Сильные духом
Сколько лет прошло, а у Клавдии Михайловны Огиенко перед глазами, как живые, трагические картины Великой Отечественной…
– Тыкали в землю помидоры, огурцы, работали каждый день на плантации, а ближе к осени – на сенокосе. Мужчин-то всех на фронт забрали, остались женщины да дети, мне было тогда одиннадцать, вот вместе с подростками и трудилась в тылу. Плантация находилась в четырех километрах от дома, там и жили в бригаде. И во время уборки зерновых дел хватало. Устанем, под копной полежим, дети все-таки, – вспоминает Клавдия Огиенко далекие сороковые годы. – Когда поспевал обед: каша, суп, – ставили маяк, его далеко видно, – к нему и стекались со всего поля, большинство, конечно, ребятишки. Верблюдица у нас была, так она тоже реагировала на маяк, никакие уговоры не действовали на истощенное животное, развернется и бредет медленно на кормежку.
Мы тогда жили в поселке Красный Урал, а вообще-то я украинка, родом из села Николаевка. Шесть-семь семей из нашего поселка переехали сюда, в Казахстан, и мои родители потянулись за ними в 39-м, – продолжает ветеран тыла. – А уж в 41-м началась война. Отца взяли на фронт. Он сообщил из сборного пункта, что отправлять будут из Уральска, чтобы мама приехала проводить. Она прождала там целую неделю, но свидеться так и не удалось. До 1944 года от папы приходили весточки, а потом – все… Где он и что с ним, мы не знали, пока не получили «похоронку».
Остались с мамой вдвоем. Списались с родными, тетя с двоюродной сестрой Марусей прибыли, они под немцами были – в оккупации, а Марусю вообще в Германию угнали, слава богу, обошлось, вернулась домой. К нам и приехали, чтобы поскорей забыть ужасы войны, отогреться у нас под жарким солнцем. Страху и страданий натерпелись сполна. У меня был двоюродный брат – учитель, с характерной внешностью. Как-то встретили его немцы, спросили, ткнув в грудь автоматом: «Юде?» – «Нет», – ответил он. Не поверили, избили до полусмерти и бросили в подвал, где он и скончался. Мать его сошла с ума. Дядю тоже так изметелили, что он потом всю жизнь спал в скрюченной позе.
– В 1985 году сделали запрос в Центральный архив Министерства обороны СССР, откуда получили ответ, что Михаил Зиновьевич Воробьев, мамин отец и мой дедушка, артиллерист, старшина 657 стрелковой дивизии, погиб в январе сорок четвертого и захоронен в братской могиле в Ленинградской области, – вступает в разговор Михаил Огиенко. – Его имя высечено на мемориале братской могилы в деревне Бегунцы. За могилой ухаживают школьники и рабочие завода «Электрон». Отец погиб при снятии блокады Ленинграда, в масштабной операции «Искра».
Второй дед Михаила по линии отца, Максим Конович Огиенко, служил в конном взводе, дошел до Праги. Накануне войны произошел казус с кавалерией – численность лошадей в Красной армии была сокращена в два раза, потому что в верхах решили, что надо наращивать технический потенциал – машины более эффективны и маневренны. Однако в ходе боевых действий пришли к выводу, что там, где не пройдут машины – по лесам, бездорожью и так далее – с задачей справятся лошади. Кроме того, они передвигаются бесшумно. В опасных местах, поблизости от противника, лошадям обматывали копыта мешковиной и наносили неожиданные удары. За сутки кавалерия проходила до сотни километров, а подкрепленная техникой, представляла мощную боевую силу.
Поняв это, та и другая противодействующие стороны стали спешно искать лошадей и готовить кавалеристов. Но не тут-то было, это не машину собрать по винтикам. Советский Союз завозил животных из Монголии в счет погашения государственного долга. По сведениям, каждая пятая лошадь в армии была «монголкой», небольшой, неприхотливой, выносливой. Конные дивизии участвовали и во взятии Берлина.
Максим Конович не оставил коня и в мирное время, летом работал объездчиком полей, доставлял горючее тракторам, зимой ремонтировал хомуты, сбруи и прочую оснастку. С лошадьми у него складывались свои особые отношения, очень переживал, когда в тяжелые послевоенные годы возникали проблемы с кормом либо другие трудности.
Однако вернемся к жизни Клавдии Михайловны. «В сорок седьмом приехал Николай Огиенко. Служил на Камчатке, участвовал в войне с Японией, – продолжает рассказывать она. – Уходил на фронт, я была девчонкой, помню, как выгонял нас из клуба, называя малышней, а вернулся, я уже – девица гарная. Мы с подружкой крупные, статные, идем на танцы вечером, он догнал нас, взял меня под руку. Так 64 года и проходили. Задушевно играл на баяне в клубе, а затем его направили на курсы в город; работал бухгалтером на отделении, в межрайонном объединении сельхозтехники. Родила я шестерых детей. Первенец мертворожденный, дочку тоже потеряли… врачи не спасли от болезни, такое случалось в те годы, – она тяжко вздохнула. – Трудно жили, но интересно. Я и на поле работала, и почту разносила, и ферме отдала пятнадцать лет. Не сосчитать, сколько перетаскала сорокалитровых бидонов с молоком. Будучи техником искусственного осеменения, добилась выхода 95 телят на 100 коров. За такие показатели наградили орденом «Знак Почета», собирались премировать «Москвичом», но что-то не сложилось. Приходилось быть и депутатом сельсовета, как и матери моей».
«Отец любил на 9 мая надевать гимнастерку с наградами, галифе, хромовые сапоги», – сын достает из коробочки его медали, от некоторых остались только ленточки. «Что это?» – удивляюсь я. «Да была такая в детстве игра, к медали приклеивали кожу с мехом, и подбрасывали ногой, кто больше», – досадливо машет он рукой.
Супруги вырастили четверых сыновей: двое – водители, Иван слесарь на Желаевском хлебокомбинате, Михаилу остался год до пенсии. Поначалу Михаил Николаевич работал токарем, слесарем, пока не пригласили киномехаником в ДК ремзавода, а затем направили на курсы, после которых он стал кинотехническим инспектором, инженером в системе кино.
«Не все уральцы знают, что у нас снимался фильм «Вкус хлеба» по книге Леонида Ильича Брежнева «Целина», предварительный монтаж которого делали в нашей конторе, затем отправляли в Москву. Принимал участие и в подборке кинохроники, посвященной военной тематике, материалов по Герою Советского Союза Маншук Маметовой, – рассказывает «Отличник киноискусства РК». – Как и к 375-летию Уральска, совместно с управлением культуры».
Слушала я рассказ матери с сыном и думала: два поколения, одно творило историю; другое, собирая сведения и документальные кадры по крупицам, создавало новые хроники, чтобы оставить потомкам.
