Разорвали в клочья. Как фашистская Германия напала на Польшу
Недавно в программе «Время» в сюжете об исследовании истории Второй мировой войны прозвучала мысль о волне договоров, соглашений и пактов 1938-1939 годов. Их столько набралось, что впору каталог составлять. И немудрено: в то время велась сложнейшая, далеко не всегда понятная простому обывателю дипломатическая игра. Одно в ней не вызывало сомнений: Германия поднялась с колен и обязательно попытается взять реванш за унизительный Версальский договор 1918 года. Политика западных государств ещё до нападения на Польшу направляется на достижение договорённостей с гитлеровской Германией за счёт Польши, Советского Союза и других стран.
Хитрые союзники
Фюрер и его команда не хотели делить с Великобританией, Францией и США мировое господство, которое считали для себя близким. После Мюнхенского сговора гитлеровцы считали, что западные державы капитулируют без борьбы. На них можно без труда воздействовать силой оружия.
Но для войны с СССР Гитлер и его военное руководство считало себя ещё недостаточно сильными. В этих условиях они и пошли на заключение пакта о ненападении с Советским Союзом. При этом в соответствии с традициями германского империализма фашисты намеревались как можно скорее превратить этот пакт в клочок бумаги.
Но прежде всего, эта судьба постигла соглашения гитлеровской Германии с Польшей и «дружественные», для отвода глаз, послания ей.
Предвоенная атмосфера накалилась ещё больше, когда 28 апреля 1939 года Гитлер объявил договор с Польшей о ненападении недействительным. Варшава заявила протест против несоблюдения согласованных сроков денонсации договора. Требования агрессора становились всё более ненасытными.
Несмотря на критическую ситуацию, западные державы рекомендовали Польше соблюдать «умеренность» в её реакции на притязания на Гданьск (Данциг). Гитлер давно настаивал, чтобы Польша уступила, кроме того, Восточную Верхнюю Силезию, область Познань и районы Быдгощи и Гданьска. Всё сводилось к ЛИКВИДАЦИИ Польши как НЕЗАВИСИМОГО ГОСУДАРСТВА. Гитлер стремился к войне с Польшей, блицкригу, чем хотел запугать свои будущие жертвы.
Полковник Бек и другие члены правительства Варшавы ещё за неделю до начала войны считали, что громкие угрозы и воинственные жесты Германии – это «показуха», война нервов. Если настоящая война неизбежна, то начнётся лишь через несколько недель.
Очень много любопытных и неожиданных сведений о начале Второй мировой войны и нападении Германии на Польшу дают мемуары известных дипломатов и разведчиков. Уже упоминавшийся нами разведчик-антифашист Герхард Кегель приводит яркий пример преступной медлительности польского руководства:
«Поскольку в последние дни перед нападением на Польшу я находился уже в Берлине, то, характеризуя обстановку в Варшаве, сошлюсь на посла Франции Леона Ноэля. Он, например, пишет о том, что за несколько недель до начала войны один французский банк предложил Польше КРУПНЫЙ КРЕДИТ ДЛЯ ЗАКУПКИ СОВРЕМЕННОГО ОРУЖИЯ (выделено мной – А.С.). Но, полагаясь на оценку обстановки польским министром иностранных дел, тогдашний главнокомандующий вооружёнными силами Польши маршал Рыдз-Смиглы в течение нескольких недель медлил с тем, чтобы воспользоваться кредитом. Он, следовательно, исходил из того, что время ещё есть»
(Г. Кегель, «В бурях нашего века», Москва, Политиздат, 1987 г., стр. 114).
Не только не взяли кредит, но уступили нажиму Великобритании и Франции не спешить со всеобщей мобилизацией. Её объявили лишь к полудню 30 августа и начали в 00.00 часов 31 августа. Ноэль подтверждает, что военное нападение гитлеровской Германии на Польшу 1 сентября 1939 года произошло совершенно неожиданно для Польши, на второй день после начала мобилизации. Польские вооружённые силы просто не успевали полностью отмобилизоваться.
Брошенный народ
Объявления войны НЕ БЫЛО. То есть всё развёртывалось по знакомому, отработанному сценарию: напали внезапно, нарушив достигнутые ранее договорённости, без объявления войны…
Фюрер на весь мир объявил, что это поляки напали на германские части. Поэтому пришлось ТАК ответить. Убедительности ради по его приказу ИНСЦЕНИРОВАЛИ пресловутое «нападение на радиостанцию пограничного немецкого города Глейвиц».
В то время как французский и английский послы в Берлине поздно вечером 31 августа в страшном стрессе вели переговоры в германском министерстве иностранных дел, и отправились спать в надежде на предотвращение войны, все наземные, воздушные, военно-морские силы гитлеровской Германии уже полностью приготовились к нападению. Между 4 и 5 часами утра 1 сентября 1939 года немецкие части перешли границу Польши.
Защитникам страны катастрофически не хватало оружия. Положение мог бы спасти (хотя бы на время) французский кредит, но время уже упустили…
Посол Франции постоянно поддерживал связь с польским правительством и верховным главнокомандованием вооружённых сил. Он, едва ли не единственный тогда, владел всей обстановкой. Посол отмечал: в тылу польских армий вовсю действуют заброшенные с воздуха диверсионные группы, а также подрывные группы «пятой колонны».
Ноэль писал, что «… железнодорожное сообщение функционировало чрезвычайно плохо; колонны и грузовики на марше подвергались нападениям; то и дело обнаруживались повреждения железнодорожных путей, линий телеграфной и телевизионной связи. Выполнение военных заказов командования было чрезвычайно затруднено. Воинские части были изолированы друг от друга» (Цит. по книге Г. Кегеля «В бурях нашего века», стр. 115).
С первых часов агрессии Варшава пыталась убедить своих союзников к немедленным отвлекающим военным действиям. Особенно важными представлялись удары авиации. Это могло бы заставить немецко-фашистское командование снять с польского центра военных действий хотя бы часть военно-воздушных сил. Однако правительства Франции, Великобритании не сделали этого. Следуя неким «посредническим планам» итальянских фашистов.
Когда же Великобритания и Франция наконец-то объявили 3 сентября войну агрессору, военное положение Польши, по оценкам французского посла, представлялось уже безнадёжным. И всё же они не оказали военной помощи находившемуся в сложнейшем положении союзнику.
К этому времени, пишет Ноэль, «польские армии были уже разбиты, дивизии опрокинуты и изолированы друг от друга. В то же время танковые дивизии (немецкие – А.С.) неудержимо катились вперёд… Так они наводнили всю страну».
6 сентября правительство Польши вместе с дипломатами и многими военными руководителями бежало из Варшавы. Ещё несколько недель разрозненные воинские части, отряды рабочих и другие патриоты героически защищали свою столицу. Жестокие ожесточённые бои развернулись под Гданьском и за крепость Модлин. Но силы оказались неравными, исход войны был предрешён. Польшу агрессоры разорвали в клочья.
Польское правительство в буквальном смысле слова металось по стране. То натыкалось на танковые части гитлеровцев, то попадало под вражеские бомбёжки. Как отмечает Герхард Кегель, «в условиях творившегося вокруг хаоса оно (правительство – А.С.) так и не смогло более стать хозяином положения» (стр. 116).
Наконец 14-17 сентября правительству удалось перейти границу с Румынией.
По «линии Керзона»
В создавшейся обстановке правительство СССР вплотную подошло к решению вопроса о Западной Белоруссии и Западной Украине. Их Польша захватила, воспользовавшись в своё время слабостью Советской России в Первой мировой и Гражданской войнах. Теперь эти области оказывались под пятой гитлеровцев.
17 сентября 1939 года советские части вступили в Западную Белоруссию и Западную Украину, население которых воссоединилось с Белоруссией и Украиной. В результате западная граница Советского Союза стала проходить примерно по так называемой «линии Керзона», предложенной в 1919 году Великобританией, Францией, США и другими странами в качестве границы между Советским Союзом и Польшей.
Так закрутилось чудовищное колесо Второй мировой войны, унёсшей около 55 миллионов жизней, превратившей в пепел и развалины десятки тысяч городов и деревень, – войны, которую хотели, готовили и развязали немецкие фашисты. Которая в конечном итоге и поглотила «третий рейх».
