Побег в никуда
Подростковый возраст не случайно называют трудным. Он труден для всех: педагогов, родителей, окружающих. Но больше всего для самих подростков. Ранимость, неадекватность реакции, низкая или завышенная самооценка, колебания настроения, повышенная конфликтность. И это требует от взрослых повышенного внимания и деликатности.
Хуже всего приходится тем подросткам, которые чувствуют себя в чем-то ущемленными, особенно в наше время «всеобщего потребления». Если они одеты хуже, чем другие дети в классе, если у них нет крутого мобильника, и за ними не приезжает папа на машине, то такие дети в классе зачастую становятся изгоями, их презирают, унижают, третируют. И «изгои» начинают искать другое общение, другую среду, где они будут не хуже других, где их будут понимать (во всяком случае, так им кажется). И они убегают – из дома, от школы, от родителей, но больше всего – от непонимания и отсутствия любви. Там, куда они убегают, их учат пить, курить, бродяжничать, воровать и не разбираться в связях. Чаще всего у таких детей нет ни нормальной семьи, ни дома.
Маша свою маму почти не знала: с рождения ее воспитывала бабушка. Когда непутевая мамина жизнь оборвалась в одночасье, бабушка стала Машиным опекуном. Но чем старше становилась внучка, тем труднее было пожилой женщине справляться с ней. Маша стала пропускать занятия в школе, появились подруги старше нее, она стала пропадать из дома. В тринадцать лет Маша уже могла не прийти ночевать.
Машу перекидывали из школы в школу, но она нигде не хотела учиться и нигде не находила подруг, ее дважды оставляли на второй год. В восьмом классе Машу перевели в вечернюю школу, но там она чувствовала себя еще вольготнее. Социальный педагог, администрация вечерней школы не раз приходили к Маше домой, но застать ее не могли. Участковый инспектор выяснил, что одно время Маша жила в том же доме, в соседнем подъезде с каким-то парнем, а по вечерам ее часто видели в саунах. Дружбу Маша водила с выходцами из детского дома.
Бабушка решила «поставить мозги на место» и повела лечиться в Центр психического здоровья. Сказала врачам, что внучка ее не слушается, не хочет учиться, со сверстниками не дружит, а общается со взрослыми людьми.
Месяц Машу лечили, но нет таких лекарств, которые бы заставили человека учиться и не бежать туда, куда ему почему-то хочется. За «психушку» Маша на бабушку обиделась и отказалась от нее как от опекуна. Ее поместили в Центр адаптации и реабилитации несовершеннолетних. Бабушка, которую привлекли к административной ответственности за ненадлежащее воспитание внучки, тоже на нее обиделась и не возражала, чтобы внучку из Центра адаптации отправили в Детскую деревню семейного типа. Но через полгода, в мае 2015 года трудного подростка вернули под опеку бабушке. И меньше чем через полгода на бабушку вновь наложили административное взыскание – «за невыполнение законным представителем несовершеннолетней обязанностей по воспитанию детей».
В общем, билась с бабушкой и внучкой вся педагогическая, правоохранительная и административная рать: педагоги нескольких школ, чиновники из городского отдела образования, участковые инспектора, комиссия по делам несовершеннолетних и даже прокурорские работники. Но ситуация получалась революционная: низы, т.е. Маша не хотела исправляться, а верхи, т.е. бабушка вместе со всеми административными ресурсами, ничего поделать не могли.
Однажды провели выездное заседание комиссии по делам несовершеннолетних у Маши дома. Но ее самой дома не оказалось даже на этот раз.
Исчерпав весь арсенал воспитательных и административных мер, городской отдел образования обратился в суд с заявлением о направлении несовершеннолетней Марии в специальную организацию образования для детей с девиантным поведением – так деликатно теперь называется колония для несовершеннолетних.
В соответствии со ст. 36 Закона «О правах ребенка в Республике Казахстан» от 8 августа 2002 года, государственные органы обязаны защищать ребенка от отрицательного воздействия социальной среды, запрещается ребенку находиться в ночное время вне жилища без сопровождения законных представителей.
Суд решил заявление ГУ «Отдел народного образования» удовлетворить и направить несовершеннолетнюю в специальную школу в г. Алматы сроком на один год.
На суде Маша говорила, что все осознала, будет вести правильный образ жизни – учиться и жить дома, но ей не поверили. Бабушка тоже просила простить Машу и дать ей последний шанс на исправление, но ей сказали, что она уже расписалась в собственной беспомощности. Когда Маша выйдет из спецшколы, ей будет 17 лет.
В тот же день суд вынес еще два подобных решения – о направлении в спецшколу еще двоих несовершеннолетних девочек.
Катя училась (точнее числилась) в сельской школе небольшого поселка, но чаще пропадала в городе. Воспитывала ее одна мама. У Кати есть младший брат. Семья материально обеспечена, мама не пьет, в доме есть все, включая бытовую технику. Поведение девочки резко изменилось в девятом классе: учителя стали замечать, что на уроки она приходит накрашенная, потом стала с уроков сбегать, потом и вовсе пропускать занятия и не ночевать дома. А однажды украла у кого-то из учеников сотовый телефон.
Мать не знала, где ее искать и обращалась за помощью к участковому инспектору. Потом Катя появлялась, но где и с кем была, почему убежала из дома, не рассказывала.
О том, что девочка самовольно уходит из дома, учителям стало известно перед учебным годом в 2015 году. Тогда учителя школы делали подворовой обход учащихся и узнали, что Катя ушла из дома еще в июне и с тех пор не появлялась. Ее объявили в розыск, но обнаружили только 21 сентября, когда задержали в «Универмаге» с украденными из бутика джинсами. С джинсами вопрос решили, малолетнюю воровку передали матери, но поведение Екатерины не изменилось: она по-прежнему не хотела учиться, грубила учителям, демонстративно сидела на уроках с наушниками, вела себя агрессивно по отношению к одноклассникам, пропускала занятия.
Начиная с января 2015 года Катя сбегала из дома четыре раза, жила неизвестно с кем, неизвестно на что. За ненадлежащее воспитание дочери маму Кати привлекли к административной ответственности, наложили штраф в размере 7 МРП, сумма для села немалая. Но это ничего не изменило: девочка вообще перестала ходить в школу и жить дома. Находили ее то в городе, то в разных поселках с разными мужчинами (вот бы этих мужчин и привлечь за совращение несовершеннолетней). Отыскав, возвращали домой, но она снова сбегала.
Дважды Катю направляли в Центр адаптации и реабилитации несовершеннолетних в Уральске. По показаниям психолога Центра вначале она была агрессивна, плакала и просилась домой к матери. Но потом стала вести себя хорошо, бежать не пыталась, все поручения выполняла и участвовала во всех мероприятиях. Психолог характеризовала ее как девочку добросовестную, трудолюбивую, с нормальным интеллектом, но с пониженным интересом к учебе.
Мама подростка просила суд не направлять дочь в спецшколу. Катя тоже просила дать ей шанс доказать свое исправление, обещала учиться и больше не бегать из дома.
Однако суд, руководствуясь статьями Конвенции о правах ребенка и Законом РК «О профилактике правонарушений среди несовершеннолетних и предупреждении детской безнадзорности и беспризорности» определил несовершеннолетнюю в специальную организацию образования в г. Алматы сроком на один год.
У Даши – тот же набор проступков и проблем: нежелание учиться, систематические пропуски занятий, побеги из дома, бродяжничество. Даша жила с бабушкой в ужасных бытовых условиях: в доме с печным отоплением было холодно, сыро, темно. Электричество отключили за неуплату, ни газа, ни воды нет. Дашина мама живет отдельно со своим сожителем, злоупотребляет спиртными напитками и дочерью не интересуется. Ее поведение трижды рассматривала комиссия по делам несовершеннолетних, но мать продолжала пить и отрицательно влиять на дочь. За невыполнение родительских обязанностей она дважды привлекалась к ответственности, и во второй раз на нее наложили взыскание в виде штрафа в размере 20 МРП. Семья состоит на учете как неблагополучная.
Даша сбегала из дома и по нескольку ночей не ночевала дома. Бабушка говорила, что за ней приезжали на машине и куда-то увозили. Несколько раз её объявляли в розыск.
Четыре раза она поступала в Центр адаптации (ЦАН), но оттуда не сбегала, вела себя хорошо, участвовала в различных мероприятиях. Там же выяснилось, что Даша хорошо поет и танцует.
Суд счел необходимым направить Дарью в спецшколу в Карагандинской области.
А Надю отправили в спецшколу в Актау – на Мангышлак. Семья у нее полная, есть и папа, и мама, но они с ней не справляются и в суде полностью поддержали иск отдела образования о направлении дочери в спецучреждение.
Надя тоже не хотела учиться, пропускала занятия, дома не ночевала, жила отдельно от родителей на квартире.
Отец девочки пояснил суду, что проблемы с дочерью начались в 2013-м году, когда она познакомилась со взрослым мужчиной (в то время ей не было и 14 лет). Тогда же она стала пропадать, убегать из дома. Родители ее разыскивали, возвращали, но она снова сбегала. Потом познакомилась с девочкой, которая на нее плохо влияла, и стала пропадать уже на две-три недели.
В конце декабря 2015 года Надежда пропала в очередной раз, родители обратились за помощью к участковому. Обнаружили ее 29 декабря в сауне, которая находится в районе депо и оттуда отправили в ЦАН.
На суде девушка просила не отправлять ее в спецшколу, обещала исправиться, объясняла, что в школу не ходила, потому что у нее там возникли проблемы с «одной девушкой». Но суд принял решение удовлетворить заявление отдела образования о направлении несовершеннолетней в специальную организацию образования сроком на один год.
Со всеми этими девочками в ЦАНе работали психологи. У всех были отмечены: заниженная самооценка, внутренняя тревога, замкнутость, пониженная мотивация к учебе, лживость, желание самоутвердиться. В решении суда в отношении каждой девушки говорится: нуждается в постоянном контроле. Как не допустить такого контроля – за колючей проволокой?
Психологи считают, что возможности контроля над подростком в семье невелики при его стремлении к свободе и независимости. Важно, чтобы влияние со стороны родителей было сильнее любого негативного влияния со стороны, а для этого нужно чаще разговаривать с детьми, интересоваться их жизнью и их проблемами.
Жанара Ешпанова,
судья ювенального суда
Наталья Смирнова
(Имена и фамилии фигурантов
изменены по этическим причинам)
