Признание в любви

(Продолжение. Начало в №50-53, 1)

Самой большой проблемой в Анкате было отсутствие воды. Более того, облводхоз сделал заключение, что пресной воды здесь нет в природе: земли хозяйства расположены на солёном подпочвенном слое бассейна озера Чалкар.

– Поэтому и в озере вода соленая, и все наши речушки называются Ащи-Саями, то есть соленые, – говорил местный прораб. – В них даже снеговые и дождевые воды быстро засоляются.

Вода – это жизнь!

Воду по поселкам развозили в бочках и выдавали по два-три ведра на семью. Сначала на волах, а потом на машине с цистерной. Но почему тогда центральную усадьбу основали именно в этом месте, задался вопросом Черекаев. И он спросил об этом основателя Анкаты Писарева. Тот объяснил, что привлекла его степная речка Бака-Агаш, протекавшая в глубокой лощине, где весной скапливалось много пресной воды, которой жителям хватало на все лето. Кроме того, в некоторых местах нашли «верховодку» – пресную воду на небольшой глубине.

Черекаев решил искать. В 1961 году канадский фермер показал ему способ поиска подземных вод с помощью ветки в виде рогатки. Когда человек, держащий в руках такую веточку, подходит к месту, где вода находится ближе к поверхности, веточка начинает клониться к земле. «В этом месте никакие усилия рук не могут удержать веточку в горизонтальном положении», – пишет автор.

С такой веточкой начал он объезжать территорию района. Но воду помогли найти все-таки геологи. На глубине 80 метров была обнаружена чистейшая пресная вода. Особенно значительные запасы – в районе поселка Талпын. (До 90-х годов все, кто ехал отдыхать на Чалкар и обратно, обязательно набирали в баклажки эту вкусную воду. Потом скважина перестала работать).

Строительство водопровода было самым дорогостоящим проектом Анкаты. Средства выделила Москва, водопровод довели не только до центральной усадьбы, но и до ферм и даже до животноводческих точек. Поселки зазеленели, люди стали сажать огороды, разводить сады. Но сначала воду подвели на центральную усадьбу – к колонкам, в столовую, детский сад, баню. Июньский день 1966 года, когда в поселок пришла вода, стал для анкатинцев праздничным.

«Мы ожидали, что приход воды на центральную усадьбу станет большим событием и даже праздником для жителей поселка, – пишет Черекаев. – Поэтому пуск водопровода назначили на предвыходной день. Однако то, что я увидел, превзошло все ожидания. На улицах, у всех десяти водопроводных колонок буйствовали толпы людей. Они кричали, бегали, хлопали друг друга по спинам и рукам, обливали и обливались водой из ведер и кружек, умывались. Кое-кто, уже достаточно мокрые, разливали что-то в стаканы и чашки из водочных бутылок, громко кричали «Ура!», опрокидывали стаканы, плескали в толпу. Многие тащили воду по домам в ведрах, бидонах и даже в бочках. Некоторые тянули к колонкам напуганных упирающихся телят и коз. Из стирального корыта заведующий МТМ Бисен Мухаметжанов пытался напоить своего, единственного в поселке частного верблюда. Верблюд орал, плевался по сторонам, стремился вырваться. Бисен тянул его голову за мурундук вниз, к корыту».

Директор спросил людей, зачем они запасают воду? «А вдруг закончится?», – отвечали ему. Но больше всего его удивила собственная жена, которая тоже послала детей натаскать воды в запас. «Кто ее знает, вдруг закончится», – сказала она.

Торжества по поводу пуска водопровода продолжались в поселке несколько дней. Вспоминая это всеобщее ликование Черекаев удивлялся: в те дни вместе с людьми ликовали животные и вся природа. «Прыгали, гонялись друг за другом собаки, повылазили на крыши домов коты и кошки, в сквериках игриво летали и пели птицы, откуда-то свистели суслики, мычали телята, блеяли козы. Мне показалось, что, несмотря на полнейший штиль, начала шелестеть листва деревьев. Была понятна людская радость – столько лет мучились без воды, и вдруг Бог дал ее в таком изобилии. Да такую вкусную, почти сладкую воду, о какой и не мечтали. Но … как объяснить возникновение радостно-возбужденного состояния в тот день у «братьев наших меньших» – собак, кошек, другого зверья и птиц, даже деревьев…»

Еще одним праздником стало открытие бани – с сухой и влажной парилкой, с чаем в холле. Баня так полюбилась анкатинцам, что ее стало не хватать. Построили новую, просторную. По выходным там даже стали торговать пивом (большой дефицит в те годы). Пиво привозили прямо с завода «Жигули». «Мы им производили специальные пивные сорта ячменя, они нам платили в два раза больше, чем за обычный ячмень и всегда обеспечивали хорошим бочковым пивом», – вспоминал Черекаев.

Вскоре бани появились и на всех фермах совхоза – с парилками, с душем. Потребовали бани и животноводы, выезжающие с семьями на степные пастбища. Для них закупили две передвижные солдатские бани на автомобильных прицепах, которые по графику объезжали все животноводческие точки.

В дни приезда гостей одну такую передвижную баню привозили на берег Чалкара, ставили недалеко от «плавающего домика».

Черекаев не скрывает: в этом домике и в банях решались многие вопросы. «После удачной охоты и рыбалки, отдохнувшие и распарившиеся, ублаженные нашими кухарками и набитыми дичью и рыбой багажниками своих автомашин, строительные магнаты становились добрее», – пишет Черекаев.

Вот тут он и брал их «тепленькими» – договаривался насчет стройматериалов и оборудования для совхоза.

Чудо в степи

Все-таки удивительным человеком был Алексей Васильевич Черекаев! До всего ему было дело. Интересные наблюдения сделал он об озере Чалкар. В последние годы озеро стало катастрофически мелеть и сокращать свою площадь. Оказывается, такое уже было (и это дает надежду, что Чалкар восстановится).

Черекаев наблюдал удивительное степное море с 1955 года, когда работал зоотехником в Чапаевском племсовхозе, который своими землями выходил к берегам озера. Интересовало его как ученого, откуда подпитывается водой Чалкар. Черекаев пишет, что 50-летние его наблюдения за озером позволяют ему сделать ряд любопытных обобщений. По его мнению, Чалкар подпитывается не только весенними водами через многочисленные лиманы и степные речушки, но и какими-то другими «пока еще неведомыми источниками».

В те годы вокруг озера работала геологоразведочная экспедиция в составе которой были гидрологи. И Черекаев попросил их провести замер количества воды, поступающей в озеро из поверхностных источников и родников и фактического ее увеличения за весенний период. И оказалось, что воды в озеро поступает на 10-15 процентов меньше, чем оно пополняется. «Откуда же берутся эти проценты, составляющие миллионы кубометров воды? – задавался вопросом Черекаев. – И почему вода в озере (и не только у берегов, что можно было бы объяснить стоком весенних снеговых вод), бывает то более, то менее соленой?».

В качестве гипотезы Черекаев выдвигает такую версию: Чалкар каким-то образом соединен с Уралом, а через него – с Каспийским морем.

«Когда в 80-х годах прошлого века по неведомым причинам начало мелеть Каспийское море и Урал, то резко уменьшились запасы воды в Чалкаре. Не помог даже канал, по которому несколько лет интенсивно качали в озеро уральную воду. Как только уровень воды на Каспии стабилизировался, остановилось падение воды в Чалкаре. Сам я видел естественную наземную водную артерию, соединяющую Урал и озеро Чалкар. Это, почти исчезнувшая с поверхности земли и с географических карт, небольшая речушка Солянка. Только единожды, в 1958 году, я видел, как ранней весной, когда Урал поднялся на небывалую высоту и залил не только пойму, но и километры окружающей степи, вода по Солянке широким бурным потоком, заливая некогда существовавшую широкую пойму, несла уральные воды в и без того полноводный Чалкар. Во второй половине мая, когда Урал начал входить в основное русло, Солянка потекла в обратную сторону, к Уралу, оставляя на нерест в прогретых солнцем лиманчиках тысячи чалкарских и уральных сазанов. Наиболее крупных из них чабаны и скотники ловили руками или кололи вилами».

Наверное, в этих гипотезах есть логика, ведь Чалкар плещется в глубокой земной впадине.

Интересовала Черекаева и сама вода в озере. Почему она соленая? Геологи, которые работали в этих местах лет десять, пришли к выводу, что озеро лежит на огромном соляном пласте. Но вода в Чалкаре не горько-соленая, как в Каспии или в Чёрном море, она только солоноватая, и чалкарские рыбаки и охотники считают, что лучшая уха или охотничий шулюм получаются именно на этой воде, просто не надо солить варево. Вода придают этим блюдам особый вкус и аромат. Вот только чай в этой воде не заваривается.

С Чалкаром у Черекаева связаны лучшие воспоминания его жизни в этом краю.

«В тихую погоду воды Чалкара – необозримое море, слегка покачивающееся в отражении солнечных или лунных бликов. Тогда приятно провести время в лодке, покидать с нее блесну, понырять, поплавать. Даже я, бывалый чалкаровец, получал от такого купания невыразимое удовольствие. Нырнешь с катера глубоко-глубоко, откроешь глаза и обозреваешь подводный чалкарский мир… Но чудным Чалкар бывал только в хорошую тихую погоду. Стоило подняться ветру, даже небольшому, как в море вздымались высокие пенистые волны. Накатываясь, они накрывали с макушкой и камыши, и наш домик. В такие дни Чалкар навсегда поглотил немало приезжих охотников, особенно из Куйбышевской и Оренбургской областей».

Черекаев наблюдал Чалкар и в зимнее время. По его мнению, ведет он себя зимой «по-морскому» – покрывается толстым слоем льда, а по периметру, как в настоящем северном море, образуются трещины и ледяные торосы – «вероятно под влиянием колебания земной поверхности». «Для полноты североморского ощущения не хватает только белых медведей, бродящих между ледовыми нагромождениями. При этом возникает такой шум и треск выпирающих льдин, что его слышно за километры от озера».

Чалкарские камыши – особая песня. Это место нерестилища большого количества разнообразной рыбы, птиц, в том числе редких, зимой – место лежки кабанов. И нередко – погибель для самонадеянных людей. Выбраться из этих камышей в непогоду удавалось не всем. Среди камышей встречаются песчаные плесы с толстым слоем чистого песка, твердым песчаным дном и прогретой водой – будто самой природой созданные инкубаторы, «роддома» для рыбьей молоди, которую охраняет вокруг плеса густой камыш, сквозь который незаметно не пробраться хищникам.

– Чалкар имеет самые высокие показатели по выводимости икринок и сохраняемости рыбной молоди, – говорил Черекаеву начальник «Волго-уралкаспрыбвода» Евгений Тинькович. – Здесь особые экологические условия, способствующие воспроизводству рыбы. Выводимость и сохраняемость малька в Чалкаре даже выше, чем в Азовском море.

По плотности рыбы, приходящейся на единицу объема воды, Чалкару не было равных.

Сегодня чалкарский камыш почти уничтожен ради пляжей. Не поэтому ли в Чалкаре стало меньше рыбы, а на его берегах – птиц? Стоило ли ради пляжей и коттеджей губить этот уникальный природный уголок? Разве те, кто сегодня там что-то строит, не имеют возможности посещать курорты?

В те годы камыш широкой полосой окаймлял почти все озеро, оставляя около километра чистой песчаной отмели. Черекаев сравнивает чалкарские пляжи с Австралийским Золотым берегом с единственной разницей – в Чалкаре не водятся акулы.

Молодой и сочный камыш и казахи и казаки называли одним словом – курак. Это прекрасный корм для животных, они с удовольствием поедают его и летом, и зимой – из него получается нежное и питательное сено. Правда, его трудно вовремя скосить и вынести из воды. Ближе к осени камыш используют в строительстве – камышитовые плиты очень теплый и экологически чистый материал. Зимой сухой камыш шел на топливо.

В последние годы Чалкар сильно обмелел. Странное землетрясение произошло несколько лет назад в этом степном краю. Последний раз я была на Чалкаре в мае 2012 года. Несмотря на то, что еще недавно Чалкар пополнился талыми водами, вода ушла от берега не меньше, чем на километр. Еще с километр глубина в озере не достигала и метра. Меньше стало птиц. Куда-то исчезли стрижи, а раньше их норками буквально изрыты были обрывистые берега Чалкара.

Помню, как биолог Александр Панченко говорил, что Прикаспийская низменность, на которой мы живем и на которой находится Чалкар – это темечко Земли. Нежное, тонкое, уязвимое – как у младенца. А по нему долбят и долбят, вдалбливают вглубь нефтяные вышки. Не потому ли и возмутились земные недра, тряхнув Рыбцех на берегу Чалкара? Помню, как местные жители рассказывали тогда, что во время этого землетрясения на поверхности озера образовывались какие-то воронки, куда, по их мнению, и уходит чалкарская вода.

(Продолжение следует)