Одна на всех, мы за ценой не постоим

23 апреля 2015
0
1644

Сегодня даже эта фраза из хорошей песни, прозвучавшей в замечательном фильме «Белорусский вокзал», извращается и интерпретируется. Мол, ну, конечно, за ценой не стояли, людей не жалели, немцев трупами забрасывали. Да, наш народ  принес на алтарь Победы над фашизмом миллионы жизней. Но и агрессор расплатился сполна.

Миллионы трагедий

Немцы первыми стали считать человеческие потери в войне. В 50-е годы в Германии вышла книга под заголовком «Итоги Второй мировой войны». У нас она выпускалась с названием «Выводы побежденных». В этой книге была приведена таблица, в которой перечислены все европейские страны, принимавшие участие в войне, и количество погибших – военных и мирного населения. Советского Союза и Германии в этой таблице нет: слишком несопоставимы потери двух этих стран со всеми европейскими вместе взятыми. Из европейских стран больше всех потеряли Польша и Югославия. А такие страны как Голландия, Дания, Норвегия потеряли единицы. Люксембург заплатил фашистам четырьмя военными и одним гражданским. Потери США на европейском и североафриканском фронте – 174 тысячи человек, на всем театре военных действий – 224 тысячи.

Потери свои и наши немцы поначалу оценили так:

«Потери немецкого народа во Второй мировой войне, вызванные непосредственно боевыми действиями, достигают примерно 6 млн. 500 тыс. человек. 20 млн. человек – это наиболее приближающаяся к истине цифра общих потерь Советского Союза во Второй мировой войне… В общем сумма потерь немецкого и русского (в широком смысле) народов составляет около 10% населения Германии и России».

Потом появились новые данные, цифры стали расти. Сейчас считается, что Советский Союз потерял 26,6 миллиона человек, Германия – 7,3 миллиона, поляков погибло 6 миллионов. Самая пострадавшая из стран-союзников – Великобритания – воевала с Германией на два года дольше нашего, и ее потери за шесть лет составили 400 тысяч человек. Много. Но несопоставимо с нашими 27 миллионами. Если сопоставить математически – 1 к 67. Так какое моральное право имеют наши союзники присваивать себе нашу Победу?

Когда немецкий фельдмаршал Кейтель в 1945 году подписывал договор о капитуляции, он со злой иронией сказал, обращаясь к представителю Франции: «А что, этим мы тоже войну проиграли?»

Но сколько из наших 27 миллионов, жизнь которых унесла та война, – солдаты, и сколько мирных жителей, погибших от бомбежек, расстрелянных, повешенных, сожженных, умерших от голода, угнанных и пропавших без вести?

Проще всего подсчитать военные потери – по списочному составу военнослужащих. Так вот, по данным межведомственной комиссии, которая считала наши потери в годы войны, безвозвратные боевые потери списочного личного состава Советской армии (всего: убиты, умерли от ран, не вернулись из плена) с учетом боев на Дальнем Востоке составили 8 млн. 668 тыс. 400 человек. Из этого числа – 2,5 миллиона наших солдат погибли в немецком плену. Погибли просто потому, что были советскими. К ним со стороны фашистов было «особое» отношение. Если из общего числа попавших в немецкий плен англичан и американцев погибло 4%, то советских военнопленных – 57,8%.

Таким образом, остается немногим больше 6 миллионов наших павших солдат. То есть, потери у нас с немцами в боевых действиях примерно одинаковы.

К сожалению, пишут историки, у нас нет данных потерь по годам – ни наших, ни немецких. Понятно, что самые большие наши потери пришлись на начало войны. Но и немцы в 1941 году потеряли много. В течение всего только трех недель – с 6 по 27 декабря 1941 года – в боях под Москвой немецкая армия потеряла убитыми 120 тысяч человек!

Сравните: оккупация Норвегии обошлась армии вермахта в 1 317 человек убитыми, Греции – в 1 484 человека, Польшу захватили, потеряв 10 572 солдата.

И после этого «любители исторической правды» цинично пишут о «несуществующих» панфиловцах, продажные кинематографисты снимают фильмы про «трусливую комиссарскую сволочь – клочковых», в газетах появляются гнусные статьи о «дебильных школьницах зоях космодемьянских»! Почему же тогда лучшая армия мира за три недели потеряла в десять раз больше, чем при оккупации трех европейских стран!?

В боях под Москвой погибли 140 тысяч советских солдат. Много. Но не намного больше, чем фашистов.

В страшной мясорубке Сталинградской битвы мы потеряли 480 тысяч солдат и офицеров. Потери немецкой армии – 800 тысяч. И это только в ходе наступательной операции, за всю великую битву потери армии вермахта выросли до полутора миллионов человек.

У нас как-то привыкли говорить о наших союзниках, вступивших в войну, когда она уже шла к концу и всем была ясно, кто победит. Но почему-то молчат о союзниках Германии. А ведь на ее стороне на Восточном фронте против Красной Армии воевали венгры, румыны, итальянцы, финны, австрийцы, чехи, испанцы, французы. К концу войны их немало оказалось в советском плену – 1,1 миллиона человек.

И, тем не менее, на Восточном фронте было разгромлено 674 дивизии вермахта!

В общем, после 1942 года, на втором этапе войны немцы теряли в боях больше, чем наши.

Цифры, конечно, страшные. Миллионы жизней – статистика. Каждая отнятая человеческая жизнь – трагедия. Десятки миллионов трагедий.

Людей – беречь!

Недавно наша областная детско-юношеская библиотека организовала среди школьников конкурс под девизом «Победа деда – моя Победа». Помогали детям создавать рукотворную книгу родители, учителя, школьные и сельские библиотекари. Низкий им поклон за это. Многие сочинения, признаюсь, я читала со спазмом в горле. Но что меня удивило – в нескольких работах дети писали о том, что наши солдаты шли в бой с одной винтовкой на десятерых: когда одного убивали, оружие брал другой. Кто им об этом рассказывал? Однозначно – не те, кто воевал. Потому что такого в действующей армии не было. Одна винтовка на троих – про это мы слышали. Но одна – на десятерых, это уже слишком.

Конечно, на войне всякое могло быть. Но подобная ситуация – нетипична. Такое еще могло быть в народном ополчении. Да и то – как бы простые рабочие, преподаватели, студенты громили врага с одной винтовкой на троих? Но если было надо – в ход шло все: и вилы, и пики, и музейные шпаги. И это тоже – правда.

В музее Сталинградского тракторного завода хранят историю того, как рабочие завода задержали целую армию противника. Немцы подступали к городу с юга, но неожиданно прорвались на окраину с другой стороны. До Волги – не больше километра. На пути – только Сталинградский тракторный. А на заводе только работяги с винтовками в промасленных спецовках, регулярные части еще не подошли, не ждали здесь прорыва. И вот немцы разглядели в бинокли – лежат на баррикадах этакие Рэмбо с разукрашенными черным лицами. И решили они, что это русская морская пехота. Остановились, запросили подкрепление: морпехов – «черную смерть» – они после Севастополя боялись, как дьявола. Так, благодаря чумазым работягам было выиграно несколько часов, пока подошли армейские части. А завод превратился в еще одну крепость, взять которую фашисты так и не смогли.

«Одна винтовка на троих-десятерых», «завалили трупами» – такие, мол, кровожадные и тупые были командиры. Жукову приписывают присказку: «Бабы еще нарожают», мол, не любил, не берег командующий своих солдат.

Вот только сами ветераны о своем полководце совсем другого мнения. Карпов, написавший после войны книгу о маршале, прошел рядом с ним всю войну. Он пишет, что Жуков все делал для того, чтобы сберечь солдатские жизни. Другой автор книги о маршале, тоже фронтовик А. Исаев приводит приказы Жукова командующим армиями:

«Прекратить преступные атаки в лоб населенного пункта. Прекратить атаки в лоб на высоты с хорошим обстрелом. Наступать только по оврагам, лесам и мало обстреливаемой местности».

В каждом приказе Жукова требование: беречь людей!

«В армиях Западного фронта создалось совершенно недопустимое отношение к сбережению личного состава. Командармы, командиры соединений и частей, организуя бой, посылая людей на выполнение боевых задач, недостаточно ответственно относятся к сохранению бойцов и командиров… Выжечь каленым железом безответственное отношение к сбережению людей, от кого бы оно не исходило».

Командующему 49-й армией Захаркину Жуков в сердцах бросил: «Напрасно вы думаете, что успехи достигаются человеческим мясом, успехи достигаются искусством ведения боя, воюют умением, а не жизнями людей».

«Людей не щадить», «взять любой ценой» – такого в приказах Жукова не было. Самые ярые его недоброжелатели не найдут этого ни в документах, ни в воспоминаниях сослуживцев. Наоборот, постоянные выговоры с обещанием отдать под трибунал за «недопустимые потери», требование беречь людей.

«Почему же миф о командующем-людоеде покрыл своей черной тенью именно маршала Жукова? Полководца, которого отличало именно умение думать о людях? Зависть соратников? Обиды неудачников? Возможно, они присутствовали. Но мишенью маршал Жуков стал по другой причине, по которой не прекращаются нападки на нашу Победу в целом. Просто маршал Жуков – это символ Победы», – пишет историк Владимир Мединский.


Иван Кожедуб стал трижды Героем Советского Союза в 25 лет. Со своей будущей женой, 17-летней Вероникой, он познакомился в 1945 году в подмосковной электричке. И пригласил на танцы в военный клуб летчиков. Лишь когда он снимет шинель, она поймет, почему с этим молодым парнем так уважительно здоровались старшие офицеры: три Звезды Героя блеснут на кителе. Кроме Кожедуба три Звезды Героя в 1945 году имели только два человека: летчик Покрышкин и маршал Жуков.


Кто лучше летал

В 90-е годы магазины и холодильники были пустыми, зато пресса изобиловала такими откровениями и разоблачениями, что дух захватывало. Как же – перестройка, гласность, запретная раньше информация – мы готовы были голодать ради этой свободы. Первый «звоночек» в мозгах прозвенел, когда стали «разоблачать» наших героев войны и исподволь прославлять врага. Помню, как возмущался знакомый летчик-фронтовик, когда прочитал в популярной газете, что немецкий летчик Эрих Хартман сбил 352 наших самолета. «Такого не может быть! – возмущался ветеран. – Наши асы – Кожедуб и Покрышкин – столько не сбили! Это – приписки», – утверждал бывалый летчик.

И оказался прав: любимчик Гитлера, Геббельса и всей Германии, белокурый Буби (малыш) Хартман – был, конечно, классным летчиком. Но еще – символом немецкой пропаганды.

У наших трижды Героев Кожедуба и Покрышкина счет сбитых немецких самолетов – 62 и 59. Стопроцентно сбитых: нашим летчикам не засчитывали подбитые или упавшие на вражеской территории самолеты противника – нужны были прямые доказательства. Да и задачи у наших и немецких летчиков были разные. Немцам главное было отбомбиться и сберечь себя. Наши истребители, как правило, прикрывали наземные войска, подавляли огневые точки противника.

«Когда мы стреляли по немцам, то видели, как с них сыплются бомбы. Они всегда, когда их обстреливали, беспорядочно бросали бомбы и разворачивались, чтобы уходить», – вспоминал военный летчик Микоян.

Немецкие летчики не щадили самолетов. Прославленный Хартман прыгал с парашютом восемь раз, за это его звали «везунчиком». Самолеты гибли. Кожедуба не сбивали ни разу, он не потерял ни одного самолета. При этом Хартман обычно летал над своей территорией: берегли немцы своего героя для пропаганды.

Да, в начале войны преимущество в воздухе было у немцев, самолеты у них были лучше. Но даже в первый день войны наши летчики сбили 300 фашистских самолетов. А к концу войны наши летчики сполна расплатились за неудачи первых дней.

ВСЕ РАЗДЕЛЫ
Top