Случай в степи
Во второй половине пятидесятых годов прошлого века в Чапаево, административном центре одноименного района, было создано автотранспортное предприятие. Первое время работы для нового хозяйственного субъекта не хватало, и местному начальству приходилось искать ее за пределами района и даже области. Как раз примерно в те годы, после учебы на шоферских курсах, в новый коллектив влился Геннадий Веселов, молодой холостой парень. Однажды ему предложили вместе с группой других водителей, в основном таких же, как и он, молодых и не обремененных семейными узами, отправиться в длительную командировку на газовое месторождение в соседней Саратовской области. На так называемую Любимовскую площадку. Эта командировка у него в конечном счете растянулась почти на два долгих года.
Работа заключалась в том, чтобы из Степного, базового поселка газодобытчиков, грузы в виде различных стройматериалов, труб, ГСМ, технологического оборудования за 20-25 километров доставлять на месторождение. Кроме этого, Геннадий, который был старшим у водителей из Чапаево, возил на своем ГАЗ-51 начальника бурового участка Свиридова. Трудиться часто приходилось с изрядной переработкой, не зная по-настоящему ни праздников, ни выходных. Иначе и быть не могло: степь вся была в металлических вышках, и дела там шли, не прекращаясь ни днем ни ночью.
Впрочем, такая «походная» жизнь его вполне устраивала – платили хорошо, кормили сытно, общежитие, баня… Жизнь вдали от дома его не слишком тяготила. Да и, собственно говоря, какая разница где жить-то – в Чапаево он тоже ютился как мог, снимая угол у чужих людей.
Родом Веселов был из Карши, маленького населенного пункта, расположенного от Чапаево километрах в пятидесяти ниже по Уралу. Ныне его уже нет, совсем исчез с карты области. Как-то перед Новым годом, на исходе шестидесятого, он попросил Свиридова на несколько дней отпустить его домой, чтобы праздники провести в кругу родных, которых он уже не видел несколько месяцев. Заодно со своего предприятия, пользуясь возможностью, он привезет запчасти для автомашин. В них была большая потребность: транспорт по большей части работал на пределе, ломался, постоянно требовал ремонта.
Свиридов дал свое согласие, тем более без «колес» он сам не оставался: Геннадий поручил товарищу в свое отсутствие обслуживать начальника на машине такой же марки.
Погода была отнюдь не зимней, с затяжными оттепелями, часто моросящими дождями. Дороги раскисли, но это не помешало молодому человеку довольно быстро, без приключений, преодолеть путь в несколько сотен километров через Уральск и уже 29 декабря прибыть домой. Время под отчим кровом пролетело еще быстрее, и вот уже 3 января он вновь пустился в обратный путь. В Чапаево он загрузился запчастями, а еще взял к машинам два мотора, только что отремонтированных. Он посчитал, что они там, на месторождении, будут отнюдь не лишними, и ребята очень обрадуются такой его предусмотрительной заботе об автоотряде.
Стоял морозный солнечный день. Когда Геннадий Веселов подъехал к Уральску, вдруг задуло, повалил снег. И такой погода была всю дорогу до Озинок, это уже на территории Саратовской области. Более того – буран все усиливался, и парню пришлось заночевать в местной гостинице. Всю ночь метель неиствовала за окном, ветер завывал на все звериные голоса, и до жути пронимало душу.
Утром Геннадий стал расспрашивать местных жителей о дороге на Пугачев. Ответ у всех был примерно такой:
– Дорога у нас плохонькая, грунтовая. Зимой движение не автомобильное – все больше на тягловой силе. Без лошадей, как говорится, не туды и не сюды. Будут ли чистить дорогу? А кто его знает…
Ближе к вечеру со стороны Пугачева прибыла колонна из шести-семи грузовых машин. На расспросы Веселова один из пожилых водителей дал ему такой немудреный совет:
– Сынок, разворачивайся и, от греха подальше, возвращайся в свой Уральск, видишь, какая непогодь, далеко ли до беды! – Потом, видя решимость парня во что бы то ни стало держать путь вперед, смягчившись, произнес: – Ежели ты, не теряя времени, тронешься и все время будешь придерживаться наших следов, то, скорее всего, доберешься до Пугачева. Но поторапливайся пока не занесло…
В означенный городок наш земляк прибыл уже ближе к полуночи.
На окраине – какой-то автобусный парк. В сторожке он разыскал старичка сторожа, попросился у него переночевать. Тот великодушно разрешил, машину посоветовал поставить прямо напротив окна, чтобы можно было за ней приглядывать. И всю ночь они жались на низеньком топчане: старик с одного конца, Геннадий, подвернув к самому подбородку ноги, с другого. Правда, сторож почти не спал, с сопением и кряхтением он много раз поднимался с жесткого ложа и куда-то исчезал. Оказалось, что помимо своих основных обязанностей он должен был еще заводить моторы автобусов, прогревать их для того, чтобы водители рано утром смогли своевременно, без помех, выйти в рейс.
Утром Геннадий, несмотря на то, что в кузове его машины лежали две бочки с бензином по двести литров каждая, попросил у инженера базы заправить его в дорогу, так как ему еще ехать и ехать до места назначения. Тот быстренько написал кому-то записку, и вот, залив бак горючим под завязку, он тронулся в путь.
Километров сорок по высокому грейдеру преодолел более или менее благополучно, пока впереди не замаячила какая-то низина: видимо, осенью здесь производились какие-то дорожные работы, но закончить их не успели. Это нашего земляка не остановило и он решил преодолеть нежданно-негаданно возникшую преграду. Стал спускаться вниз, и чем дальше, тем больше колеса машины погружались в снег. Наконец она совсем встала. Многочисленные попытки сдвинуть ее назад или вперед ни к чему не привели. Мотор барахлил и потом окончательно заглох. Вновь подул ветер, по сугробам зазмеились тонкие языки поземки. Ночевать пришлось в кабине. Веселов был в полушубке, валенках и шапке-ушанке, однако это вряд ли спасло бы его от пронизывающего холода. Парень настроил паяльную лампу таким образом, чтобы ее можно было поставить в ногах, не боясь обжечься пламенем. Когда он, проснувшись, на следующий день взглянул в зеркало, не узнал себя в существе с черной от копоти физиономией.
Два дня у него ушло на то, чтобы заменить вышедший из строя мотор одним из тех, что он вез из Чапаево. Главная трудность в этой операции заключалась в транспортировке этих громоздких узлов, весом по сто восемьдесят килограммов. Для этого пришлось снять один из бортов и использовать его в качестве настила, по которому со всеми предосторожностями опускались и поднимались двигатели. Когда наконец заработал мотор, он так обрадовался, как будто в глухой безлюдной степи он теперь уже не один, а с неким живым существом. Печки в кабине не было, немного тепла вырабатывалось только для того, чтобы обогревать лобовое стекло. Ну, хоть что-то, чем ничего!
Геннадий многократно выбирался из кабины, влезал на крышу и обозревал окрестности и всегда видел перед собой одну и ту же картину: везде расстилалась ровная, как стол, белая степь. Нигде ни деревца, ничего такого, за что можно было бы зацепиться взгляду.
Голод молодому человеку не грозил – родные его и товарищи так снарядили съестными припасами-гостинцами, что ему с лихвой хватило бы не на одну неделю. Чай он готовил в ведре, растапливая снег паяльной лампой. Снегом он и умывался.
Угнетало его другое – неопределенность положения.
Однажды, взобравшись на кабину, – это было уже на восьмой или девятый день его сидения в степи – он заметил в той стороне, куда первоначально держал путь, какую-то темную точку. Точка все росла и росла, и вот наконец он увидел двух гнедых лошадей, тащивших возок с мужчиной лет под пятьдесят. Незнакомец остановился и спросил Геннадия, кто он и откуда. Молодой человек ответил и поинтересовался, далеко ли до ближайшего селения.
– Да с десяток километров будет. – И возница, которого Геннадий принял за председателя колхоза или сельского бригадира, показал рукой неопределенно куда-то в сторону. Затем вдруг резко хлестнул кнутом лошадей, и они устремились вверх по склону насыпи. Мужчина даже не попрощался.
Вновь потянулись долгие и мучительные часы одиночества.
На следующий день он со своего «наблюдательного пункта» увидел справа небольшое черное пятно, которое явно двигалось. Вскоре выяснилось, что это гусеничный трактор. Однако он держал направление не на него, а забирал все куда-то в сторону. Веселов подумал, что если он на этот раз ничего решительного не предпримет, то пропадет среди этого мертвого безмолвия. И он, утопая по пояс в снегу, бросился наперерез трактору.
Вскоре стал выбиваться из сил, сбросил с себя полушубок и, оставшись в одном свитере, побежал дальше. Еще минуту-две – и С-100, большая стальная махина, проследовала бы мимо, не заметив человека.
Так на буксире Веселов и добрался до Балакова, изрядно напугав своим изможденным и черным видом работниц местной столовой, куда заглянул поесть что-нибудь горяченького.
Дальнейший его путь на следующий день уже прошел без серьезных осложнений – дороги были относительно хорошие, не по столь глухим, как до этого местам. В Степном его появление всех переполошило, его приняли почти как человека, вернувшегося с того света.
И как следствие всего перенесенного – он долго еще после этого не мог даже мало-мальское время пребывать на морозе: его начинало сильно колотить в страшном ознобе.
Прошли годы, Геннадий Николаевич Веселов вышел на заслуженный отдых и поныне, несмотря на весьма солидный возраст, нет-нет да и сядет за руль своей легковой машины. Я поинтересовался у ветерана, были ли еще у него в жизни серьезные дорожные ЧП. Он улыбнулся и произнес:
– Нет, к счастью. Видимо, каким-то высшим силам, – он показал глазами вверх, – было угодно тогда оставить меня в живых. В этой связи, – продолжил он, – я хочу вспомнить одну трагедию, о которой я даже сейчас, спустя почти шесть десятилетий, не могу говорить без боли. Тогда же, накануне новогодних праздников, 31 декабря 60-го, вечером мы, группа молодежи, пошли на танцы в сельский Дом культуры.
Я, друг со своей девушкой и двоюродная сестра Юля с солдатом из части, что тогда базировалась в соседнем Сахарове. Идем, смеемся, шутим, вдруг слышу сзади нарастающий шум. Мимо нас на большой скорости промчалась машина марки ГАЗ-51, за ней следом вторая такая же. Нутром почувствовав опасность, я резко толкнул с дороги друга с его девушкой, а вот сестра с военным оказались под колесами грузовика с пьяным водителем… Юля погибла на месте, солдат получил тяжелые травмы и был впоследствии комиссован из армии по состоянию здоровья. Я же отделался легким испугом, если можно так сказать, у меня бортом машины всего лишь оторвало рукав пальто. А еще, что помогло мне тогда выжить в степи – это любовь. Да, да. К тому времени у меня уже была девушка – Саша. Мы договорились, что после того, как у меня закончится длительная командировка у российских газовиков, а она завершит учебу в кооперативном техникуме в одном из городов Северного Казахстана – мы поженимся. Мы потом вскоре так и сделали, и вот уже в счастливом браке состоим более полувека.
