Пострадавшие
В конце минувшего года я встретился с двумя интересными людьми – Есимом Бектелеуовым и Эли Алиевым. Они оба из общественного объединения «Солдаты особого риска» ЗКО. Не совсем обычное название малоизвестной у нас организации объясняется тем, что она объединяет тех, чья военная служба в свое время так или иначе была связана с Семипалатинским ядерным полигоном. Они рассказывали мне о том, на что долгое время было наложено «табу», о том, как служба по сути в суровых экстремальных условиях наложила отпечаток на их характер, как отразилась на здоровье. Однако за всем этим ощущалась некая обида и горечь оттого, что когда нужно было, они выполнили свой долг перед Родиной, порой подвергая себя смертельной опасности, а потом им пришлось долго бороться за права, положенные по закону.
– То, что касается медицинского обслуживания, мы в целом удовлетворены, – сказал Есим Бектелеуов, руководитель ОО «Солдаты особого риска». – Мы все закреплены за поликлиниками по месту жительства, получаем необходимое лечение, на льготных условиях – медицинские препараты, регулярно выезжаем поправлять здоровье в Нур-Султан и Алматы, в военные госпитали. Правда, лучше было бы проходить курс лечения в специализированных учреждениях с учетом того, что многие наши заболевания так или иначе вызваны участием в ядерных испытаниях, но их в Казахстане, да и в соседней России, насколько мне известно, нет. А без этого доказать, казалось бы, очевидное практически невозможно.
Еще в декабре 1992 года в республике принят Закон № 1787, который предоставлял довольно широкий перечень льгот всем, кто пострадал в результате испытаний на Семипалатинском полигоне. И военным, и гражданским лицам.
– Тут и выплата пенсий на льготных условиях, и ежегодных лечебных пособий, и единовременной денежной компенсации, – говорит Эли Асвадович Алиев. – Но я ничем этим почти не пользовался. Работал, занимался бизнесом. К тому же на бумаге гладко-красиво написано, а как дойдет до реального дела… Взять, допустим, причитающуюся мне единовременную денежную компенсацию. Ее размер составляет всего две тысячи тенге. У кого-то она меньше, у других чуть больше в зависимости от года службы и других условий прохождения службы. Я ее, эту компенсацию, из принципиальных соображений не стал получать. Что это как не насмешка над нами, сильно пострадавшими на полигоне! Многих, с кем нам довелось служить тогда, уже нет в живых. Болезни, «заработанные» нами, теперь передаются нашим потомкам. У меня, например, тяжело больны два сына, другой умер.
Немало нареканий ветеранов-«семипалатинцев» связано с городским общественным транспортом. Закон вроде бы предоставляет им право бесплатного проезда, но воспользоваться им в Уральске невероятно сложно. На предъявляемое удостоверение кондукторы смотрят нередко, простите, как баран на новые ворота… И чтобы не вступать в долгие пререкания и споры, некоторые оплачивают транспортные услуги.
– Зато в других регионах Казахстана, – продолжает Эли Асвадович, – у нас с этим никаких проблем нет. Да что там Казахстан, в Москве, где я бывал, с нашим казахстанским удостоверением и в метро, и в других видах общественного транспорта – везде тебе зеленый свет!
А 28 апреля 1995 года появляется Закон № 2247 «О льготах и социальной защите участников, инвалидов Великой Отечественной войны и лиц, приравненных к ним». В нем, в статье шестой, к лицам, приравненным к участникам войны, отнесены такие слова: «… а также участвовавшие непосредственно в ядерных испытаниях и учениях». Слово «непосредственно», по мнению моих собеседников, содержит коррупционную составляющую. Уполномоченные госорганы не всем выдают справки установленного образца: а именно о прохождении службы и участии в ядерных испытаниях и учениях на полигоне. И туманно ссылаются на Министерство обороны Российской Федерации, а там – на Минобороны РК. Службы же социального обеспечения справки, где просто говорится «о нахождении в зоне высокой радиационной опасности», не принимают в расчет. Им, видите ли, надо, чтобы в тексте содержалось слово «непосредственно». И получается какой-то замкнутый круг. Всего одно-то слово, казалось бы, пустяк, а без него многие служивые люди, на судьбу и жизнь которых повлиял Семипалатинский полигон, не могут получать положенную по закону прибавку к пенсиям.
– Это какой-то абсурд, – возмущается Э.А. Алиев. – Мы, бывшие военные, все два года прослужили на полигоне. И если гражданские лица, например, ученые, имели возможно хотя бы во время самих испытаний покидать пределы запретной зоны, то мы несли службу там постоянно, живя в деревянных щитовых казармах. Принимали участие как в подготовке атомных взрывов, так непосредственно в период их испытаний и учений. Невидимый враг – радиация – сопровождал нас повсюду во время наших передвижений по обширной территории площадью в восемнадцать с половиной тысяч квадратных километров. С просьбой вмешаться в создавшуюся ситуацию мы обращались в Парламент республики, в другие инстанции, но ответа пока, к сожалению, не получили.
Впрочем, до недавнего времени вроде бы никаких проблем не было. На пресловутое «непосредственно» в чиновничьих кабинетах на местах стали почему-то обращать внимание примерно год назад.
