Смертельная удавка

(Окончание. Начало в № 33-35)

В это время и у самого губпродкома продовольствия было в общем-то немного: зерна – 8 323 п. 12 ф., муки – 9 522 п. 36 ф., крупы 6 643 п. 29 ф., чечевицы – 953 п., мяса – 4 301 п., рыбы – 5 368 п. 4 ф.

Пожалуй, это было самое критическое время с начала трагедии.

В том же Илекском уезде (включая и сам город Илек) смертность уже достигла 200 человек в день. Количество голодающих (а вместе с тем и умирающих) увеличивалось с геометрической прогрессией. В Илекском уезде размещалось 22 детских дома, в которых содержалось 1150 детей-сирот, а среднесуточный наплыв беспризорных составлял 170. На почве голода в детских домах распространялась эпидемия сыпного тифа. По данным здравотдела, заболеваемость заразными болезнями в илекских детских домах достигала: – 8%, незаразными – 10%, а смертность доходила до 10%.

Правда, с середины марта положение стало несколько выправляться. К 15 марта в Илекском уезде действовало уже 28 закрытых и 24 открытых столовых АРА, в которых питалось 4 720 детей. В Уральском уезде к этому же времени действовали 92 столовые с числом столующихся в них 12 441 ребенком. В самом Уральске в 52 закрытых и 8 открытых столовых АРА питалось 12 100 детей. В Джамбейтинском уезде работало 3 закрытых и 4 открытых столовых, в которых питалось 500 детей. Эти столовые уже были обеспечены продовольствием на весь апрель.

Возможно, это связано с началом выполнения ранее заключенных договоров по товарообмену.

Например, по договору с Тамбовским губсоюзом Уральская губерния должна была поставить туда 10 000 пудов шерсти, в обмен на которую к середине марта уже было получено 517 пудов овса, 197 пудов 95 фунтов ржи, 408 пудов проса, а в апреле ожидалось еще 1 500 пудов овса.

В Москву в обмен на картофель и хлебопродукты отправлено 957 пудов 50 фунтов овечьей и 558 пудов 25 фунтов верблюжьей шерсти, 5 пудов 18 фунтов гривы.

От Уральского отделения железной дороги получено 400 пудов ржи в обмен на 3 226 пудов рыбы по договору, заключенному еще в декабре.

Уральская торгово-заготовительная экспедиция заготовила в Ташкенте 48 426 пудов хлебопродуктов.

В апреле Уральский губпродком отправил 6 экспедиций в Тверскую, Смоленскую, Калужскую губернии, в города Бобруйск, Минск и Могилев для заготовки продовольствия и семенного картофеля. Одного только семенного картофеля требовалось до 100 000 пудов. Для товарообмена экспедициям отпущено разных товаров на 129 626 руб. 50 коп. золотом, 110 000 пудов соли, 40 000 аршин мануфактуры и 2 740 000 000 руб. дензнаков.

Как это ни странно, но губпродком пытался делать какие-то заготовки и на территории голодающей губернии. К марту в Джамбейтинском, Илекском и Гурьевском уездах заготовлено 5 633 п. 31 ф. мяса в живом весе. Сами власти признавали, что запасы скота в губернии (кроме Гурьевского уезда) иссякли и тем не менее в марте губпродком отправил две экспедиции в Гурьев и Калмыков для заготовки 150 000 пудов мяса и 43 000 пудов рыбы. Экспедициям для товарообмена отпущено разных товаров на 11 894 рубля 30 копеек золотом и дензнаками дано 8 578 800 000 рублей. Кроме того, Калмыковскому упродкому поручили заготовить 4 000 пудов мяса в обмен на 500 пудов зерна. Хотя власти и на этот раз высказывали сомнение в осуществлении этих закупок.

Более ощутимая помощь поступает в губернию в апреле.

В начале месяца из Харькова в Уральскую губернию отправлено два вагона продовольствия общим весом 1 891 пуд. 8 апреля опять же из Харькова еще 978 пудов. 12 апреля из Курска в Уральскую губернию было отправлено 12 000 пудов хлебопродуктов. В этот же день Курский губпродком получил от Наркомпрода дополнительный наряд на поставку в Уральскую губернию 28 000 пудов хлебопродуктов.

С 1 по 20 апреля в фонд губкомголода поступило: а) в порядке гос. помощи: зерна – 16 277 п. 17 ф., муки – 274 п. 16 ф., крупы – 4 547 п. 39 ф., клюквы – 52 п., 32 ф., овощей – 574 п. 35 ф.; б) от местного продналога: мяса 90 п. 38 ф.; в) от местного производства: муки – 3 637 п. 38 ф., крупы 747 п., жиров 20 п., сала 200 п.;  г) пожертвовано извне губернии: зерна 23 п. 14 ф. и клюквы 429 п. 12 ф. С прежде поступившими деньгами поступило 761 989 387 рублей.

В апреле же в Уральске началась кампания «по изъятию церковных ценностей на нужды голодающих». Нашими историками уже давно дана оценка этому факту: большевики использовали голод для нанесения очередного удара по церкви.

Возникает закономерный вопрос: сколько же церковных ценностей было изъято в это время из уральских церквей? Частичный ответ мы можем найти на страницах газеты «Красный Урал». Частичный потому, что газета вела хронику только города Уральска (да и обо всех ли изъятых здесь ценностях сообщалось?), но не говорила о церквах, расположенных в уездах. Итак:

28 апреля из Михайло-Архан-гельского собора и Петропавловской церкви изъято: 213 серебряных вещей общим весом 6 п. 34 ф. 86 зол., 2 драгоценных камня, Лидией Ширяевой «пожертвовано» 1 золотое кольцо (вес не установлен).

7 мая изъято в Успенской церкви 77 серебряных предметов, 2 п., 19 ф., 48 зол.: риз с икон – 37, лампад – 3, кадил – 2, обложек с евангелий – 5, потир – 2, трехсвечников – 1.

3 мая в Покрово-Успенской (старообрядческой) церкви – 31 серебряный предмет весом 23 ф. 56 зол.

4 мая в Ново-Казанской церкви 16 серебряных предметов весом 11 ф., 20 зол., в Крестовоздвиженской церкви изъято 22 серебряных предмета весом 35 ф. 11 зол., а всего в двух церквях – 1 п. 6 ф. 31 зол.

5 мая в Успенской церкви изъято 45 серебряных предметов весом 2 п. 21 ф. 25 зол., в Ново-Никольской церкви 9 серебряных предметов весом 10 ф. 7 зол., в Храме Христа Спасителя – 7 серебряных предметов весом 11 ф.74 зол.

«Пожертвовано» верующими прихода Ново-Никольской церкви 3 серебряных вещи весом 32 зол. и серебряной монетой 10 р. 55 к.

В Невском соборе изъято 40 предметов весом 2 пуда 31 ф. 64 зол. серебра, 2 камня хризолита и 1 аметист.

Старо-Никольская церковь: 92 предмета весом 5 п. 15 ф. 33 з. серебра. К 25 мая в церквах города Уральска изъято серебряных вещей общим весом 26 п. 20 ф. 24 зол.

Хотелось бы здесь сказать о «пожертвованиях» верующих церковных приходов.

В Уральске и поныне живет и здравствует Павел Максимович Чапурин. Его отец вернулся с германского фронта с тремя георгиевскими крестами. Весной 1922 года они изъяты «на нужды голодающих». Возможно, это тоже было названо «пожертвованием».

Перезимовав, оставшееся в живых население губернии вздохнуло: летом бороться с голодом все-таки было легче. Например, большинство сельчан выживало за счет… сусликов. Не только весной и летом 1922 года, но и в последующие годы.

Но бедствия губернии на этом не закончились.

Урожай 1922 года оказался ниже среднего. В некоторых волостях (например, в Чижинской) гибель посевов достигала 60%, и власти официально признавали, что голод в таких волостях сохранится до урожая 1923 года.

Как видно, голод был изжит далеко не везде даже к осени 1922 года. А ведь осень всегда считалась наиболее благополучным временем года в продовольственном отношении. Да и данные об урожайности не внушали оптимизма. Но какой-либо помощи извне Уральская губерния в 1922 году уже не получала. Единственной благотворительной организацией, продолжавшей свою работу, была АРА. Да и та в августе начала сворачиваться.

О работе этой организации, пожалуй, лучше всего скажет отчет, опубликованный на страницах «Красного Урала» (№ 201 от 22 сентября 1922 года).

АРА для обеспечения голодающих получено: зернопродуктов – 255 вагонов (243 854 пуда), крупы – 30 вагонов (29 400 пудов) и «для детей детских домов и населения» – 166 вагонов разных грузов (159 303 пуда). Всего – 451 вагон (432 557 пудов).

Кроме того, в августе 1922 года на складах АРА имелось 32 800 пар чулок, 12 000 ботинок, 4 100 платьев для мальчиков и 3 894 платья для девочек и много разного белья.

Имелся склад с медикаментами.

В августе организацией АРА в Уральской губернии (за исключением Гурьевского уезда, с которым отсутствовала связь) и в Пугачевском уезде Самарской губернии открыты 672 столовые, в которых питалось 93 304 ребенка и 364 больных взрослых. В Уральске открыты 2 столовые (№ 43 и 49), в которых питалось до 200 детей, преимущественно из детских домов. Предполагалось снабжение их зимней одеждой.

Оказывалась помощь санитарным учреждениям по очистке города. Рабочие здесь пользовались натуральной выдачей кукурузы. Штат комитета АРА с декабря 1921 г. по август 1922 г. выражается в 3 000 человек, которые снабжались соответствующими пайками и частью обмундировывались. Жалованьем они обеспечивались местными властями.

В августе 1922 года АРА свернула свою деятельность, передав оставшееся продовольствие губернским властям.

Конечно, это негативно сказалось на положении местного населения, не только еще не оправившегося от предыдущего голода, но и вступившего в очередной неурожайный год.

В губернии создают Комитет по ликвидации последствий голода, но даже получив оставшееся продовольствие, АРА не мог чем-либо реально помочь населению. И уже в октябре стало ясно: губернию вновь ожидает голод. Но тогда – в октябре – власти все еще не имели данных о количестве голодающих, а следовательно не могли сделать каких-либо выводов, на основе которых можно было бы предпринять какие-то меры.

Первые данные (да и то неполные) появились в середине декабря – по Илекскому и Джамбейтинскому уездам. Если в октябре в Илекском уезде голодало 7 120 человек, то в декабре уже 20 869, что составляло 29% к общему количеству населения. Как видим, количество голодающих в Илекском уезде за три месяца увеличилось втрое. По Джамбейтинскому уезду имелись данные только на начало декабря. Здесь голодало 38 731 человек, что составляло 57% населения.

Упоследгол установил нормы выдачи пайков голодающим. Для взрослых 1-2 фунта, для детей – 3-4 фунта хлеба. Это было чуть более пайка, выдаваемого в блокадном Ленинграде.

Оставшимися от АРА пайками снабжались дети до 15-летнего возраста. За ноябрь было выдано 4 000. В декабре упоследгол удовлетворял 2 000 человек, в январе – 2 100.

Только в январе 1923 года упоследгол имел более-менее точные сведения о количестве голодающих. По его данным в январе в губернии голодало 260 293 человека (42% населения). В том числе:

в городе Уральске: взрослых – 7 738 человек, детей до 15 лет – 10 001, в детских домах – 936;

по Уральскому уезду: взрослых – 18 899, детей – 15 127, в детских домах 615;

По Калмыковскому уезду: взрослых – 10 579, детей – 6 043, в детских домах – 210.

Месячная потребность населения в печеном хлебе (при норме для взрослых 48 золотников, для детей– 72 зол.) исчислялась в 74 957 п.24 ф., что в переводе на зерно давало 39 176 п. 32 ф. Это не считая других продуктов.

Такого количества продуктов в губернии не было. На первую половину января губпоследгол выделил всего 4% необходимого продовольствия. В феврале упоследгол вообще прекратил выдачу и без того скудных пайков, кроме детских АРА, которых с декабря по май выдано до 7 000.

В результате только по Уральскому уезду к 1 марта зарегистрирован 91 случай голодной смерти. Большинство в Соболевской волости – 84,2. Большинство приходилось на январь и февраль.

Уменьшение смертности было связано с поступлением продовольствия извне. В тот же Уральский уезд в марте прибыло 850 пудов продовольствия, которое распределено следующим образом: Соболевской волости на 1 653 голодающих – 150 пудов, Джуванышкульской волости на 2 418 голодающих – 100 пудов. За неимением продовольствия удовлетворение голодающих города не производилось.

И     вновь наступившая весна принесла облегчение. И опять большинство вышло из положения, добывая сусликов.

В мае число голодающих в Уральском уезде сократилось на 25%, в июне более чем на 30%. Отмечено и возвращение бежавших от голода. В тот же Уральский уезд только за май и июнь вернулось до 200 человек.

Но и 1923 год оказался для губернии неурожайным. От засухи в губернии погибло 60 000 десятин зерновых, что составляло 45% посевов. В Уральском уезде погибло 40% посевов, в Илекском – 30%, в Джамбейтинском – 60%, в Калмыковском – 75%.

Уже в июле в Джамбейтинском уезде, по неполным данным, «остронуждающихся» насчитывалось 20 698 человек, что составляло 32% населения, а из 19 волостей пять находились «в состоянии полной голодаемости», а продфонд уезда на 1 июля насчитывал всего 1 496 п. 13 ф.

Только в Рубежинской волости зимой 1923-1924 г.г. голодало 12% населения, а остронуждающихся насчитывалось 58%. К 1 июля 1924 года здесь голодало уже 20% населения, а 60% были признаны остронуждающимися.

И при этом только в мае 1924 г. (май-июнь всегда считались самыми голодными месяцами года, так как старые запасы продовольствия уже заканчивались, а новый урожай еще не созрел) из губернии было вывезено 27 600 пудов проса, 3 200 пудов пшена, 1 000 пудов муки, 519 голов скота. По нарядам Центра только Тамбовскому губзу отправлено 22 000 пудов семенного проса.

1924 год также выдался малоурожайным. В среднем по губернии рожь дала 16 пудов с десятины, яровая пшеница и ячмень – 39 пудов, овес – 37, просо – 36. Конечно, это было намного больше предыдущих лет, но все-таки недостаточно для нормального питания населения. Потребность составляла 3 616 978 пудов, а валовой сбор составил 2 100 338 пудов. Зимой 1924-1925 годов случаев голодной смерти не отмечено, но и сытой жизнь не было.

Более-менее благополучным выдался 1925 год. В Уральском уезде озимая рожь дала 62 пуда с десятины, пшеница, овес и ячмень – 70 пудов, в Илекском уезде рожь дала в среднем 62 пуда с десятины, яровая пшеница – 80 пудов, овес и ячмень по 100 пудов.

Это был первый столь высокий урожай зерновых за время существования Советский власти, и население губернии за много лет могло вздохнуть с облегчением в смысле продовольственного обеспечения.

С чем вышла наша губерния из голода и недоедания, спровоцированного не только климатическими условиями, но и преступно недальновидной политикой центральных и местных властей?

Начну с того, что основой экономики Уральской области являлось животноводство, от которого зависело состояние дел в остальных отраслях, включая рыболовство. Ведь транспорт был исключительно гужевой. Все сельскохозяйственные работы выполнялись с помощью лошадей, быков, верблюдов. На продажу шли не только мясо, шерсть, шкуры и кожи. В Уральске работало несколько заводов по переработке кишок, которые являлись одним из важнейших экспортных продуктов. Даже навоз шел на продажу в виде кизяка, который для нашей лесостепной зоны являлся важнейшим топливным ресурсом. А во время продразверстки продотряды заготовляли даже рога и копыта. Без преувеличения можно сказать, что животноводство являлось самой безотходной отраслью хозяйства.

В 1924 году в Уральске жил и работал известный экономист П. Калачев. По его подсчетам, страшный удар уральскому животноводству нанесла гражданская война. В 1917 году всего скота в губернии насчитывалось 3 785 000 голов. К 1920 году осталось 1 081 000 голов, т.е. поголовье сократилось на 71%, в том числе количество рабочих и полурабочих лошадей сократилось на 65%, верблюдов – на 67%, сокращение крупного рогатого скота составило 53%, а мелкого – 76%. Но одна только голодная зима 1921-1922 годов нанесла животноводству почти такой же удар, как и ожесточенная трехлетняя гражданская война. В 1922 году сокращение скота по сравнению с 1920 годом составила 85%, в том числе количество рабочих и полурабочих лошадей сократилось со 100 956 до 22 151, количество верблюдов с 56 834 до 35 609, количество крупного рогатого скота сократилось с 274 376 до 119 569, поголовье мелкого рогатого скота сократилось с 653 118 до 318 115.

В 1922 году осталось 16% общего поголовья скота к уровню 1917 года, в том числе рабочих лошадей – 8%, рабочих верблюдов – 23%, крупного рогатого скота – 23%, мелкого рогатого скота и молодняка – 12%.

Еще более страшными были демографические потери, хотя еще раз повторюсь, даже в самую страшную зиму 1921-1922 годов учета погибших от голода не велось. В этом смысле напрашивается однозначный вывод: власть более интересовалась наличием в губернии рабочего скота, чем наличием людей.

По подсчетам Н.Г. Чеснокова, за эти годы население Уральской области (не считая жителей городов и уездных центров) сократилось на 272 288 человек, что составляло треть дореволюционного населения.

И если на восстановление прежнего уровня животноводства потребовалось несколько десятилетий, то отдельные национальные группы населения нашей области и поныне едва ли восстановили свою прежнюю численность.

Автор: Сергей Калентьев