«Паровой синдром» целины
Вокруг земель, отданных под пары, начиная с 50-х годов и кончая серединой 80-х прошлого века, велись ожесточённые споры. Довелось в них участвовать и научному консультанту Казахского научно-производственного центра имени А. Бараева академику НАН РК Мехлису Сулейменову. Ему удалось отстоять свою точку зрения – в Казахстане при наличии необходимых условий можно обойтись и без паров. Но этому предшествовали очень бурные события, связанные с именами Первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущёва и первого директора Всесоюзного НИИ зернового хозяйства Александра Бараева.
Битва титанов
Бывает в науке и так, что человек делает себе имя не столько благодаря научным открытиям, сколько своей гражданской позиции. Касается это и академика Александра Бараева, чьё имя сейчас носит Казахский НПЦ зернового хозяйства, бывший Всесоюзный НИИ зернового хозяйства.
При Хрущёве он обрёл ореол мученика. Жизнь потом докажет, что лидер СССР был прав, но тогда общественность восприняла его давление на учёного как несправедливое, считает Сулейменов. Он обратил внимание на любопытное обстоятельство:
«Хрущёв уже готов был снять Бараева с должности директора Всесоюзного НИИ зернового хозяйства, но не успел, поскольку сам был отправлен в отставку. И после этого наступило время Бараева. Несогласие с позицией первого секретаря ЦК КПСС сделало его имя легендарным. И отныне ему не надо было доказывать суть пропагандируемых им научных методов. Всё сказанное им воспринималось как истина в последней инстанции. Он выступал со всех трибун, у него брали интервью, о нём снимали фильмы!» («Central Asia Monitor», 2016 г., №18).
За что же радел Бараев? А за то, чтобы в Казахстане было как можно больше паров (земли, которую на год оставляют без посевов). Бараев считал, что под них нужно отдавать 25-30% посевных площадей в Северном Казахстане и Сибири.
Этой идеей он увлёкся в 1956 году, когда на три месяца съездил в Канаду, чтобы изучить тамошнее земледелие. В то время в Казахской ССР как раз осваивали целину. Во время заграничной командировки Александр Иванович подружился с советником посольства СССР в Канаде по сельскому хозяйству Иваном Хорошиловым.
Дипломат рассказал Бараеву, что в этой стране для гарантированного накопления влаги до 40% площадей оставляют под парами. В засушливые годы эти земли действительно выручали. Но затем канадцы отказались от этой идеи, кроме того, многие учёные на Западе выступали против оставления земли под парами. Но Бараев об этом не знал: не владея английским, он не имел доступа к мировой научной литературе. Да и доводы «западников», как полагает Мехлис Сулейменов, его вряд ли бы убедили, ведь по характеру Александр Иванович был человеком упрямым. Его настолько очаровал канадский опыт, что он до конца жизни отстаивал эту точку зрения, лишь под конец жизни согласившись сократить пары до 16%.
Когда Бараев начинал отстаивать эту технологию, никаких данных по севооборотам в нашей стране ещё не было. Всесоюзный институт зернового хозяйства, первым директором которого он стал, появился только в 1956 году. Бараев, полностью полагаясь на канадский опыт, перенёс его на наши земли.
Пик схватки с Хрущёвым пришёлся на 1961-1964 годы. Но не только Бараев стоял за пары. Очень радел за них и работавший в Курганской области гениальный агроном, Герой Социалистического Труда Терентий Семёнович Мальцев. Никита Сергеевич пытался склонить того отказаться от них и сеять кукурузу, но Мальцев был неумолим. И всё-таки главные события развернулись в Казахстане на самой целине, куда Хрущёв любил приезжать.
По заданию Первого секретаря ЦК КПСС его советники пригласили в Целиноград (ныне Астана) директора Алтайского научно-исследовательского института сельского хозяйства Георгия Наливайко, и в этом НИИ получили экспериментальные данные далеко не в пользу паров.
И тут в самый разгар схватки Хрущёва сняли с высокой должности. Бараев тут же приобрёл громадную популярность.
По трезвым расчётам
В 60-70-х годах заведующим лабораторией севооборотов в НИИ зернового хозяйства был Николай Шрамко. В своих ежегодных отчётах он писал, что в Казахстане взят правильный курс на зернопаровые севообороты, и приводил соответствующие данные.
Затем Шрамко ушёл проректором в Целиноградский сельхозинститут. Сулейменов к тому времени стал заместителем директора НИИ и некоторое время руководил лабораторией севооборотов. Он получил доступ ко всем документам, стал с огромнейшим интересом их изучать и пришёл в изумление! Цифры вроде бы говорили в пользу парового земледелия, но стоило копнуть чуть глубже, как возникал вопрос: разве так можно корректно сравнивать?!
Вопрос упирался в удобрения. На зернопаровых севооборотах применяли нужные удобрения, а для сравнения брали бессменную кукурузу, где обходились без них. Но ведь это, как полагает Сулейменов, игра в одни ворота! Выходит, свой любимый вариант мы улучшаем, создаём для него условия, а тот, с которым сравнивали, оставляем без внимания.
Тогда-то и предложил Мехлис Сулейменов удобрять и то, и другое. Сделали – и уже со следующего года стала вырисовываться совсем другая картина: без пара выход зерна получался выше. Выводы Сулейменова опубликовали во всесоюзной газете «Сельская жизнь» – органе ЦК КПСС, на первой полосе под огромным заголовком «Вкус хлеба».
Эта публикация вызвала волну комментариев и дискуссий по всему СССР. И это неудивительно: опровергались устоявшиеся к тому времени взгляды на земледелие в Казахстане.
Начались гонения, травля автора статьи. Много лет спустя Сулейменов скажет журналистам по этому поводу: «У Абая есть такие строчки: никогда не давай понять другим, что ты умнее их, этим ты вызовешь зависть и злобу».
Сулейменов знал, что говорил. Многие тогда советовали ему, что надо было медленно, но верно продвигать свои идеи, а не устраивать шум на весь Советский Союз. На Западе наверняка его тоже услышали и подумали: ну и возню в Союзе с парами устроили…
Но Сулейменов не мог молчать. Ведь главная беда паров была даже не в их малой эффективности, а в том, что они вызывали эрозию почвы!
Почему это происходит? Потому что на землях, лежащих под парами, всходят сорняки, их подрезают, и поля остаются оголёнными, ничем незащищёнными. Сильный ветер, поднимая летом землю в воздух, создаёт пыльную бурю. Если в поле стоит стерня культуры, то влага после снежных зим впитывается в землю. А при чистых парах формированную тысячелетиями почву талые воды могут смыть за несколько минут, оголяя поверхность на почти десяток сантиметров.
Первым на Сулейменова начал серьёзно давить его непосредственный начальник, первый вице-президент Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. Ленина (ВАСХНИЛ), почвовед, автор разработки комплексных противоэрозийных методов Александр Каштанов. Он был великим учёным, но затем, вслед за Бараевым, тоже стал ярым пропагандистом паровой системы, за что Сулейменов его критиковал. В те времена институт зернового хозяйства твёрдо стоял на том, что на целине можно выращивать только пшеницу.
Почти 30 лет понадобилось Сулейменову, чтобы доказать, что это не так, а на севере Казахстана можно выращивать и другие культуры.
– Я много раз и писал, и говорил на всех совещаниях, что вместо пара мы можем применять масличные культуры, но это был глас вопиющего в пустыне, – вспоминает Сулейменов. – Ведь с пшеницей проще, а чтобы продвигать новые культуры, надо иметь технологическую систему их возделывания, в первую очередь уметь защитить их от сорняков, вредителей и болезней.
Раньше, мотивируя свой отказ от возделывания необходимых республике сельхозкультур, руководители хозяйств оправдывались: «Пробовали, но вредители всё съели». Сейчас политика Минсельхоза направлена на диверсификацию земледелия.
Выделяются субсидии на масличные, зернобобовые и кормовые культуры. Появились перспективные хозяйства, получающие в благоприятные годы высокие урожаи, к примеру, рапса по 30-40 центнеров с гектара. На вопрос, почему же раньше эти культуры не давали таких урожаев, агрономы хозяйств отвечают, что они только сегодня с помощью специалистов по защите растений научились бороться с сорняками, болезнями и вредителями.
Уроки истории, в том числе связанные с сельскохозяйственным производством, всегда полезно изучать, анализировать и делать правильные выводы, чтобы не повторять допущенные нашими предшественниками ошибки в дальнейшем.
