По Волге и Дону
(Продолжение. Начало в №33)
Мы два раза посещали город-герой на Волге и оба раза он нам приоткрывал страницы своего недавнего, по меркам истории, прошлого. В этом, пожалуй, не было чего-то чрезмерного. Я глубоко убежден: то, что на берегах великой русской реки произошло более семи десятилетий назад, будет еще очень и очень долго оставаться чем-то определяющим, главным в судьбе города, его жизни. Именно в волжских степях, в районе Сталинграда, произошел коренной перелом в войне и была устранена смертельная угроза порабощения фашистами не только нашей страны, но и всей Европы.
Знакомство с городом началось у нас с центральной набережной мегаполиса. Она впечатляет своим величием и неповторимой красотой. Когда-то набережная носила имя Степана Разина, которого волгоградцы считают своим земляком. Теперь в ее названии увековечена 62-я армия, в годы Великой Отечественной ею командовал прославленный генерал-лейтенант В.И. Чуйков.
Трудно представить, что когда-то на этом месте велись кровопролитнейшие сражения с немецко-фашистскими захватчиками, рвавшимися к Волге, что там, где сейчас мирно стоит наш теплоход красавец, по воде под градом бомб и снарядов доставлялись защитникам города оружие, боеприпасы и продовольствие и осуществлялась эвакуация в тыл страны его жителей и раненых бойцов. По воспоминаниям участников и очевидцев тех трагических событий, бои нередко принимали такой ожесточенный характер, что от крови волжская вода становилась багрово-красной.
Как и в целом Сталинград, набережная была очень сильно разрушена, и потребовались после войны годы на ее коренную реконструкцию.
С Волги в город ведет главная лестница, по сторонам украшенная колоннами со знаменами и орденами страны. Наверху параллельно реке тянется улица имени маршала В.И. Чуйкова. Неподалеку отсюда – аллея Героев – земляков, удостоенных званий Героя Советского Союза и Героя России, а также сквер Победы.
Сойдя по трапу с теплохода, мы вскоре оказались в распоряжении мужчины средних лет высокого роста, с какой-то угловатой и нескладной фигурой, в джинсах, и вообще не похожего на экскурсовода. В этот день мимо нас проследовали десятки, сотни волгоградцев, и казалось, выдерни любого из толпы и обратись к нему с соответствующим вопросом, и он обязательно расскажет что-нибудь заслуживающее интереса о родном городе. Вот таким типичнейшим его жителем представлялся и наш гид, но глубокое знание темы и хорошо поставленный голос все же нет-нет и выдавали в нем профессионала своего дела. Он начал со стихов:
– Гордо над Волгой стоит Сталинград.
В битве суров и спокоен.
Город бесстрашия, город – солдат,
Город – испытанный воин.
– Эти стихи в октябре сорок второго года, – сказал он, – написал красноармеец Кудрин. И мы с вами сегодня посмотрим на наш славный город глазами советских воинов, не отдавших его врагу.
Битва на великой реке длилась в общей сложности двести дней. Потерпев сокрушительное поражение в декабре сорок первого под Москвой, Гитлер хотел добиться своего рода реванша здесь. Сражение началось семнадцатого июля, а уже через неделю, двадцать пятого, немцы наметили взятие Сталинграда. Этот срок потом ими неоднократно переносился.
Экскурсовод приводит цифры и примеры, которые даже сейчас, по прошествии многих десятилетий, впечатляют, заставляют задуматься. Сталинградская битва охватывала территорию, равную современной Болгарии. В отдельные периоды в ней с обеих сторон участвовало более двух миллионов человек, было задействовано свыше двадцати шести тысяч орудий и минометов, более четырех тысяч самолетов и танков… Все это он подкрепляет демонстрацией черно-белых фотографий, которые одну за другой извлекает из объемистой темной папки. На них запечатлены различные эпизоды грандиозной битвы. Не знаю, при других обстоятельствах эти свидетельства минувшего, может быть, и не произвели бы такого глубокого впечатления, вскоре забылись бы. Но сейчас они буквально били в глаза, переворачивали все у тебя внутри. Наверное, так и должно быть на земле, где каждая ее пядь, каждый сантиметр обильно политы кровью наших солдат. Да и многие эти снимки, некоторые давно получившие всемирную известность, скорее всего, были сделаны где-то рядом, может, даже в том самом месте, где мы находимся.
Вот мы в центре Волгограда. Главная улица, и поныне носящая имя В.И. Ленина. В ходе боев за город немцам все же удалось захватить и некоторое время удерживать этот важный городской район и даже кое-где выйти непосредственно к реке. Местные жители до сих пор иногда называют его бывшей оккупационной зоной. Теперь здесь ничего не напоминает о прежних временах. Разве что памятники. Здания вокруг обращают на себя внимание своей монументальностью и строгой торжественностью. И мне кажется, такой архитектурный стиль не случаен. Союзники по антигитлеровской коалиции, увидев, во что фашисты превратили город на Волге, посоветовали оставить все как есть, обнеся колючей проволокой. И водить сюда за хорошую плату иностранцев. А город построить заново в другом месте, где-то рядом. Советское руководство категорически отвергло это предложение, заявив, что он в любом случае будет восстановлен. И это будет еще одним подвигом советских людей, на трудовом фронте в мирное время.
Когда я рассматривал окружающие здания, мне нетрудно было разгадать замысел их создателей, проектировщиков и строителей: объекты, возведенные после войны, должны были не только долго служить людям, но и уже сами по себе, каждый в отдельности или в составе какого-нибудь архитектурного ансамбля, выполнять в какой-то степени функции монументальных сооружений, памятников, напоминать потомкам о подвиге советского народа.
Движемся не спеша, с частыми остановками, стараясь не забегать вперед экскурсовода, как он и просил. И мы, наверное, ничего не заподозрив, прошли бы мимо каменной громады справа, если бы…
– Прошу внимания! – слышим мы и далее, когда стихают голоса моих спутников. – Здесь был пленен со своим штабом зимой сорок третьего года фельдмаршал Паулюс. Вы, наверное, удивлены: ничего общего с тем, что запечатлено на знаменитых кадрах фронтового кинооператора, ничего даже мало-мальски похожего! Верно. Хотя здание универмага, в подвале которого пряталось командование войск противника, сохранилось. Оно было восстановлено, но из-за того, что к нему впоследствии что-то не раз достраивалось-пристраивалось, совершенно изменило свой первоначальный облик…
Еще немного прошли вперед – новая остановка, на Аллее Героев. Могила, в которой похоронены бойцы разных национальностей. На стеле из красного гранита барельеф – перед боевым знаменем коленопреклоненный воин. Среди погребенных тут Герой Советского Союза Рубен Руис Ибаррури. Нынче многим молодым людям эта фамилия, наверное, ни о чем не говорит. Но когда-то в Советском Союзе она была буквально у всех на слуху. Долорес Ибаррури в тридцатые годы находилась в авангарде борьбы испанского народа против диктатора Франко, в течение многих лет возглавляла компартию Испании. Гвардии капитан Рубен Ибаррури, командовавший в Великую Отечественную пулеметной ротой, и есть ее сын. Погиб в 1942 году, защищая Сталинград.
Когда мы узнали, что рядом с этим памятником есть еще один, напоминающий о тех страшных сороковых, то не могли взять в толк, о чем идет речь. Пока не получили подсказку – тополь. Могучий и высокий, гостеприимно манивший в свою прохладную тень. Утверждают, что это единственное дерево, уцелевшее с войны в этой обширной части города. Его судьба, без преувеличения, похожа на чудо.
Когда далеко от берегов Волги отогнали немецко-фашистские полчища, дерево предстало в самом жалком виде. Оно было настолько изуродованным, обгоревшим, что казалось, уже никогда не выживет. Его ветви сверху донизу были буквально иссечены пулями, осколками снарядов и мин. Много смертоносного металла сидело в его стволе. Во время восстановительных работ тополь, вернее то, что он него осталось, хотели убрать, но все до этого как-то руки не доходили. Но однажды весной заметили, что у него кое-где появились почки, затем – нежные зеленые листочки. Люди обрадовались, стали из уцелевшего ствола вытаскивать осколки снарядов, бомб и пули. Постепенно дерево ожило, пошло в силу. И уже давно для жителей и гостей города стало символом возрождения жизни. Об этом природном мемориальном объекте слагают стихи, такие, например:
– С него огнем кору снимало,
Его стальной пургой секло,
Но выстоять оно сумело,
Но выжить все-таки смогло.
Мамаев курган. Первый раз я побывал на нем давно, юношей. Хорошо помню впечатления тех далеких дней. Я тогда больше внимания обращал на внешнюю сторону дела, на количественные показатели: какая высота у всемирно известного мемориального ансамбля, какова длина меча, который держит в руке женщина, сколько бетона пошло на сооружение этого впечатляющего комплекса и так далее. С возрастом мои мировоззренческие взгляды, в том числе в отношении увиденного когда-то на главном кургане страны, конечно, претерпели существенные изменения. Не изменился, пожалуй, только сам мемориал, кажется, время над ним совершенно не властно.
Моя встреча с ним летом нынешнего года была, если можно так выразиться, уже более основательной, глубокой и осмысленной. Я не знаю в отечественном монументальном искусстве ничего более лучшего по мощи и силе художественного воплощения, чем Родина-мать на Мамаевом кургане. В ней все – и трагизм, ужас и боль пережитого страной за четыре года войны, и чудовищные невосполнимые потери, понесенные тогда народом, и величие подвига наших отцов, матерей, дедов и прадедов, нанесших сокрушительное поражение врагу у стен волжской твердыни. С какой бы точки, даже самой удаленной, ни довелось обозревать грандиозный монумент – неизменно появляются такие мысли и чувства…
Но вышло так, что когда мы покинули Волгоград и взяли курс на Ростов-на-Дону – следующий крупный город на нашем маршруте – я не раз еще буду возвращаться к недавно пережитому.
У меня произойдет встреча с человеком, для которого ужасы войны – это не что-то из далекого далека, это – наши дни, наша нынешняя реальность.
(Продолжение следует)
