На войне все становятся верующими…
Историй о чудесном спасении на войне много.
В сущности, каждый уцелевший в жестоком бою может считать себя чудесно спасшимся. Каждый фронтовик, воевавший на переднем крае, неоднократно был на волосок от смерти. Что помогало остаться в живых? Воинское умение? Случай, везение, воля Божья, чудо?
А может, всё вместе?
Однажды в разговоре с Хамзой Абдрахмановичем Сафиным я спросила его, когда на войне было всего страшнее – перед боем, в бою или после. Он ответил, что перед боем было напряжение и тягостное ожидание, даже думали – уж скорей бы. После боя была радость, что остался жив и не ранен, а также горечь от того, что погибли другие, чувство вины перед ними, недоумение: как же так, вот только курили вместе, дом вспоминали…
– Страшнее всего – подняться в атаку, – Хамза Абдрахманович ответил не сразу, видимо, перебирал в памяти страшные моменты войны, а их много. – Идет минометный обстрел, пули свистят, головы из окопа не поднять. Самое страшное – подняться над бруствером. Командир роты должен подняться первым. Кто-то обязательно должен быть первым. Не поднимешься – никто не поднимется. А потом, в бою, страха уже нет – Ура! И – вперед. Бежишь, стреляешь…
– А о чем говорили перед боем? – спросила его.
И ветеран неожиданно ответил: «Молчали и …молились».
Коммунисты, комсомольцы, атеисты – молились? Да они и молитв-то, наверное, не знали, ведь это поколение родилось и росло в самое безбожное послереволюционное время!
– На войне все становятся верующими, – сказал ветеран. – Молились, как умели. И христиане, и мусульмане. Шепотом, про себя. После боя никто не признавался, что молился. И даже кто совсем не верил в Бога – все молились каким-то высшим силам, просили, чтобы оставили их в живых.
Многие матери, провожая своих неверующих сыновей на фронт, надевали им крестики, ладанки, зашивали в одежду молитву «Живый в помощи Вышняго». Сегодня поисковики зачастую находят среди истлевших останков погибших солдат нательные крестики и иконки.
В советские годы об этом не принято было говорить, да и кто бы поверил. А вот Православная церковь собирала рассказы очевидцев о чудесах во время Великой Отечественной войны.
Явление преподобного Сергия
Жители села Кузовка Тульской области после освобождения его от фашистов зимой 1942 года стали свидетелями удивительного явления. Над железной дорогой за селом по небу, в 20-30 метрах над землёй, с северо-востока, вслед за уходящим фронтом, медленно шествуя по воздуху с посохом в руке, двигалась человеческая фигура… Солнце освещало её силуэт, и все жители, выбежавшие из домов, увидели, что это седой старец, вероятно, монах. Он шёл, не обращая внимания на людей, многие из которых крестились, иные стояли молча… Старец всё продолжал идти вперёд. В какой-то момент он остановился, положил посох (как на землю) и, сотворив земной поклон, снова взял посох в руки и продолжил своё шествие на запад. Фигура старца удалялась, пока не превратилась в точку. А люди все смотрели, несмотря на то, что солнце слепило глаза. Это продолжалось более часа.
Люди пришли к выводу, что это был преподобный Сергий – небесный заступник края, по молитвам которого в этих же местах некогда одержал победу святой Дмитрий Донской. Шёл он с северо-востока, где лежит Свято-Троицкая лавра преподобного Сергия, оттуда, где некогда стоял стан русских воинов во время битвы на Куликовом поле. И двигался он на запад, вслед за уходящим фронтом, молясь за русский народ и за русских воинов.
Явление Богородицы
Петр Михайлович Теплинский, прошедший с боями от Сталинграда до Праги, рассказывал о таком случае. Когда после очередной жестокой схватки с противником оставшиеся в живых отдыхали в окопах, над полем, усеянным трупами, возникла фигура женщины – настолько высокая, что ее отлично видели как советские бойцы, так и фашисты. Женщина в длиннополых одеждах бродила в густом тумане и… плакала. Да так громко и горько, что ее было слышно даже сквозь музыку, доносящуюся с «немецкой» стороны.
Один из бойцов поразился тому, что плачущая чуть ли не вдвое выше обычной женщины и совершенно не боится быть убитой, несмотря на гитлеровцев, которые также посматривали на нее из окопов. То, что видение – не иначе как сама Богородица, оплакивающая павших, не подлежало сомнению, а непроглядный туман, которым она укрывала поле боя, был похож на саван… Неожиданно женщина повернулась в сторону советских окопов и… поклонилась бойцам, которые теперь не сомневались, что победа будет за ними.
Можно, конечно, сказать, что все это – оптический обман. Туман искажает звуки, фигуры, увеличивает их размеры. И старец, который шел по воздуху над деревней Кузовка, возможно, был обычным старым человеком с посохом – мало ли чего привидится, если смотреть на солнце?..
А вот небесное знамение в небе Сталинграда видели многие. Даже я раньше слышала намеки об этом от ветеранов, чему, конечно, не верила: мало ли что подскажет фантазия, если смотреть на облака. Мы в детстве любили выйти в степь, лечь в траву, смотреть в небо и рассказывать друг другу, кто что увидел в плывущих облаках. И все видели разное – кто лошадь, кто корабль, кто человека. Но в небе Сталинграда в период самых ожесточенных боев десятки солдат увидели одно и то же – Богородицу! И этому, оказывается, есть документальное подтверждение!
В отчете уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви Ходченко своему начальнику в Москве Г.Г. Карпову говорится о том, что целая воинская часть из состава армии Чуйкова, пришедшая со Сталинградского фронта, оказалась свидетельницей чуда. Документ датируется 1943 годом, он обнаружен в архиве Совета по делам религии при Совете Министров СССР писателем В.Н. Якуниным. В отчете умалчивается о том, что именно увидели воины в ноябрьском небе над Сталинградом. Но вот что рассказал один из защитников Сталинграда об этом: «Как увидел в небе Божию Матерь, душа была в возвышенном состоянии. Мне сразу стало ясно, что не погибну и вернусь живым домой. Видение Божией Матери во весь рост в осеннем небе Сталинграда, как щит, пронес сквозь всю свою жизнь на фронте».
Бытует предание, что в Сталинград, по приказу Сталина, привезли икону Казанской Божьей Матери, и это подняло боевой дух в войсках. А может, и не предание, а правда. Ведь открывал Сталин в годы войны закрытые ранее церкви и, по свидетельству приближенных к нему, сам молился за спасение страны. Недаром же в семинарии учился.
Богородица являлась нашим солдатам и на Курской Дуге. «Не помню, сколько нам пришлось атак отбить. Но от роты нас осталось трое в районе Прохоровки, – рассказывает один из ветеранов. – Немцы с новой силой на нас двинулись, но будто на стену натыкаются – откатываются назад. Оглядываюсь и вижу – стоит женщина с поднятыми руками. Да не просто стоит, а своими ладонями, повернутыми к врагу, стену невидимую воздвигла. …Откуда-то появилась уверенность, что это не конец. Тут и наши танки подоспели. А после войны, в Самаре, в храме, стою перед иконой, гляжу, а это та самая Женщина, которая нас под Прохоровкой спасла. Оказывается, это Матерь Божия. А икона называлась Божья Матерь «Нерушимая Стена».
Настоящее чудо произошло во время штурма Кенигсберга, в апреле 1945 года. Перед боем прибыли священники, отслужили молебен и пошли с иконой Казанской Божьей матери на передовую. Из воспоминаний участника штурма: «7 апреля, на Благовещение, мы ждали боя. Вдруг видим: вдоль линии фронта движется крестный ход – впереди православные священники несут икону. За ними вереница людей с иконами, крестами в руках. Это было так неожиданно! Как будто и нет войны. Никто не стреляет, ясно слышны песнопения. А дальше произошло невероятное. Фашисты побросали оружие и с криками «Мадонна» побежали прочь. Мы бросились за ними и без единого выстрела взяли участок фронта. Пленные немцы потом рассказали, что перед штурмом в небе появилась Мадонна, и они поняли, кто помогает русским. А когда их спросили, почему они не стреляли, они ответили: «Оружие отказало».
Но, как говорится, на Бога надейся, а сам не плошай. Хамза Абдрахманович Сафин, как и многие из тех кто уцелел на фронте, руководствовался этой заповедью. Считает, что уберегла его от смерти еще и материнская молитва. А ведь не раз был на волосок от смерти, трижды ранен.
Подтверждение тому, что Бог на стороне тех, кто за правое дело, юный Хамза получил в Прибалтике, в католическое Рождество. В ту ночь им слышно было, как немцы его отмечали, и потому решили бойцы взять «языка» «тепленьким». Подполз Хамза к вражескому блиндажу, откуда раздавались голоса и песни, а огромная фигура выросла перед ним неожиданно, немец успел свой кинжал достать. Но советский ватник так просто не проткнешь, за долю секунды Хамза вспомнил простейший прием, которому его научили в разведке. Изо всех сил двинул фашисту между ног, а когда тот согнулся, выстрелил. Ругали Хамзу потом в роте – надо было живым брать.
В это немецкое Рождество Бог был на стороне татарина Сафина из Уральска.
… А ведь и сама наша Победа была чудом. Как и в другую Отечественную. О той Победе Пушкин писал:
Гроза двенадцатого года
– Настала. Кто тут нам помог?
Остервенение народа?
Барклай? Зима?
Иль русский Бог?
