«Скорая» работа
Женщина с окровавленными руками распахнула входную дверь, Валентина вошла в комнату и чуть не упала, поскользнувшись на луже крови. Увидела грузного мужчину с порезанными шеей и венами на руках… После оказания срочной медицинской помощи, они спускали его на носилках с шестого этажа, а он твердил: «Не надо спасать, не хочу жить». Через два дня его не стало. Другой вызов «неотложки» пришелся на попытку суицида: дама бальзаковского возраста, узнав об измене мужа, пыталась покончить с собой, наглотавшись таблеток.
Валентина Бондаренко, врач экстренной медицинской помощи рассказывает о буднях профессии.
Все началось в детстве, с любви к животным, говорит она. Дома жили морская свинка, ежик, время от времени появлялись бездомные кошки, которых тащила лечить. Не зря мать принесла от ветеринара стеклянные шприцы, стерилизатор, скальпель, пинцеты, какие-то лекарства, видимо, списанные, предполагает Валентина.
Небольшая семья: бабушка, мать и двое детей, жили в поселке Приурального района. Девушка, мечтая стать ветеринарным врачом, собиралась поступать в медицинский колледж, но Раиса Пугачева, увидев объявление в газете о приезде приемной комиссии из Актюбинска, предложила дочери поступать в институт. Год занималась, получая задания из вуза, помимо этого ее готовила двоюродная сестра Любовь Тукушева, учитель, и Валя поступила.
«Не возникало желания бросить, некоторые не выдерживают?» – поинтересовалась я. «Были такие моменты, но не от того, что чего-то боялась. Просто учеба шла трудно: с восьми утра до пяти-шести вечера, кроме того далеко от дома, и тяжело материально. «Может, заберу документы?» – заикнулась как-то, но мама отрезала: «Даже не вздумай! Другие поступить не могут».
Анатомичка для кого-то действительно стала испытанием. Однажды на занятиях санитар неловко подтянул труп, и его рука, выпрямившись, коснулась однокурсницы. Та упала в обморок. Ребята вывели ее на улицу, преподаватель сказал, что девушка – кандидат на выбытие, так оно и произошло.
Когда начались специальные предметы, стало интереснее. Алина Музагитовна Гиззатулина глубоко и многогранно давала анатомию. Мне нравилось препарировать, по моему образцу препарированной руки обучались младшие курсы. Хотелось стать и терапевтом, и патологоанатомом, и хирургом. Крови не боялась. Будучи студенткой, приехала домой на каникулы, а тут прибежала соседка с распухшим пальцем. Перекидывая солому, вогнала ость злака под ноготь, началось нагноение. Вскрыла, обработала».
Окончив институт, выпускники прибыли в облздравотдел, откуда их направили по медучреждениям. Валентине Бондаренко «досталась» скорая медицинская помощь. Три года ездила по вызовам, пока за ней не приехал жених, работавший на рыболовецком судне во Владивостоке. Супруги уехали в Украину, откуда он родом. Жили в поселке городского типа, где она работала участковым врачом. Позже в семье начались неприятности, и она с сыном вернулась домой.
«Меня вновь приняли в «скорую», но уже в кардиологическую бригаду. Проходила специализацию в Алматы, Астане, Павлодаре. Ни с чем не сравнить бесценный опыт, полученный у наставников Марии Ивановны Рукиной, Розы Хасановны Серикбаевой, Ларисы Алексеевны Швечковой, Елены Дмитриевны Грищенко и других. Из казахстанских врачей скорой помощи уральцев всегда хвалили. Коллектив хороший, правда, его практически не осталось. Раньше все бригады неотложной помощи были врачебными, сегодня, в основном, фельдшерские».
«Что Вы скажете насчет того, что много жалоб на медиков? Приезжают молодые, не могут правильно диагностировать». «Они знают, просто мало опыта. Их еще надо учить. Как? На практике, с живыми людьми, других вариантов нет. Раньше, правда, спокойнее было, и люди – добрее, а сейчас не хотят понять, что у нас мало полномочий, мы не можем госпитализировать пациента, если нет показаний для этого, а они требуют: берите и везите в больницу.
Случаются сложные ситуации. Поступил вызов, ребенок умирает. Родители выехали навстречу нам, и на улице Гагарина мать передала его в критическом состоянии. Медлить ни минуты нельзя – кинулась делать массаж, инъекции, искусственное дыхание, крикнув водителю: «Гони!». Он обращается по громкоговорителю, прося уступить дорогу, – везем тяжелого ребенка. На счастье, попалась машина ГАИ, ехавшая в противоположную сторону. Отреагировали сразу, развернулись и поехали впереди нас, освобождая проезжую часть. Мы успели, довезли его до реанимации.
И таких случаев много. Очень тяжело, когда не получается вытянуть пациента. В такие моменты испытываю боль и чувство вины, хоть и знаю, что сделала все, что могла. «Простите…», – единственное, что могу сказать в такие моменты.
Работа непростая. Бывает, и в аварии попадают. Однажды легковая машина, управляемая нетрезвым водителем, врезалась в «неотложку», серьезно пострадала вся бригада, водитель получил перелом позвоночника. Пациенты доходят до крайностей, драться лезут. Один, как позже установили, имел психическое заболевание, от его рукоприкладства мы все пострадали. Другой пьяный мужчина симулировал потерю сознания перед женой, и когда я стала его хлопать по щекам, чтобы привести в чувства, ударил меня кулаком по лицу так, что отлетела, стукнувшись головой о стену. «Уходим», – только и сумела сказать, уже в машине истерика началась. С водителем Николаем Ращупкиным заехали в опорный пункт, написала заявление, но никаких действий не последовало.
Поэтому, не зная эту работу, не прочувствовав ее, не надо говорить, что «врачи ничего не знают, тупые». Не сразу становятся профессионалами и профессорами и, к сожалению, совершают ошибки. Никто от этого не застрахован. У фельдшеров большие нагрузки, особенно зимой, до 700-800 вызовов в сутки. Они выезжают и к детям, и к роженицам, и на травмы, острые отравления, ДТП… В часы «пик» комплектуются дополнительные бригады. Не надо всех грести под одну гребенку.
Нелегко морально. Иной раз заканчиваешь смену разбитой. Я не спорю с пациентами, понимаю, люди болеют, и от этого все на нервах. А бывает, приедешь, а у бабули нет высокого давления, подскажешь, выслушаешь, вроде психолога, и она воспрянет духом. На то мы и пришли в эту профессию, чтобы отчасти быть психологами и предвидеть возможные последствия. Еду на вызов и прокручиваю в голове возможные варианты, что придется делать. С годами многое отработано до автоматизма».
Надо сказать, что это не просто слова для Валентины Анатольевны. В свое время их семья понесла тяжелейшую утрату. Когда она училась в старших классах и еще раздумывала, куда пойти учиться, случилась беда. Занемог ее старший брат Володя. Впоследствии выяснилось, что у парня был флюс, но ему поставили неверный диагноз, он умер. Читая справку о смерти, мать с дочерью не могли понять, что означают медицинские термины. И тогда девушка решила: «Стану врачом, чтобы такого больше не повторилось. Буду помогать людям».
Свою работу любит. Не отстранится, если видит нуждающихся в помощи.
Во время отдыха с сыном в Турции, рядом с отелем упал мальчик. Артем прибежал за ней, она осмотрела пострадавшего – перелом руки. Оказав первую помощь, сказала администратору: срочно вызвать «скорую». Родители позже благодарили за неравнодушие и что не стали заниматься самолечением. В другой раз официант, узнав, что она доктор, попросил осмотреть мать: прием у специалиста стоит дорого. Поставила предварительный диагноз, порекомендовала препараты. До конца отдыха у них в номере каждый день стояли свежие цветы. В конце прошлого года летела из Алматы, и мужчина в самолете начал задыхаться, стюардесса объявила: нужен медработник. И она вновь поспешила. Командир корабля хотел приземлиться в Актобе, но пассажир заверил, что потерпит. Сели в Уральске, «скорая» уже ждала.
«И все-таки Вы ушли из этой службы?» – «Я бы не уволилась, если бы не… зарплата. Словом, по материальным соображениям, сын учится в России на инженера, – говорит она. – Отправила резюме в ISOS, через неделю мне позвонили, сказав, что подхожу под их требования: большой опыт, кардиореанимация, так как работа в международной медицинской компании связана и с оказанием экстренной помощи в том числе. Мы обслуживаем сайты, где работают и проживают люди. С утра до вечера ведем прием, и круглые сутки находимся на связи, в случае чего, сразу выезжаем».
Приехав в Тенгиз, где трудится по вахтовому графику, среди врачей увидела знакомые лица. «А вот и наша мамочка!» – встретили радушно те, кого когда-то учила азам оказания помощи. «Анатольевна – сердобольная, младшие братья – ее слабость, не пройдет мимо бездомных кошек и собак, зайдет в магазин, купит что-нибудь съестного. И вместе с тем сильная женщина», – говорят коллеги.
«Все, что ни делается – все к лучшему, даже если случается плохое, в этом убедилась на собственном опыте. Не дается таких испытаний, которые мы не сможем выдержать. И в моей жизни они были… Встретила Олега, все наладилось. Не надо опускать руки, если кажется, что выхода нет – он есть, может быть, трудный, но есть. Надо просто успокоиться и подумать, – советует доктор. – Бывает, люди хотят покончить с жизнью, считая суицид решением проблемы, чаще к этому прибегают женщины. Надо ценить и уважать себя, прекрасный пол по сути – сильный. Сколько испытаний выдержали наши бабушки в войну, а ведь им было нелегко. Думаю, что матери не учат стойкости девочек, будущих женщин, они разбалованы.
Мама одна растила нас. Была секретарем председателя совхоза и брала подработку, мыла полы в конторе, я ей помогала; еще держали хозяйство. Глядя на нее, стала оптимисткой, но мне всех жалко. Если бы у меня были средства, построила бы оздоровительный комплекс для детей, реабилитационный – для инвалидов, приют – для животных».
