От души и для души
Нурлан Нургалиевич Баиров человек уникальный. Почетный пенсионер Министерства внутренних дел, врач психиатр, а еще художник, военный, спортсмен. Его жизнь полна разного рода событиями. Но где бы он ни жил, и ни работал, всегда продолжал рисовать. В этом году в выставочном зале прошла его персональная выставка картин.
Как говорит он сам, любовь к искусству началась с обычной коробки пластилина, которую ему подарили в детстве. Лепить мог часами, затем ему стали дарить краски и карандаши.
– Я с детства увлекаюсь рисованием, но стать профессиональным художником у меня не получилось. Рисование – это всего лишь хобби и отдушина. Но, если честно, я достиг определенных успехов. В основном рисую в графике. Это у меня получается лучше, хотя могу писать картины и маслом, и акварелью, и пастелью. В современной живописи существует множество жанров, такие как пейзаж, портрет, марина, натюрморт. Мне нравятся портреты, стараюсь отразить душу человека через взгляд, ведь недаром говорят: глаза – зеркало души.
Нурлан Нургалиевич всерьез увлекся и спортом. Становился победителем не только республиканских, но и международных соревнований. Был не просто мастером спорта СССР по самбо, но надеждой Казахстана. Его имя вписано в книгу истории образования самбо в СССР. Этим фактом он гордится особенно, как, впрочем, и каждой минутой, проведенной на татами.
– Меня тренировал, ныне покойный, подполковник запаса полиции Рамазан Нурмашев. В молодости он сам был чемпионом Казахстана и призером Чемпионата СССР по дзюдо. Как говорится, «только настоящий чемпион может воспитать чемпиона». Я долго и упорно тренировался и в 18-летнем возрасте, в 1983 году в Алматы, смог стать чемпионом СССР по самбо среди юношей, а затем мне присвоили звание «Мастер спорта СССР». Я и сейчас, в свободное от работы время посещаю борцовский зал и тренируюсь с ветеранами спорта.
Нурлан Нургалиевич не без гордости рассказывает о своей семье. Его отец фронтовик, первое ранение получил в боях под Гомелем, вернулся в строй. Второе ранение оказалось сложным, его демобилизовали.
– Отец был стрелком-пехотинцем, в дальнейшем служил в саперном взводе. После окончания войны работал бухгалтером, потом в системе охраны. В 1975 году он скончался от полученных ран, которые все это время давали о себе знать. Моя мама Мария Жалбыровна во время войны серьезно переболела, из-за чего перестала слышать и говорить. Она работала швеей на фабрике имени Карла Либкнехта. Ради нее мой отец выучил язык глухонемых. Когда его не стало, мне было только 10 лет. Сначала мама сама нас воспитывала, а потом на помощь приехала моя бабушка. Есть портрет, который я нарисовал сам буквально за несколько месяцев до ее смерти. Она была удивительным человеком, и лицо у нее особенное, спокойное и одухотворенное. Она жила в ладу с собой, со своей совестью, со всеми близкими. Очень набожный человек, мы с ней часто говорили о Боге, о смысле жизни. И если раньше я был жестким атеистом, то теперь на эти вещи смотрю совсем по-другому.
Мама старалась, чтобы мы ни в чем не нуждались и во всем поддерживала детей. Когда я решил заниматься борьбой, она за ночь сшила мне куртку. Позже разрешила параллельно ходить в детскую художественную школу и платила за мою учёбу 30 рублей ежемесячно. Это немалые деньги по тем временам, тем более, что у нее небольшая зарплата.
После окончания 8-го класса я пошел в профессиональное училище на электромонтажника. Нам платили стипендию 40 рублей. Деньги отдавал ей ведь, помимо меня, она ставила на ноги моих брата и сестру. Они сейчас живут в Астане, их работа связана с сурдопереводом. Обучают глухонемых жестовой речи.
В 1983 году в Алматы он поступил в Педагогический институт на факультет физического воспитания, но после окончания 1 курса в 1984 году призвали в армию, в пограничные войска. После демобилизации решил поступить в Ленинградскую художественную академию, однако эта затея не увенчалась успехом. Поэтому уехал в Актобе и поступил в медицинский университет имени Марата Оспанова. Даже на лекции он делал наброски карандашом. До сих пор хранит портреты своих однокурсников. Восточная красавица в национальном казахском платье задумчиво смотрит вдаль. Локон черных волос выбился из-под головного убора. Эта девушка училась с ним.
– Почему я увидел ее так, не знаю, ведь она и не казашка вовсе. У нее мама калмычка, а отец азербайджанец, – говорит Нурлан Нургалиевич.
После окончания вуза он работал в Областном центре психического здоровья врачом-психиатром. Назначен заведующим отделением, затем был участковым врачом-психиатром в поликлинике, а в 2001 году ему предложили перевестись в воинскую часть 5515, и он согласился. В 2008 году стал начальником медицинской службы воинской части 5546, в городе Атырау. Через полтора года вновь перевелся в Уральск, и в 2013 году ушел на заслуженный отдых.
– Психиатрия – интересная и сложная вещь, связанная с тончайшими нюансами человеческой души. Сложная в том плане, что в нашей профессии нет вспомогательных средств, таких как МРТ или рентген. В душу человека заглянуть невозможно. Только нужными словами я подбираю ключи. Солдат настраивал на службу, воспитывал в них умение адаптироваться в различных конфликтных ситуациях. Однако, если все-таки приходилось диагностировать психическое заболевание, то направлял их в Областной центр психического здоровья.
В 2017 году Нурлана Баирова снова позвали на службу, на этот раз в РгК «Батыс», в качестве служащего на должность врача-психиатра. В 2019 году перевели в воинскую часть 5517 на аналогичную должность. И в 2021 году он закончил службу по семейным обстоятельствам. Но продолжает работать врачом-психиатром в Уральском доме-интернате для психохроников. Как обычно, занимается изобразительным искусством и поддерживает себя в хорошей физической форме.
