Не зачерствело сердце

13 декабря 2018
0
1195

Психологи говорят: детская обида не проходит. И если ребенок подвергался жестокому обращению, его сердце окаменеет. Возможно, специалисты правы, но иногда раненое сердце способно любить еще больше.

Виталий Константинович Ан человек в области известный. Его довольно часто можно видеть на мероприятиях, проводимых под эгидой Ассамблеи народа Казахстана. Меценат, общественный деятель, врач, последователь восточной медицины, он активно занимается благотворительностью, помогает детским домам, многодетным и малоимущим семьям, дал путевку в жизнь не одному детдомовскому мальчишке и даже совершил героический поступок – спас двоих людей. О своей судьбе он рассказывает с нескрываемой горечью, хотя, признается, испытания, которые пришлось ему пережить, сделали его сильным.

Детский дом

Узбекистан, 1960-е годы. В Советском Союзе полным ходом идет строительство хрущевок. На агитационных плакатах представители рабочего класса, колхозники и дети – ухоженные и счастливые. Распространенная тема – школьники едут отдыхать в оздоровительный лагерь. О такой поездке сироты детского дома, в котором находился Виталий, могли только мечтать. Самое большое событие – поход в кино, но это было редко.

– Мы были в одинаковых пальто, шапочках и ботинках, ходили только взявшись за руки и строем. Домашние дети недолюбливали нас и не упускали случая крикнуть вслед что-нибудь обидное, – вспоминает Виталий Константинович. – Рядом шел воспитатель, это был огромный мужик, над бровью которого наколка – волчья морда. Женщин в нашем детском доме не было совсем.

Оказавшись первый раз в Доме культуры, пятилетний мальчишка с интересом рассматривал высокие потолки, люстры, афиши и людей. Одни, купив билет, проходили в зал, другие толпились в фойе. Среди всех он увидел женщину, которая вдруг ему улыбнулась и протянула конфету. В детском доме сладостей не было никогда, чтобы растянуть удовольствие, он смаковал ее три дня и прятал под подушкой.

– Детский дом для меня – боль, – сдерживая слезы, рассказывает он.

– Воспитателями действительно были только мужчины, режим жесткий, как в спецшколе, за каждую провинность – физическое наказание. В ход шли прутья, ремни с бляшками и даже ножки от стула. Кормили плохо, мы мыли полы и чистили унитазы за хлеб. И вдруг среди всего этого кошмара доброе лицо. Слаще этой конфеты в моей жизни тогда не было.

Следы воспитательского гнева до сих пор на его теле Он показывает шрам из детства, рана давно зажила, но, кажется, обида до сих пор дает о себе знать острой болью.

В детский дом он попал почти сразу после рождения. Его мать болела, врачи не могли до конца определить диагноз, но были уверены: спасти ее не получится. Отец, студент медицинского института, занят учебой. После каждой выписки матери из больницы, его привозили к ней, и они какое-то время были вместе. Правда длилось это счастье недолго, болезнь проявлялась, маму снова увозила скорая, а его везли обратно в приют.

Последний раз он видел ее в шесть лет. Она гладила его по голове и просила не забывать ее, семью и фамилию. Потом из больницы пришла телеграмма – умерла. Справку о смерти прислали по почте. Отец Виталия переживал горе в одиночестве, ребенок жил сначала в одном приюте, потом в другом, третьем. За это время связь с отцом прервалась, они потеряли друг друга из вида.

– Я помню, как плакал, стоя у окна, как горькие слезы выжигали мою детскую душу. И мне казалось, что я никогда не прощу воспитателей и, став взрослым, тоже буду таким – злым и жестоким, – рассказывает Виталий Константинович. – Потом отец приехал, и это волнение я тоже помню до сих пор. Он окончил вуз, работал врачом и даже женился. У меня появилась семья и жизнь стала потихоньку налаживаться.

Тайна

Он был уже взрослым и семейным человеком, работал «женским» врачом. О матери помнил всегда. Отец сохранил для него ее письма и фотографии. Тогда у Виталия было ощущение, что его отец до конца не смог пережить ее смерти. К тому же сам ее не хоронил – тело не отдали. Объяснили, его жена лежит где-то на кладбище недалеко от больницы, в которой лечилась.

– Мне было за 40 лет, когда моему родственнику одна из женщин, знавших мою мать, сказала, что она жива и находится в спецучреждении в Коканде. Но доступ туда был закрыт. Почему она оказалась там? Я так это и не выяснил, хотя пытался. Предполагаю, что врачи раньше времени записали ее в списки мертвых, а потом побоялись признаться, что жива. Учреждение закрытого типа решило проблему.

Она по-прежнему была такой, какой я ее помню, с грустными и влажными глазами. Только седая, но совсем не постаревшая, моя мама. Как я был счастлив, что нашел ее. Оказывается, все это время она пыталась сообщить о себе, отдала золотые украшения и даже коронки, чтобы ее записку передали нам. Ценности у нее забрали, но не помогли. Я привез ее к себе домой, она спрашивала о моей жизни, рассказывать о себе ей было нечего. За эти годы мама отвыкла от нормального быта. В этом учреждении она занималась одним – строчила на машинке детские вещи. Об отце не проронила ни слова. А через несколько дней попросила отвезти ее обратно, туда, где она прожила большую часть своей жизни.

Возродить человека из мертвых сложно, я пытался использовать личные связи, обошел десятки инстанций, хотя сам работал в обкоме партии, но не успел. Рассказать о матери отцу я не смог: к тому времени он сам был серьезно болен. Я искал подходящий момент, но как только пытался начать разговор, видел в глазах его боль, поэтому переходил на другую тему. Позже узнал, что перед самой смертью ему об этом рассказала мачеха, которая случайно перехватила письмо моего дяди, адресованное отцу. По корейским законам, после смерти человека все его вещи, фотографии, документы сжигают на кладбище. Зная, что мачеха поступит именно так, отец заранее спрятал фотографии и письма. После похорон я зашел в его кабинет и сразу понял, где они могут быть. Просунул руку под сервант и нащупал несколько конвертов, перевязанных ниткой. Мать умерла вскоре после отца, когда узнала о его кончине.

Несмотря на все пережитое, ожесточиться на весь белый свет у Виталия Константиновича не получилось. Наоборот, те, кто его хорошо знают, уверяют: он очень чувствителен к чужой боли и страданиям. Не проходит мимо тех, кто нуждается в помощи, посещает детские дома, хотя понимает, в них живется совсем не так, как когда-то ему.

Рука помощи

В Уральске он пришел в детский дом и предложил свою поддержку.

Помогал материально, привозил к праздникам подарки. Здесь, с его слов, он чувствовал себя своим. Хотелось больше сделать для этих детей, а не просто накормить конфетами и фруктами. Стал обучать мальчишек искусству восточного массажа.

– Тогда ко мне пришли два брата, от которых отказались родители. Их в приют отдала собственная бабушка. Старший вскоре перестал ходить, а младший 14-летний Асхат привязался. Он стал называть меня папой, а я его сыном. Он даже в колледж поступил в Аксае, чтобы быть ближе ко мне. В своем офисе я выделил ему комнату, где он жил, параллельно обучал. У него сразу стало получаться, и я сказал, раз это дело нравится, то он должен поступить в медицинский колледж. Он послушался и получил диплом медика. Его успехами я доволен, в этом году Асхат второй раз подтвердил, что является лучшим массажистом областной больницы. В прошлом году я его женил, в этом году купил ему машину. Все у него хорошо, мои родные дочери относятся к Асхату, как к родному брату. Сейчас у меня еще восемь ребят, которых я учу технике массажа, и знаю – это им обязательно пригодится.

Виталий Константинович помогает детям, нуждающимся в операции, организовал сбор средств девочке, страдающей тяжелой формой ДЦП. Воспользовавшись личными связями, обратился к представительству компании «САМСУНГ» в Казахстане с письмом, где попросил оказать по возможности материальную помощь. Компания охотно пошла навстречу и выделила несколько дорогих холодильников, пылесосов, микроволновых печей и стиральных машин, которые он распределил между сельскими школами, домом престарелых и малообеспеченными семьями. Интерактивную доску в школу ему помог купить брат его бывшей пациентки, которой, при помощи массажа и других целительных манипуляций, Виктор Константинович подарил счастье материнства.

При общественном объединении «Арба» для людей с ограниченными возможностями, благодаря Виктору Константиновичу, открыт массажный кабинет. Доктор нетрадиционной медицины обучил своему мастерству инвалидов. Курс был рассчитан на несколько месяцев и проходил в рамках социального проекта «Взгляд в будущее». Сегодня массажный кабинет работает, на средства председателя корейского этнообъединения Максима Пака и Виталия Ана проведен косметический ремонт и приобретена специальная кушетка.

– Услуги массажиста недешевые. Поэтому моей задачей было научить технике, – говорит Виталий Константинович. – Чтобы за это платить. В объединении теперь свои специалисты. К тому же это профессия, которой всегда можно заработать.

В «Арбе» ему рады всегда, при его содействии объединение получило микроавтобус для инвалидов-колясочников с подъемником. Когда автомобиль ставили на учет, ребята очень просили выделить для них особый серийный номер. Им пошли навстречу – теперь на нем красуется «АН».

Виталий Константинович уверен, что творить добро надо всегда. И делом подтверждает это. В самолете, летевшем рейсом на Актау, два человека одновременно почувствовали себя плохо. Сначала молодая пассажирка из-за повышенного артериального давления впала в опасное состояние. Виталий Константинович оказал ей экстренную помощь. Тут же его позвали к еще одному пассажиру, который был без сознания из-за кислородного голодания головного мозга. Доктор помог и ему.

Большое сердце не очерствело и по-прежнему отзывается на чужую боль…

Фото: Ярослав Кулик
ВСЕ РАЗДЕЛЫ
Top