Наш старый добрый парк
(Продолжение. Начало в № 35)
«Образовать образцовое степное лесничество»
Сто, двести лет назад, дерево как растение и как материал было в наших краях на вес золота. Природные леса росли только в пойме Урала, считалось, что засуха погубит деревья. На отсутствие зелени в станицах сетовал почти в каждом своем путевом очерке «Из поездок по земле Уральского казачьего войска» уральский писатель и краевед Никита Савичев.
«У мужчин севрюжье рыболовство, сенокос, плавня, пашня, бахча – пожалуй, что не хватит времени на сады. …На ином форпосту увидишь деревце, даже бывают яблони, а огородики с цветами редко бывают. Конечно, это роскошь и потребует большого ухода, особенно в нашем сухом климате», – писал Савичев.
Проезжая мимо станичного кладбища Савичев заметил: почему бы не обсадить его деревьями? На что казак, его сопровождавший, ответил:
– Какие тут деревца, и на стройку-то дают Христа ради. Вот и крестов-то только два, а могил много.
Не было дерева даже на кресты, и казак жалуется, что даже за черенком для вил или для ухвата приходится ездить в город. Савичев ему сказал:
– Вы бы не ленились, а старались разводить лес. Тут немного нужно труда: воткнул несколько сырых кольев и выйдет тебе столько деревьев, сколько воткнешь кольев.
Кольями тогда называли саженцы. Казак ему на это рассказал:
– А приказали однажды, в сороковых годах, рассадить лес из кольев, так казачки подложили в лунки соли, все посохло, а они говорят, что земля неудобна. И как им вдолбить в голову, что от обильных лесов климат и почва улучшаются?
При этом казакам безвозмездно выделялось по пять десятин земли «для разведения садов или леса в постоянное пользование до тех пор, пока содержится сад или лес в отведенном месте». Всех жителей станиц обязали высаживать деревья «вблизи своих жилищ» и устраивать «живые изгороди на полях и огородах». Но это плохо приживалось.
И вот 18 января 1877 года съезд выборных казаков решил:
«Сознавая вполне важность значения лесного хозяйства вообще, а здесь в особенности, от которого зависит благосостояние целого края, съезд пришел к заключению – за счет войскового капитала образовать образцовое степное лесничество, призванное заниматься лесоразведением в степной зоне войска».
Заведовал «образцовым войсковым степным лесничеством» ученый-лесовод Михаил Клименьевич Савич. При нем, начиная с 1884 года, Войсковой сад расширяется на одиннадцать десятин, высаживаются декоративные деревья и кустарники.
Будущий император – гость Сада
Как мы уже писали, первым почетным гостем Войскового сада был друг атамана Аркадия Столыпина писатель Лев Николаевич Толстой. В 1891 году на атаманской даче гостил цесаревич Николай, будущий император.
В тот год Уральское казачье войско готовилось отметить трехсотлетний юбилей «служения царю и Отечеству». Это событие было отмечено высочайшим вниманием: восьмого ноября 1890-го года, в день ежегодного празднования дня Михаила Архангела, которого казаки почитали своим покровителем, цесаревич Николай прислал в Уральск телеграмму: «Благодарю и поздравляю моих казаков, надеюсь в будущем августе быть с вами. Николай» (Уральские войсковые ведомости, № 45).
К его приезду построили Триумфальную арку. «Войсковые ведомости» писали об этом сооружении: «Прочность, превосходная архитектура, величина (27 арш.) особенно бросаются в глаза. Это красивое здание, служа украшением города, будет также служить на многие времена и наглядным памятником пребывания в Уральске Наследника Цесаревича Николая Александровича в 1891 году».
Стояла бы эта арка и поныне, если бы не разрушили ее большевики.
«И жизнь казалась светлым праздником…»
Наследник Николай в тот год возвращался из большого путешествия на Восток. Первым городом на родине для него был Уральск. Атаманом Уральского войска в то время был Николай Шипов. Летом семья жила на даче, в Войсковом саду. Его дочь, Дарья Давыдова, уже будучи эмигранткой, вспоминала те дни, как самые счастливые.
«Мы жили на даче, окаймлённой притоком Урала, под названием Чаган, и окруженной старым, огромным, тенистым парком. Помню, что посреди парк пересекался длинной аллеей, обсаженной с обеих сторон сиренью, ветви которой сплелись и образовали очень красивый, бесконечный, тенистый туннель, сквозь который с трудом пробивались солнечные лучи; весной же в этой аллее было особенное благоухание, и в душистых ветках ночью напролёт заливались соловьи.
Мой отец, генерал Н.Н. Шипов, был наказным атаманом и военным губернатором Уральского казачьего войска, и эта дача была летним местопребыванием атамана и его семьи. С этой дачей и этим парком как-то связаны мои лучшие девичьи воспоминания.
Мы жили большой дружной семьей – отец, мать и пять человек детей, все по характеру весёлые и жизнерадостные. Это была пора ранней нашей молодости, когда солнце светит особенно ярко, когда жизнь кажется светлым праздником, когда дышится полной грудью и во всем видишь радость и веселье.
В огромной чудной реке купались, наперегонки ее переплывали, катались на лодке и, с риском перевернуться, рвали ненюфары. В парке и степи ездили верхом, лошади были чудные, и к верховой езде приспособленные. Вечером ловили раков, которых была масса, и тут же варили их на костре. Впрочем, по вечерам мы также увлекались крокетом и иногда играли при лампах до поздней ночи».
Наследника встречали в Бузулуке, где в то время заканчивалась железная дорога. (Позже атаман Шипов построит железную дорогу до Уральска. Станция Шипово – это в честь него). До Уральска – двести верст – ехали на лошадях и к полудню были на месте. Цесаревич остановился в атаманском доме, но отдохнув, вечером обещал быть в даче, в Войсковом саду.
«В нашем парке, на берегу реки, раскинут был большой шатёр и в нём был сервирован чай, фрукты и всякие прохладительные напитки. Наш толстый буфетчик, Осип Иванович, сознавая, что и на него что-то возложено, важно разгуливал около стола, отдавая другим лакеям какие-то приказания. Он всегда был очень хорошим буфетчиком, и в Петербурге его всегда звали служить на придворных балах.
Около девяти часов вечера наследник цесаревич, с моим отцом и свитой, подъехал к нашей даче».
«Я не могу сесть, раз генерал стоит»
Вместе с цесаревичем в Сад прибыли князья Кочубей, Оболенский и поэт Баратынский.
Жена атамана Шипова – Софья Ланская – была дочерью от второго брака вдовы Пушкина Натальи Николаевны. И в молодости дружила с будущей императрицей Марией Федоровной. Дочери Шиповых уже были «представлены ко двору», не раз танцевали на придворных балах, поэтому все сразу почувствовали себя непринужденно.
«Наследник цесаревич был очень в духе; как сейчас вижу его молодое жизнерадостное лицо, добрый смеющийся взгляд его карих глаз и вьющиеся баки на загорелых щеках. Помню, что он довольно долго, стоя на балконе, разговаривал с моею матерью, а отец тут же рядом о чём-то говорил с кн. Барятинским. Наконец, моя мать сказала: – Да, что же мы стоим, ваше императорское высочество? Садитесь, пожалуйста.
Наследник показал головою на моего отца и ответил: – Я не могу сесть, раз генерал стоит. После такого ответа, показавшего высокое уважение цесаревича к военной дисциплине, моя мать усадила и его, и моего отца, а мы с сестрой стали занимать свиту.
Через час приблизительно мы перешли в шатёр, где от реки веяло вечерней прохладой; старые деревья шептались и как будто тоже приветствовали царственного гостя.
Мы все расположились за круглым столом, сервированным по-европейски, и видно было, что и наследник, и свита его отдыхали, попав в привычную обстановку. Усаживаясь за стол, наследник цесаревич, между прочим, сказал: — Мне кажется, что я уже в Любани (последняя большая станция перед Петербургом)».
Цесаревич посадил дуб
Если атаманская дача стояла там, где сейчас фонтан, то шатер с накрытыми столами, скорее всего, установили под молодыми дубками. Засиделся будущий император в нашем парке «далеко за полночь», окончательно замучив свою немолодую свиту.
Дни пребывания цесаревича в Уральске дочь Шипова описывает подробно. Наследнику показали парад на скаковом ипподроме со знаменитой казачьей джигитовкой.
«Скаковой круг с красивой скаковой беседкой был расположен в степи, в трех верстах от Уральска. Я никогда не забуду этого эффектного и красивого парада. Казаки, одетые с иголочки, в своих мохнатых папахах, на крепко сбитых, выносливых, чисто военных лошадях, с пиками в руках, двигались рядами, как стройный лес. Наследник цесаревич был, видимо, приятно поражен этой картиной мощи нашего казачества.
После обычного прохода всякими аллюрами, была, конечно, показана казачья джигитовка, которую цесаревич, несомненно, видал и раньше в манеже, но которая в степи приобретает свой особый колорит и стихийность. После джигитовки были скачки, за которыми наследник цесаревич следил с большим интересом. Скакали казаки и скакали киргизы, которые также очень спортивны: среди них были замечательные наездники».
Вечером был бал в казачьем собрании.
«После мазурки танцевали, конечно, казачка, и офицеры-казаки друг перед другом щеголяли своей удалью, а казачки в красивых цветных костюмах с кисейными рукавами, шитыми золотом и в головных уборах (золотой галун с жемчужной сеткой), плыли, грациозно подбоченясь, им навстречу, помахивая платочком. Подан был, конечно, чудный ужин, во время которого играл казачий оркестр, и бал затянулся до утра.
Цесаревич весь вечер был в отличном настроении и в этой непринужденной обстановке от души веселился. Казачок ему особенно понравился. И потом, год или два спустя, на каком-то придворном балу, он неожиданно, в шутку сказал: – Давайте станцуем казачка».
Атаман Шипов тоже занимался лесоразведением. На третий день пребывания Николая в Уральске он повез его на свою ферму.
«Мой отец задался мыслью показать на клочке земли, что получилось бы, если канализировать этот богатый край, и устроил в степи ферму с показательным хозяйством. Он канализировал порядочную площадь, насадил деревья и тут же устроил пробный посев пшеницы и других злаков. Наследник цесаревич очень заинтересовался фермой и вопросом орошения, которое, конечно, дало блестящие результаты, хотя в большом масштабе моему отцу, увы, не удалось его провести за время своего управления областью», – пишет дочь атамана в своих воспоминаниях.
Там, на ферме, будущий последний император России посадил дуб. Впоследствии эта ферма атамана Шипова стала называться поселком Селекционный.
(Продолжение следует)
