Пленительные фантасмагории

На сцене театра Островского премьера – «Похождения Чичикова» в инсценировке Михаила Булгакова поэмы Гоголя «Мертвые души».
При большом количестве персонажей и различных сценических элементах –
фарса, комедии, драмы, пантомимы, гротеска – спектакль получился стройным, слаженным, как говорится – на одном дыхании.

Главный режиссер театра, постановщик «Похождений» Оксана Малуша назвала спектакль фарсом, объяснив, что в этом жанре проще донести до зрителя, особенно молодого, не читавшего произведения Гоголя, его смысл. Но фарс получился трагикомический: каждая сцена спектакля, кроме смеха, оставляет чувство грусти – слишком многое в гоголевских персонажах напоминает сегодняшний день.

Прежде всего, хотелось бы отметить работу художника-постановщика театра Максима Будаева, который при минимальном использовании средств добивается максимальной художественной выразительности. Вот и в этом спектакле сценическое пространство решено лаконично, но легко переносит зрителя от одной помещичьей усадьбы к другой, от одного персонажа – к другому. Дощатый забор, за которым мелькают усадьбы и оживают гоголевские образы, становится как бы действующим персонажем.

Первая же сцена с участием этого забора обозначает главную тему гоголевской поэмы и булгаковской инсценировки – коррупция, мздоимство. Причем, решено это очень просто: в заборе приоткрывается окно и из образовавшейся щели тянутся руки: вложи в них определенную сумму – и тебе все можно.

Потом распахиваются ворота, и высыпает толпа – яркая, шумная, крикливая. Высшее общество города N, куда прибыл Павел Иванович Чичиков, в восторге от визита «знатного» гостя. В конце спектакля та же толпа, выражающая «общественное мнение», поменяет его на диаметрально противоположное.

Еще один элемент «закольцованности» – Павлуша Чичиков (его роль исполнил юный Исмаил Мамедов), который появляется в начале спектакля с наставлением родителя, что «люди предадут, а копеечка никогда, с копеечкой все сделаешь и все прошибешь». В конце снова появляется мальчик, смотрит преданно на взрослого Чичикова, который уводит его за руку. Роду Чичиковых нет перевода?

У Гоголя в поэме «Мертвые души» тоже прием «закольцованности»: поэма начинается с брички, в которой Чичиков отправляется в путь, и заканчивается дорогой, как бы напоминая о нескончаемости «чичиковых», «собакевичей» и прочих. А что? Сегодняшний чичиков мог бы стать удачливым «предпринимателем», продавцом дождя, воздуха, основателем денежных «пирамид» и прочих мошеннических схем.

Маленький Павлуша на сцене моментально вырастает во взрослого Павла Ивановича Чичикова – подленького авантюриста, но внешне вполне благопристойного господина. Как писал об этом образе критик Белинский «чиновник с виду, а в душе подлец». Эту главную роль главного персонажа исполнил артист Руслан Джумахметов. Она объединяет все персонажи, и актер меняется сам, как бы подстраиваясь под каждого – и под образ, и под игру актера в роли того или иного персонажа.

Чичиков-Джумахметов перенимает даже манеры тех, у кого покупает «мертвые души». И это в характере авантюриста и проходимца Чичикова, который очень талантливо передал Руслан Джумахметов. С Маниловым (деятель культуры Илья Таранов, артист Василий Бурля) он такой же слащавый, обходительный и любезный «рыцарь пустоты», с Коробочкой (атриса Юлия Ким) проявляет такую же «дубинноголовость».

Даже эпизодические роли в исполнении Юлии Ким запоминаются зрителям. В роли Коробочки она прячется под кровать, выглядывает из-под нее, как из коробочки, и весь ее вид, выражение лица выдают характер героини: как бы не прогадать, не продешевить и при этом во что-нибудь не вляпаться. А Чичиков-Джумахметов развязно устраивается на ее кровати и умело играет на ее жадности и скупости.

Интересно подана сцена в трактире, где Чичиков знакомится с Ноздревым. Роль этого картежника и гуляки великолепно исполнил Марк Ларин, и это, пожалуй, единственный момент, где второстепенный персонаж затмевает главного, настолько Марк Ларин колоритен в этой роли. Что-то в этой сцене напоминает Оруэлловский «Скотный двор». Ноздрев выливает шампанское из бутылок в ведро и пьет из него. А его лошади сидят за столом и аристократично поднимают бокалы. Ни у Гоголя, ни у Булгакова этого нет. У Оруэлла животные тоже вытесняют из-за стола хозяев-людей, как бы уравниваясь с ними и даже превосходя их.

В существе в женском халате, вылезающим откуда-то из-под сцены и перебирающим под собственное ворчание какое-то тряпье, трудно узнать актера Насима Мамедова. Зато Плюшкин узнаваем сразу.

Впрочем, все гоголевские персонажи вполне узнаваемы. Юрий Недопекин в роли Губернатора, Светлана Романова – Губернаторша, колоритна в роли Приятной дамы Наталья Копеечкина. Всех их объединяет один порок – жажда наживы, страсть к сплетням. Но при этом каждый обладает еще и только ему присущими качествами, которые высмеивал Гоголь в своем бессмертном произведении.

Вот это разнообразие характеров при общей их схожести и сумели передать актеры театра. Но при этом так, что все эти порочные герои не вызывают у зрителя чувства отвращения и презрения. Их, скорее, жалко. Над ними можно посмеяться и – подумать: а что сделало их такими? Вот, например, помещик Собакевич, роль которого исполнил актер Виталий Котельников. Он о своих мертвых крестьянах говорит, как о живых. Помнит, какими искусными мастерами были все эти плотники, кузнецы, каретники… А на заднем дворе всех этих умельцев – еще живых – подвергают порке за какую-то провинность. Или просто так – для развлечения. Слышатся удары кнута и – довольное кряканье, просьбы бить еще, да посильнее. Что это? Удаль молодецкая и презрение к экзекуторам? Или рабская покорность, с которой угнетаемые даже наказание принимают с благодарностью?

Жалок, особенно в конце, и главный герой – Чичиков. Ему снится сон, в котором все скупленные им мертвые души проходят перед ним. Напрасно он корчится от страха, прячась под одеяло. Но, наверное, в этот момент понимает, что душу купить нельзя. Но продать можно. За страсть к деньгам, за комфорт и удовольствия. Продать самому дьяволу. А души – они бессмертны.

В одном письме Булгаков писал, что «Мертвые души» инсценировать нельзя. «Примите это за аксиому от человека, который хорошо знает произведение. Мне сообщили, что существует 160 инсценировок. Быть может, это и не точно, но, во всяком случае, играть «Мертвые души» нельзя». Для того чтобы гоголевские пленительные фантасмагории ставить, нужно режиссерские таланты в Театре иметь».

Есть в нашем театре такие и режиссерские, и актерские таланты.