Российский тибет

3 декабря 2015
1
1948

(Продолжение. Начало в № 35-38, 40-46, 48)

Памятник В.М. Шукшину на горе Пикет

В Сростки мы прибыли уже поздним июльским утром. Надо быть предельно внимательным, особенно если не знаешь местности, чтобы не проскочить мимо. Село находится чуть в стороне от большой дороги, и о его близости свидетельствует лишь скромный дорожный знак. Да еще шумный и пестрый базарчик на виду у стремительно проносящегося автотранспорта, на котором местные жители делали свой немудреный бизнес. В самом селе до краев залитые ослепительным солнечным светом улицы были безлюдны и тихи; лишь некоторое оживление царило возле сельской церкви, необычайной красоты каменного храма, да возле одного из мемориальных объектов, связанных с жизнью и деятельностью Василия Макаровича Шукшина, стоял старичок с лотком, на нем лежали расписанные во все цвета радуги речные голыши разных размеров.

Подкатываем к крайнему бревенчатому дому с яркими голубыми наличниками и небольшим палисадником. За плетневой оградой тянутся к солнцу желтые, красные и еще какие-то цветы на высоких стеблях. Массивная белая мемориальная плита с неровными рваными краями, вертикально стоявшая перед фасадом дома, свидетельствовала – мы уже у цели. Здесь в сороковые и пятидесятые годы прошло детство и юношество Василия Макаровича Шукшина. Решаю ненадолго оставить своих спутников. Мне вновь захотелось повстречаться с людьми, которые еще при жизни «захватили» великого земляка и могли бы рассказать о нем нечто «эксклюзивное». Обхожу несколько ближайших домов, в том числе заглядываю на соседнюю улицу. Такую же тихую, пустынную и сельскую-сельскую, как и те, по которым мы только что проследовали. Стучусь в одну калитку, другую, третью – никого, кричу – снова в ответ тишина, лишь иногда откуда-то из глубины дворов доносится вялый собачий лай. Но вот, кажется, мне повезло – с одного из дворов выкатывается велосипед, а за ним показывается и подросток. Вкратце объясняю, что мне нужно. Однако пацан меня разочаровывает – их семья, по его собственному признанию, в Сростках живет сравнительно недавно, а старожилы, на которых он уверенно мог бы мне указать, ему не ведомы.

Прекратив бесплодные поиски, я возвращаюсь назад.

Перешагивая через порог, я больно ударился головой о дверной косяк, аж в глазах зарябило. Потом, переходя из одной комнаты в другую, еще не раз я ударюсь лбом в низких дверях.

– Поаккуратнее, пожалуйста! – сказала мне с легким упреком молодая женщина, она в это время проводила экскурсию для туристов, прибывших вместе со мною из Манжерока. И разговор шел об истории родового гнезда Шукшиных.

– Дом этот не совсем тот, о котором вы, наверное, думаете, – честно призналась она. – Здесь Василия Макаровича помнят только вот эти простые деревянные полы, застеленные пестрыми домотканными половиками… Нелегкая судьба у дорогого всем нам, сросткинцам, дома. Когда-то его приобрел отчим Васи. А в 1957 году Мария Сергеевна, мама будущего актера, вынуждена была его продать. К тому времени ее дети уже были студентами: Вася учился в Москве, а дочь Наташа в Новосибирске в пединституте. И часть средств от продажи она посылает детям, чтобы как-то материально их поддержать, а на оставшуюся сумму она приобретает себе в родном селе избу поменьше. Она, кстати, сохранилась, там сейчас живут другие люди.

А в прежнем строении, где Вася провел свои детские и юношеские годы, также проживали чужие люди вплоть до 2002 года. В 2003-м тут побывал глава государства Владимир Владимирович Путин, и было принято решение сохранить все, что связано с жизнью и творчеством В.М. Шукшина.

В этом доме прошло детство и юность В.М. Шукшина

В следующем, 2004-м году, ветхое, разрушавшееся здание, которому было уже более ста лет, разобрали, а на его месте возвели по сути новое, оставив лишь старые хорошо сохранившиеся полы.

Из экспонатов, которые демонстрируются посетителям, лишь часть имеет непосредственное отношение к Шукшиным. Это кое-что из деревенской посуды, тулуп, лежащий на русской печи, форма, в которой Василий в конце сороковых служил на Черноморском флоте. Она бережно сохраняется в горнице. Еще имеется кое-что из семейных фотографий. На одной из них Мария Сергеевна с мужем, Васиным отчимом, он погиб на фронте в 1943 году.

Я низко наклонился над каким-то маленьким прочным деревянным корытцем возле белой печи: что это такое?

– Мясорубка, таких теперь вряд ли где уже сыщешь в современных домах, – пояснила далее Ирина Андрофагина, работавшая в музее-заповеднике В.М. Шукшина, как оказалось, билетным кассиром. – Сюда клали кусок мяса и остро отточенной сечкой начинали его вручную мелко рубить. Василию Макаровичу очень нравились пельмени с начинкой из рубленого мяса. Они действительно были необыкновенно вкусны. И даже потом, когда повзрослевший сын жил в Москве и в доме имелась уже настоящая заводская мясорубка, Мария Сергеевна всякий раз во время его приездов к ней в гости готовила пельмени старым излюбленным способом.

Музейные сотрудники стараются все сохранить в таком виде, как было при Шукшиных. На огороде, довольно большом и аккуратно ухоженном, растут картошка, помидоры, свекла, капуста. По секрету мне сказали, что все это находится на попечении одного человека, садовника, труд у него тяжелый, и выращенное он забирает себе…

Маленькая бревенчатая банька в сторонке во дворе, топившаяся по-черному. Дверца была открыта, и мы не преминули заглянуть туда. Справа очаг из дикого камня, слева – бочка для воды, тут же вверх дном лежит металлический таз, на нем веник… Возникло ощущение, что вот сейчас появятся хозяева и начнутся горячие приготовления к тому, что всегда так любили в русских селениях…

На столике у престарелого продавца, который был нами ранее замечен, не просто лежали камни – картины в миниатюре с живописными видами Алтая. Лес, река, неоглядная даль зеленых холмов…

– Есть ли у приезжих интерес к вашему товару? – спрашиваю его.

– Не то слово! Очень хорошо берут в качестве сувениров…

К нам подходит пожилая женщина – жена старика, и, решив воспользоваться подходящим случаем, заговариваю с ними на наиболее волнующую меня все последние дни тему.

– Нет, Василия Макаровича не помним, – немного подумав, ответила жительница села Людмила Геннадьевна Титова. – Он рано от нас уехал в столицу. Зато моя мама, Зинаида Гаврииловна, и дяди учились вместе с ним. Шукшин сидел сзади моей мамы и, как она рассказывала, любил дергать девчонок за косички. Учился Василий не ахти как, но очень дружил с книгами. Читал просто запоем, даже из местной библиотеки не раз скрытно потаскивал книжки.

Еще моя собеседница вспоминала своего деда Гавриила. Заядлый был рыбак, в этом деле мало кто мог с ним сравниться. Он многому научил и ее дядей и самого Василия Шукшина. Много ловили тайменя, хариуса стерляди, нельмы, бочками заготавливали, потом возили в ближайший город Бийск для обмена на различные товары.

– У нас и сейчас раздолье для любителей рыбной ловли, но больше всего теперь нашим мужикам попадаются чебак, щука, окунь. Особенно много по осени щуки, – сказала Людмила Геннадьевна, а потом, вспомнив с чего мы начали, добавила в заключение разговора: – Шукшин был мужик как мужик. Он наш, свойский…

В тот погожий летний день нам довелось побывать и в другом «шукшинском» доме. В большом каменном с металлической крышей, его Василий Макарович приобрел матери на гонорар за роман «Любавины». Сросткинцы так его и зовут: Дом матери. Здесь Василий Макарович написал многие свои рассказы. Он считал, что литературный дар у него от мамы. Мария Сергеевна была великолепным рассказчиком. Есть у него цикл рассказов «Сны матери», и когда ее с ним ознакомили, она очень удивилась: «Ни ручки, ни карандаша у него не было, а умудрился записать все слово в слово!». Когда Василий Макарович учился во ВГИКе, он в анкете с нескрываемой гордостью отметил, что у его матери всего два класса образования, а понимает она никак не менее министра.

Дом матери. Здесь теперь тоже музей

Со временем Марии Сергеевне, многие годы проработавшей сельским парикмахером, трудно стало управляться с большим домашним хозяйством. Отапливала она только часть дома и спала на кухне головой к печи, где всего дольше сохранялось тепло. Не было телефонной связи, нормального медицинского обслуживания. В письме другу сын с болью пишет: «Старуха одна в большой каменной клетке». И как ему самому ни тяжело было расставаться с родными Сростками, куда он часто наезжал и где встречался с земляками, всякий раз набираясь жизненных впечатлений для новых произведений, он продает дом и перевозит в 1972 году мать в Бийск, где в то время жила его сестра Наталья, которая была на два года младше своего знаменитого брата. Этот переезд был тяжел и горек для старой женщины, она всей душой тянулась по-прежнему туда, где родилась и выросла сама, ее дети. Однажды Василий Макарович, видя нравственные страдания матери, напишет ей: «Не купить ли нам в Сростках дом с банькой на берегу Катуни? Дети мои подрастают, им надо почаще бывать на свежем воздухе». Купить – не удалось, вскоре Шукшин умирает на съемках фильма «Они сражались за Родину». А в семьдесят девятом не стало и Марии Сергеевны, сына она пережила всего на четыре с половиной года. Похоронили ее в Сростках.

Моя коллега по работе, страстная поклонница таланта В.М. Шукшина, призналась: у нее ощущение, что своего кумира она знает не только по кино и литературе. Вот и мне, побывавшему в селе у живописнейших предгорий Алтая, представляется, что когда-то я уже бывал тут и хочется вернуться сюда еще раз.

(Окончание следует)

Фото автора
ВСЕ РАЗДЕЛЫ
Top