Парад Победы духа

80 лет назад в Москве состоялось событие, которого не могло быть. Этот парад состоялся вопреки всему. В тот страшный октябрь 1941 года, когда разгромлен Центральный фронт Красной Армии, когда три армии под Вязьмой оказались в котле, когда путь на Москву был открыт, и моторизированные части вермахта на полном ходу шли к советской столице. Когда силами курсантов военных училищ, войсками НКВД, остатками разгромленных воинских подразделений и ополченческих дивизий советский солдат ценой тысяч жизней останавливал врага, сдерживая на час, на день, на неделю. Когда подвиги 28 панфиловцев свершали ежедневно все, кто оказывался на передовой. Когда Гитлер уже назначил парад своих войск в поверженной Москве. Когда фашистским солдатам и офицерам уже выдали парадную форму, в которой они готовились маршировать по Красной площади. Когда в 50 километрах от столицы уже громыхала тысячами танков и самоходных орудий двухмиллионная группировка фашистских армий «Центр», в тылу которой лежала поверженная Европа. Когда в Москве началась паника и распространились слухи о том, что правительство вместе со Сталиным покинули Москву.

И в это время он состоялся – парад на Красной площади 7 ноября 1941 года. Этот парад стал первой большой победой – силы духа над силой оружия. Весь мир услышал эту победу по радио – трансляция с Красной площади шла, как сейчас бы сказали, в режиме онлайн.

Парад до самого последнего момента был под вопросом из-за массированных бомбардировок города, резко участившихся с началом наступления наземных немецких войск. В конце октября 1941 года бомба взорвалась напротив Центрального телеграфа на улице Горького (сейчас Тверская), убив и ранив множество людей, стоявших в очереди к продовольственному магазину. Тяжелый фугас попал в здание ЦК ВКП (б) на Старой площади. Среди погибших оказался писатель Александр Афиногенов. Бомба пробила крышу Большого театра, изуродовав здание. Пострадали и другие объекты. Несмотря на тщательную маскировку доставалось и Кремлю. 500-килограммовый фугас упал 29 октября во дворе Арсенала, убил 45 человек, ранил более 100, разрушил гараж и вызвал пожар. Пик воздушных налетов пришелся на начало ноября, когда линия фронта подошла так близко к городу, что самолеты со зловещими крестами стали летать над ним не только ночью, но и днем.

При этом нацисты, решив, что так называемые «зажигалки» недостаточно эффективны, стали массированно применять фугасные бомбы. Налеты следовали один за другим, иногда по 5-6 раз за сутки. И самый мощный из них пришелся на канун парада. 6 ноября, менее чем за сутки до его начала, в три часа дня на Москву с разных курсов и высот пытались прорваться 250 вражеских самолетов. Впрочем, зенитчики и летчики ПВО не подвели – ни один бомбардировщик врага не долетел до цели, а 34 были сбиты.

Синоптики не могли дать точного прогноза на 7 ноября – все метеорологические станции на западе страны были захвачены врагом. Ночь накануне парада была ясной и звездной. Погода стала меняться лишь ближе к утру, когда при температуре +2°…-2° небо заволокло тучами, и пошел густой снег. Ни один германский самолет не рискнул взлететь в такую погоду.

Подготовка к параду шла в строгой секретности. Летчик Михаил Евстафьевич Коробков рассказывал, что «старики» улетели раньше – видимо, те, которые и сбили 6 ноября 34 вражеских бомбардировщика. А их, молодых, направили в подмосковное Тушино с приказом быть готовыми взлететь в любую минуту. И только когда по радио услышали трансляцию парада с Красной площади, они узнали, зачем. Но взлетать не пришлось – с утра повалил такой снег, что ни один фашистский бомбардировщик в этот день Москву не бомбил.

– Это был такой эффект, такой подъем! – с восторгом рассказывал он, спустя 70 лет.

Вот как описывала это событие газета «Вечерняя Москва» от 8 ноября 1941 г.: «Часы Спасской башни гулко бросили на площадь восемь ударов. – Парад, смирно! Из ворот Спасской башни на добром, горячем коне выезжает заместитель народного комиссара обороны СССР Маршал Советского Союза тов. Буденный. Навстречу ему скачет командующий парадом генерал-лейтенант тов. Артемьев. Рапорт, тов. Буденный в сопровождении генерал-лейтенанта объехал войска, выстроенные к параду, и поздоровался с ними. Бодрым «ура» отвечали бойцы на приветствие Маршала Советского Союза. Закончив объезд, товарищ Буденный подъехал к Мавзолею, легко соскочил с коня и поднялся на трибуну».

Оркестр подал сигнал «Слушайте все!» На Красной площади воцарилась полная тишина. Сталин произнес речь, в которой он призвал народ не просто выжить, отстоять Москву, а спасти весь мир. «На вас смотрит весь мир. На вас смотрят порабощенные народы Европы, попавшие под иго немецких захватчиков, как на своих освободителей. Великая освободительная миссия выпала на вашу долю. Будьте же достойными этой миссии! Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!», так закончил Верховный главнокомандующий свою речь. И ведь это сбылось!

Играл военный оркестр под управлением капельмейстера Василия Агапкина. Он стоял на деревянной подставке, как изваяние, только руки взлетали, как птицы – «Интернационал», марши. Он стоял так неподвижно, что сапоги примерзли к подставке, и когда дирижер попытался сойти, то чуть не перевернулся вместе с ней. Подбежавшие музыканты подхватили дирижера и помогли дойти до ГУМа.

Накладка случилась с прессой. Операторов забыли предупредить о переносе начала парада на два часа раньше. Хорошо, что по инструкции их ассистенты должны приезжать на два часа раньше мероприятия, чтобы наладить аппаратуру. Ассистенты начали снимать, не успев наладить аудиозапись. Когда к 10 утра появились операторы, площадь и Мавзолей опустели. (Они, наверное, готовы были застрелиться от досады). Но через некоторое время к ним подошел генерал НКВД Кузьмичев и сказал: «Правительство знает, что не по вашей вине речь товарища Сталина не записана, а по вине наших органов, которые не предупредили вас об изменении времени начала парада. Но нужно исправить оплошность».

Повторная съемка на Мавзолее исключалась, и тогда режиссер Леонид Варламов, операторы Марк Трояновский и Иван Беляков предложили построить в Большом Кремлевском дворце фанерный макет трибуны Мавзолея, покрасить его под мрамор, а для того, чтобы у Сталина во время речи шел пар изо рта, в БКД открыли все окна. Однако как ни остужали зал во время съемки, пар изо рта не выходил, но зрители и американские киноакадемики не заметили этого.

Для гитлеровцев парад стал полной неожиданностью. Радиотрансляция с Красной площади была включена на весь мир в ту минуту, когда парад уже начался. Ее услышали и в Берлине. Позже приближенные Гитлера вспоминали, что никто не осмеливался доложить ему о происходящем в Москве. Он сам совершенно случайно, включив приемник, услышал команды на русском языке, музыку маршей и твердую поступь солдатских сапог и понял в чем дело. Как свидетельствуют историки, Гитлер пришел в неописуемую ярость. Он бросился к телефону и потребовал немедленно соединить его с командующим ближайшей к Москве бомбардировочной эскадрой.

Военный парад вызвал восхищение и уважение к советскому народу и его армии, во всем мире. Английская газета «Ньюс Кроникл» писала: «Организация в Москве обычного традиционного парада в момент, когда на подступах к городу идут жаркие бои, представляет собой великолепный пример мужества и отваги». Ей вторила «Дейли Мейл»: «Сталин организовал на знаменитой Красной площади одну из самых блестящих демонстраций мужества и уверенности, какая только имела место во время войны».

В этот день в стране прошли еще два парада – в Воронеже и Куйбышеве – резервной столице СССР. Туда были эвакуированы многие государственные учреждения, а также иностранные представительства. В то морозное утро парадом в городе руководил командующий 60-й резервной армией генерал Максим Пуркаев, а принимал его бывший нарком обороны маршал Климент Ворошилов, который браво гарцевал на коне, объезжая войска, выстроившиеся на площади Куйбышева. На параде присутствовали «всесоюзный староста» Михаил Калинин, председатель комиссии партийного контроля Андрей Андреев, руководитель профсоюзов страны Николай Шверник, председатель Госплана Николай Вознесенский. А еще представители 22 стран, в частности, английская военная миссия во главе с генерал-лейтенантом Фрэнком Ноэлем Макферланом, военные атташе и иностранные корреспонденты. Собравшиеся увидели не только торжественный марш наземных войск – от пехоты до танков, – но и единственный за всю войну воздушный парад. В Москве погода была нелетная, а вот над Куйбышевом пролетели до 700 (!) боевых самолетов, преимущественно новых типов. Зрители не подозревали, что 230 экипажей 8 авиаполков и 5 авиашкол подготовили этот пролет всего за три дня. Такого впечатляющего зрелища никто не видел ни до, ни после. Неудивительно, что полуторачасовой парад, а за ним еще и часовая демонстрация трудящихся, в которой участвовало без малого 200 тысяч человек, произвели на иностранцев сильнейшее впечатление, заставив поверить, а затем и рассказать всему миру, что Советский Союз не сломлен и сил у него еще много.

У этого великого парада была и другая, далеко не всем известная духовная сторона. Накануне иерархи Русской православной церкви ходатайствовали перед Сталиным разрешить им провести крестный ход с Казанской иконой Божией Матери, которая не раз спасала Русь от иноземных захватчиков. И вождь дал такое разрешение.

В Богоявленском соборе осажденной столицы отслужили молебен, после которого состоялся крестный ход с выносом Казанской иконы. В то время, когда на Красной площади Сталин говорил речь перед участниками парада, к верующим обратился митрополит Сергий со словами: «Не в первый раз русский народ переживает нашествие иноплеменных. Не в первый раз нам принимать и огненное крещение для спасения родной земли. Силен враг. «Но велик Бог Земли Русской!». Так воскликнул Мамай на Куликовом поле, разгромленный русским войском. Господь даст, придется повторить этот возглас и теперешнему нашему врагу».

Слова эти актуальны до сих пор.