Под запретом
В мае этого года министр здравоохранения утвердил «Санитарно-эпидемиологические требования к объектам оптовой и розничной торговли пищевой продукцией». В частности, в правилах указано, что с 1 ноября нельзя продавать молоко, творог и другие молочные продукты со своего подворья. Под запретом оказалась продажа домашних консервированных огурцов, помидоров, грибов и выпечки. В общем, значительная часть уличных торговцев схватилась за голову.
Айнура (имя изменено) – мать четверых детей, о требованиях знает. Но не переживает, так как торгует собственными пирожками и чаем из термоса вполне законно. На это есть все соответствующие документы от администрации центрального рынка. Санитарная книжка в норме, за аренду территории в размере пяти тысяч тенге уплачено.
Новые правила женщина комментирует однозначно: не верит в то, что бабушки навсегда покинули насиженные места вдоль тротуаров и не станут больше выносить банки с вареньем, солеными огурцами и квашеной капустой.
– Совсем скоро они снова как воробьи слетятся, – улыбается она. – Да и кому они мешают, не от хорошей жизни ведь сидят на улице.
Мужа у Айнуры нет, бросил ее несколько лет назад, с тех пор ни его самого, ни его алиментов не видела. Ее престарелые родители живут в Казталовском районе, пенсия небольшая, хозяйства своего нет, так что и на поддержку с их стороны она тоже не рассчитывает.
Айнура больше двадцати лет на рынке, ее здесь хорошо знают, поэтому имя свое просит изменить и фамилию не называть. Сначала работала продавцом, теперь индивидуальный предприниматель. На куртке бейджик, это и есть официальное разрешение. На нем – имя и фамилия, сверху синяя печать, позволяющая зарабатывать.
Она по-деловому толкает бывшую детскую коляску с термосами между торговых рядов рынка, знакомые продавцы и просто покупатели то и дело останавливают, просят налить горячего чаю.
Сколько зарабатывает, она отвечать не хочет.
– На жизнь хватает и это главное, – не отрываясь от дела, отрезает она.
Возле коляски образуется очередь. Ребята, торгующие косметикой и другой мелочью, замерзли, хотят согреться горячим чаем. Торговля еще не началась, так их она записывает в общую тетрадь должников. Стоимость чая – 50 тенге, пирожок с капустой – 100 тенге. Деньги ей отдадут или в конце рабочего дня, или завтра.
Покупатели стряпуху нахваливают, признаются, у нее вкусная выпечка, к тому же они абсолютно уверены, что приготовлено все в чистоте. А этим не каждый продавец пирожков может похвастаться.
Ее рабочий день начинается в девять утра, в это время на рынок стекаются люди. Торговцы раскладывают товар, обсуждают новости. Айнура идет точно к цели – к людям, которые, как обычно, не успели позавтракать дома или уже успели проголодаться.
В конце рабочего дня катит коляску домой. Живет она недалеко от рынка, и в этом ей повезло. Подготовка к новому дню начинается с вечера. Старший сын приводит в порядок коляску, на которой она возит товар. Старшеклассница Альбина помогает матери ставить тесто. Конкуренция большая, поэтому привлечь можно только качественной, свежей и вкусной едой.
В их доме идеальная чистота, за этим следят двойняшки-восьмиклассницы. Они каждый день моют полы и протирают пыль. Особый спрос за чистоту на кухне – здесь, постоянно напоминает мать, должно быть все стерильно.
Завязав на голове платок и спрятав под него все волосы, она ближе к ночи приступает к самому главному – ставит тесто. Мешок муки хранится в холодном коридоре. Схватив эмалированный таз, выскакивает босиком за мукой. Со старшей дочерью уже решили, что в этот раз пирожки будут с капустой, сейчас она не такая дорогая…
Гульзада Батыргалиева торгует тем же, но за пределами рынка, она своего рода нелегал. У нее нет ни разрешения на торговлю, ни санитарной книжки. Но сбыт худо-бедно идет. Та же детская коляска, взятая напрокат у соседей из сарая, те же термосы с горячим чаем. Гульзада арендует летнюю кухню у старушки, которая живет неподалеку от рынка. Там вместе с сестрой они кипятят воду для чая и жарят пирожки.
Условий для приготовления еды нет, кухня старая, ремонта в ней не было со времен ее пост-ройки. На видавшей виды плите две сковороды с растопленным подсолнечным маслом. Сестра Мерует в теплой куртке и платке, потому что здесь холодно, как и на улице, с разделочной доски берет «заготовки» беляшей и запускает их в кипящее масло.
– Конечно, условий нет, но мы и продаем значительно дешевле, – признается Мерует.
У этих женщин свои покупатели, такие же нелегальные торговцы, расположившиеся незаконно вдоль улицы Досмухамедова. И те, и другие не хотят сталкиваться с полицейскими. Штраф за нелегальную торговлю 11400 тенге, это если его оплатить вовремя. Если со значительной заминкой, то уже в два раза больше.
В другой части города, рядом с магазином «Жайык», развернулись уличные торговцы. У каждого свой товар – молоко, яйца, яблоки, овощи, рыба.
Администратор этого же магазина Александр несанкционированной торговлей рядом с ними крайне недоволен: перебивают покупателей. Поэтому время от времени он вызывает участкового Алмаза Гайсина или звонит в акимат, просит разогнать нелегалов. Помогает, но не надолго.
У пенсионерки Татьяны Кравец большая дача. Уже более 15 лет она продает «излишки» домашнего консервирования на рынке. Есть постоянные клиенты, которые именно у нее покупают хрустящие соленые огурчики, маринованные кабачки и зимние салаты. По признанию Татьяны Нестеровны, копаться в земле, а потом возиться с соленьями для нее — одно удовольствие, плюс — дополнительная прибавка к пенсии.
– Делаю это все из своего продукта, все чистое, иначе бы банки «повзлетали».
О табу минздрава она знает и даже перечисляет список продуктов, которые с ноября продавать нельзя.
Под запретом герметически упакованная консервированная продукция непромышленного изготовления, изготовленная в домашних условиях гражданами или в личных подсобных хозяйствах. Продукция кулинарная, мясная, мучные изделия, рыбные изделия. То есть всё, что женщины изготовили у себя на кухне.
– Свежие грибы и консервированные непромышленного изготовления. Творог, молочная продукция из непастеризованного молока. Запрещено также продавать домашних животных, скот и птицу в живом виде. Хорошо, что проверять точки торговли, согласно новым санправилам, могут лишь по жалобам потребителей или внепланово, методом мониторинга и случайного закупа. Карательных функций не предусмотрено, эти обязательства возложены на местную полицейскую службу, – поправляя на голове пуховый платок, подводит итог пенсионерка.
Другая пожилая женщина, Ангелина Сергеевна, оглядываясь по сторонам, выставляет свой товар. Принесла два килограмма соленых огурцов, будет их продавать по 500 тенге, и квашеную капусту по 200 тенге за полкило . На рынке не засиживается, у нее свои покупатели, которые любят ее соленья. Расставив все на коробке из-под апельсинов, садится на ведро, которое принесла с собой.
– Стоять долго не могу, ноги болят, – жалуется она. – Так что и от полицейских убежать быстро не получится. Но они ребята неплохие. Конечно, ругаются, гоняют торговцев, долг у них такой, но пенсионеров жалеют и почти не штрафуют.
Сергею Замаренкову сорок лет, он перекупщик. Зарабатывает неплохие деньги, правда всегда рискует прогореть. Он торгует фруктами и овощами, закупает товар оптом, а в летнее время все быстро портится.
В этот день продавал яблоки по 250 тенге за килограмм. Раскрывает «кухню» своего бизнеса. Товар закупает на центральном рынке по 160 тенге за килограмм. Но берет сразу много – около десяти ящиков, оплачивает грузчикам, отдает деньги за такси, на котором и доставляет яблоки к месту.
Администрация магазина видеть его рядом с собой особенно не рада: в магазине эти же яблоки продают по 400 тенге.
Математика простая: покупают в магазин один-два ящика, а значит, не по оптовой цене, платят налоги, за аренду, вот и набегает сумма, которую необходимо оправдать. Сергей полдня стоит под открытым небом, поэтому цена меньше.
– На улице дешевле и рыба, чем на официальном рынке. Здесь ее каждый день привозят, поэтому она свежая, а там замороженная, разница есть, – говорит он.
Куаныш Кадралиев продает молоко, творог и яйца. У него свое подворье, излишки везет на базар. Товар отпускает прямо с машины, так легче спрятать продукцию. Постоянного места торговли у него нет.
Сметана, масло, айран, творог – все домашнего производства, вкусное и полезное. Новым запретом мужчина недоволен, недоумевает, почему ему теперь нельзя продавать «молочку».
– Они бы лучше внимательно изучили, что продается в коробках с надписью «молоко», вот там настоящая отрава, – возмущается он. – А мы все своими руками, своим трудом, да и как от домашнего продукта можно отравиться. Говорят, нужно развивать сельское хозяйство, малый бизнес. Как его развивать, если по рукам бьют?
Как только открыл дверцу машины, около нее сразу выстроилась очередь. Многие его уже знают и интересуются, почему в этот район не приезжает чаще.
– У меня внук болеет, – рассказывает пожилая женщина, купившая три литра молока. – От магазинного молока у него аллергия, но он любит молочные каши, так что берем домашнее. Почему запретили продавать, в чем смысл, мы так и не поняли. Вот грибы опасно покупать, с этим я согласна. Но неужели мы не отличим прогорклое сливочное масло от свежего или прокисшее молоко не знаем, как выглядит?
Покупатели разделились на два лагеря, одни уверены, что стихийные рынки нужны, так как на них все значительно дешевле. Другие уверены, их нужно разгонять, уж очень неэстетично выглядит бабушка с банкой помидоров на тротуаре.
