«Останусь в театральной среде»
Руслан Джумахметов в представлении не нуждается. Выпускник театрального факультета Саратовской консерватории имени Собинова – самый востребованный и любимый зрителями актер областного театра имени Островского, талантливый режиссер, лауреат и призер республиканских и международных театральных премий, преподаватель сценической речи в Детской музыкальной школе, в настоящее время заканчивает режиссерское отделение магистратуры. При этом он успевает еще вести детские театральные кружки, аккаунт в соцсетях, пишет интересные статьи об истории старейшего в республике театра.
Премьерой спектакля «Конек-Горбунок» в постановке Руслана Джумахметова с триумфом завершился 163-й сезон театра Островского. Накануне этого Руслан стал лауреатом республиканской театральной премии «Еңлікгүл» в номинации «Лучшая творческая работа в спектакле для детей» – за спектакль «Маленькая Баба-Яга». И вот новая постановка, еще более яркая, масштабная, красочная.
Накануне театральных каникул Руслан Джумахметов дал интервью нашей газете.
– Руслан, каким был закончившийся театральный сезон для Вас лично и для всего театра?
– Как для меня, так и для всего коллектива театра этот сезон в какой-то степени был и интересным, и сложным. Я долго вынашивал идею спектакля «Конек-Горбунок», она пугала меня и одновременно зрела во мне. Эта работа стала для меня этапной, новой, очередной ступенью в профессии режиссера.
Актерский сезон для меня тоже очень насыщенный. Я сыграл Чичикова – роль, о которой в душе мечтал, но которую, скажу по секрету, не должен был играть изначально. Я не подходил на эту роль ни по возрасту, ни по внешним данным героя. Но линия авантюриста, современного циничного дельца мне интересна.
Так что сезон оказался насыщенным, сложным, но вполне продуктивным.
– Почему Вы, будучи востребованным актером, решили стать еще и режиссером?
– Какого-то осознанного решения с моей стороны не было. Это дальновидное решение моего главного режиссера, моего друга, моей крестной матери и в личной, и в профессиональной жизни Оксаны Михайловны Малуша. Она благословила меня на поступление в Саратовский театральный институт, она благословила меня на режиссуру, когда в 2012-м году предложила мне поставить детский спектакль. Я с воодушевлением согласился и имел наглость и смелость взять для постановки «Муху-Цокотуху» Корнея Чуковского. Мы много работали с инсценировкой, с монтажом текста и решили сделать детский мюзикл. Татьяна Ковалева, наша заведующая музыкальной частью, написала музыку. Этот спектакль идет уже десять лет, побывал на гастролях в Актобе, в Атырау, в этом году состоялась юбилейная сотая постановка. В спектакль много корректировок внесла Оксана Михайловна.
В институте у нас было задание – сделать зачин, этакий большой массовый этюд, я всегда этого боялся, у меня не получалось, я не мог проявить волю. Хотя в детстве, лет с пяти-шести, у меня во дворе был свой личный театр, в котором я был и актером, и режиссером. И Оксана Михайловна, бережно взяв за ручку, втянула меня в режиссуру. И главное, что, как мне кажется, я перенял у неё: верное распределение артистов на роли – это 70 процентов успеха спектакля.
– Что сложнее – актерство или режиссура? Дает ли режиссура лучшее понимание актерской профессии?
– Трудности есть во всем. Легкость возникает, когда ты любишь свое дело, принадлежишь ему, когда ты не врешь самому себе, не халтуришь, когда есть команда. Я понимаю актерскую природу и как режиссер стараюсь быть удобным, внятным и понятным, другом для актера. Чтобы он чувствовал себя комфортно, уютно в рисунке роли и в партитуре самого спектакля, а главное – чувствовал свой успех.
– Почему Вы выбираете для своих постановок сказки? Это дань детству?
– В свое время мне казалось, что сказки ставить легче, более простой подход, менее ответственно. Признаюсь, я ошибался. В сказках нужно проявить максимум фантазии, нужно поставить себя на место ребенка – будет ли ему интересно? Нужно зацепить каждую секунду спектакля, постоянно что-то изобретать. Детям нужны красивые картинки, завораживающее действие, нужно, чтобы ребенок поверил в чудо, в волшебство. «Аленький цветочек» – сплошное волшебство, «Приключения Фунтика» – цирк, «Маленькая Баба-Яга» – это магия и волшебство – страшное и доброе. «Конек-Горбунок» – тоже волшебство. В какой-то степени, постановка сказок – это миссионерство. Мы воспитываем будущих театральных зрителей.
– Были ли сложности или какие-то непредвиденные ситуации при постановке «Конька-Горбунка», других спектаклей?
– Нет, только мои личные сложности, о которых никто не должен знать. Были моменты, когда опускались руки, казалось, что ничего не получается, хотелось позвать на помощь Оксану Михайловну, но потом взял себя в руки. Во время постановки «Конька-Горбунка» я выработал такую штуку: отпустить ситуацию и включить ра-зум. Если актер – это сердце, то режиссер – это холодный разум. Актер может переживать, рефлексировать, режиссер этого себе позволить не может. А без сложностей в театре не бывает. Но это чаще сложности технического характера.
– Как удается из большого коллектива театра создать в спектакле единый ансамбль?
– Да, актеры все индивидуальности, каждый за себя. И каждый думает про себя: какая у него роль, на каком он месте в списке действующих лиц в распределении, сколько он получит текста. Все это так: актер – рефлексирующий, сомневающийся человек. Сплотить коллектив можно идеей, подачей материала. Режиссер должен заразить актеров этой идеей, вселить в них веру, вдохновить, убедить, мотивировать, вселить уверенность. Актера нужно любить, любить и еще раз любить!!! Именно так – с тремя жирными восклицательными знаками. Тогда актерам интересно и они хотят работать.
– Назовите главные составляющие успеха спектакля?
– Первая – хорошая, крепкая драматургия, автор, текст. Вторая – крепкая, хорошая команда: актеры, художник, хореограф, вокалист, балетмейстер. Все эти составляющие у нас есть.
– Есть ли в театре условия для творческого роста актеров?
– Абсолютно все условия. Мы не Москва, не Алматы, словом, не столица, у нас небольшая труппа, нет такой дикой конкуренции, актеры играют все, даже неопытные. В Саратове мои мастера надо мной смеются, в хорошем смысле: ты сыграл уже весь мировой репертуар! И такой шанс дается каждому, нет никаких запретов. Все актеры прошли обучение в Самаре – не каждый театр отпускает актеров на учебу. Весь коллектив три раза проходил обучение online в ГИТИСе. Я довольно часто посещаю международные форумы, конференции, семинары, и наш театр всегда идет навстречу. Если ты хочешь учиться – ты будешь учиться, все в твоих руках, включая режиссуру: бери пьесу, бери актеров – ставь.
– О чем, на Ваш взгляд, сегодня нужно говорить со сцены со зрителем?
– О вечных ценностях, о том, что сегодня, к сожалению, затирается, подменяются, утрачивают духовную первооснову. О настоящей любви, преданности, дружбе, человечности. О тех ценностях, которые на все времена, для всех народов и религий. Мы должны показать классикой, что такое хорошо и что такое плохо, где добро, а где зло. Предмет исследования театра – это человек. Живой, любящий, сомневающийся.
– Есть ли в нашем театре какие-то особые правила для актеров?
– Как и везде – одни правила. Есть главная, священная для актеров книга – Этика Станиславского. Каждому актеру, вступающему в труппу, вручается тоненькая книжечка выдержек из этой Этики: как служить театру, как себя вести, ведь мы люди публичные, нас на улицах узнают, мы не должны порочить звание старейшего театра республики. Как у врачей есть клятва Гиппократа, так у нас – «клятва» Станиславского.
– Какая роль Вам далась труднее всего? И какая самая любимая?
– Труднее всего мне далась роль Сганареля в комедии Мольера «Лекарь поневоле». Наверное, я получил эту роль слишком рано: ни опыта, ни жизненных наблюдений. Мне трудно было тягаться с таким опытным и талантливым актером, как Насим Мамедов. Я эту роль, может быть, только еще лет через десять сыграю. К сожалению, спектакль сошел с репертуара.
Самая любимая моя роль на сегодняшний день – Кочкарев в «Женитьбе», Чичиков в спектакле «Похождения Чичикова». Гоголь и Островский – это мои авторы. Еще роль Энрике в «Цианистом калии», сэр Эндрю в «Двенадцатой ночи». Я играю подлецов, мерзавцев, обольстителей. Они все разные. Но не плоские и картонные, а очень объемные и выпуклые.
– В каком качестве Вы видите себя в будущем: актера или режиссера?
– Я еще и педагог, двенадцать лет преподаю, пишу о театре – мне интересно все, что связано с театром. Я живу одним моментом, по Станиславскому – «здесь и сейчас». В будущем я вижу себя в театральной среде.
– Как Вам удается успевать все – играть на сцене, делать постановки, вести театральные студии, писать статьи?
– Иногда не хватает суток. Но я, наверное, рабочая лошадка. Еще увлекаюсь дизайном, дома сделал ремонт, люблю моделировать одежду. Иногда думаю: зачем я берусь за все, но, наверное, это мне по силам, ведь все дается человеку по его силам.
– Что необходимо, чтобы театр не потерял своей актуальности?
– В плане финансовом мы общедоступный театр (если можно так сказать, когда-то так назывался МХАТ), билеты недорогие и доступны каждому. И прекрасно, что театр зарабатывает какие-то деньги. Но смешно на них рассчитывать. Без поддержки государства, на самоокупаемости театр работать не может. Чтобы театр шел в ногу со временем, привлекал зрителя, особенно юного, нужно светотехническое оборудование, спецэффекты – стелющийся дым, туман, компьютерная графика, световые занавесы, мощные проекторы. Чтобы создать визуальный ряд, нужная инженерия. Это, конечно, не заменит игру актеров, но поможет делать качественные постановки и будет привлекательно для зрителя.
