленин – маленького роста, широкоплеч и сухощав. Ни отталкивающего, ни воинственного, ни глубокомысленного нет в наружности Ленина. Есть скуластость и разрез глаз вверх… Купол черепа обширен и высок, но далеко не так преувеличенно, как это выходит в фотографических ракурсах… Остатки волос на висках, а также борода и усы до сих пор свидетельствуют, что в молодости он был отчаянно, огненно красно-рыж. Руки у него большие и очень неприятные… На глаза его я засмотрелся… от природы они узки; кроме того, у Ленина есть привычка щуриться, должно быть вследствие скрываемой близорукости, и это вместе с быстрыми взглядами исподлобья придает им выражение минутной раскосости и хитрости. Но не эта особенность меня поразила в них, а цвет их райков… Прошлым летом в Парижском зоологическом саду, увидев золото-красные глаза обезьяны-лемура, я сказал себе удовлетворенно: вот, наконец-то я нашел цвет ленинских глаз! Разница оказывается только в том, что у лемура зрачки большие, беспокойные, а у Ленина они точно проколы, сделанные тоненькой иголкой, а из них точно выскакивают синие искры».

Глеб Кржижановский, соратник Ленина, тоже обратил внимание на глаза.

«Его невысокая фигура в обычном картузике легко могла затеряться, не бросаясь в глаза в любом фабричном квартале. Приятное смуглое лицо с несколько восточным оттенком – вот почти все, что можно сказать о его внешнем облике. Глаза – необыкновенные, пронизывающие, полные внутренней силы и энергии, темно-темно-карие…».

Писательница Ариадна Тыркова сказала о Ленине без обиняков:

«Злой человек был Ленин. И глаза у него волчьи, злые».

Ленин не только внешне не был молод даже в молодости. Смолоду он только и делал, что читал Маркса, писал статьи, скрывался за границей и готовился к революции. У него не было ни юношеских увлечений, ни первой любви, ни одного бурного романа?

«О Ленине написано много, но о личной жизни – крайне мало, – пишет Д. Волкогонов. – Свидетельства его биографов, бесчисленные «воспоминания» о вожде, пересказывающие одну и ту же идею о земном Боге, ничего не сообщают о «сердечных» делах юного и молодого Ульянова. Складывается впечатление, что одержимость литературой, книгами, революционными мечтаниями отодвинули куда-то далеко-далеко чувства, влечения, которые в молодом возрасте занимают огромное место в жизни каждого человека».

Один из биографов Ленина, революционер Н. Валентинов приводит разговор с ним в Женеве: Владимир Ильич, вспоминая «сидение» в Кокушкино, после того, как его исключили из университета, рассказывал «о чтении с раннего утра до позднего часа». Читал Ленин в то время Чернышевского. Но, по мнению Валентинова, «главный революционный заряд» Ленин получил не от «бездарного и примитивного романа Чернышевского, а от вести о казни брата».

Но герои Чернышевского нравились молодому Ульянову. Они были «новыми людьми», будущими «профессиональными революционерами», а именно это поприще выбрал для себя молодой Ульянов. «Профессиональный революционер (а было ох как почетно после октябрьских событий 1917 года причислять себя к этому ордену), по сути, считал нормальным нигде и никогда не работать, не служить, а, стоя в сторонке или «располагаясь» над социальными и экономическими процессами, – часто находясь очень далеко за околицей отечества, – узурпировать право решать судьбоносные вопросы за миллионы других людей!», – пишет Волкогонов, рисуя «политический портрет» Ленина.

Откуда деньги

Советские люди были так воспитаны, что им даже в голову не приходила мысль: а на какие средства жил Ленин до революции? Ведь к революции 1917 года ему было уже 47 лет. И из них он проработал адвокатом менее двух лет.

После смерти отца – Ильи Николаевича Ульянова – его жена Мария Александровна стала получать на себя и детей пенсию в размере 100 рублей в месяц (большая сумма по тем временам). Но в семье никто не работал: Анна, Мария, Дмитрий долго учились, много ездили, в том числе и за границу. Сама Мария Александровна с дочерью Марией ездила в Швейцарию, Францию, Швецию, Мария была за границей пять раз и жила там подолгу. Старшая дочь Анна несколько раз путешествовала по Европе, почти два года жила в Германии. Поездки, отели, рестораны требовали больших расходов. Кроме пенсии, семья получала доход от своих имений – землю сдавали в аренду, потом продали.

«Лишений Ленин ни в России, ни в ссылке, ни находясь в эмиграции, не терпел. Он жил на средства матери (далеко не на одну пенсию), «партийное жалованье», пожертвования меценатов, иногда, реже, на литературные гонорары, которые не были частыми и крупными; ленинские работы, естественно, не пользовались коммерческим спросом», – пишет Волкогонов.

Но жил наш Ильич так, что можно позавидовать: путешествия, музеи, театры, библиотеки, курорты. Достаточно почитать его письма. Например, из Женевы он пишет матери: «Надеялся, что Маняша приедет и расскажет, но ее приезд все откладывается. Хорошо бы было, если бы она приехала во второй половине здешнего октября: мы бы тогда прокатились вместе в Италию… Почему бы и Мите не приехать сюда? Право, пригласи его тоже – мы бы великолепно погуляли вместе».

Вероятно, у Владимира Ильича были деньги для того, чтобы «великолепно погулять вместе» с братом и сестрой.

(Продолжение следует)