На грани чуда
Бекежан Каласович Траисов нейрохирург, оперирует на головном мозге и позвоночнике. У него плотный график, но он выделил нам полчаса, между очередной операцией и приемом пациентов.
– Бекежан Каласович, как проходит ваш обычный рабочий день?
– График у меня действительно плотный. Но не только у меня, у всех, кто работает в нашем отделении. Много пациентов, врачей не хватает. В настоящее время в отделении четыре сертифицированных нейрохирурга, есть два специалиста, они еще учатся в Медицинской академии и проходят резидентуру. Естественно, на каждом большая нагрузка. Начинаем с 8 утра, с пятиминутки, потом обход, операции в первой половине дня. Стараемся делать их пораньше, чтобы к 14 часам быть более-менее свободными. Затем прием, консультации. Операций в день примерно три-четыре, но может быть и одна, которая будет длиться 5-6 часов и больше.
Мне приходилось стоять за операционным столом 11 часов подряд. Пожилому мужчине, удаляли опухоль головного мозга. Это было сложно. На ногах находились все: нейрохирурги, бригада реаниматологов, анестезиологи, операционные сестры. И мы должны были справиться. В нашей профессии так: если начали, нужно довести до конца, сколько бы на это ни потребовалось времени. Правда, нейрохирурги шутят – не менее важно еще вовремя остановиться. Нейрохирург может идти до конца, но хорошо ли это будет для пациента? Важна мера, и лучше без фанатизма.
– В какой момент переводите дух и говорите, что все будет нормально?
– Сразу после операции не могу, слишком много нюансов. Конечный результат зависит от степени сложности операции, состояния больного и так далее. Единственное, что я могу сразу озвучить – всё прошло по плану, без особых технических сложностей. К примеру, оперировали пациента с выраженным неврологическим дефицитом, у него отнялись руки или ноги. Мы сделали все возможное: освободили спинной мозг, восстановили сагиттальный баланс, опорно-двигательную функцию позвоночника, заменили диск и удалили позвонки, заменили их имплантами, то есть все что нужно. Но на восстановление потребуется время. И так сразу сказать пациенту, что у него все хорошо и завтра он побежит, мы не можем. Пациенты требуют гарантию, мы им стопроцентно ее не даем. Каждый случай индивидуален, даже если врач с огромным опытом, он не будет делать заранее прогноз, хотя бы потому, чтобы не сглазить.
– Что с проблемами позвоночника?
– Часто к операции приводят дегенеративно-дистрофические изменения позвоночного столба, так называемый остеохондроз. В результате образуются грыжи, смещаются позвонки, деформируются. Конечно, чтобы избежать такого рода проблем, нужно заниматься лечебной физкультурой, укреплять мышцы, но винить кого-то в том что, он сам себя довел до этого, я как врач не могу. Есть среди пациентов и профессиональные спортсмены, с теми же проблемами. Многое, конечно, зависит от того, кто и как эксплуатирует свой организм, в чрезмерных физических нагрузках тоже ничего хорошего нет.
– Есть ли в профессии место чуду?
– Самое тяжелое для любого врача – смерть пациента. Еще бывают различные осложнения, из-за которых мы переживаем. Понимаем, что сделали все, что могли, и предупреждали о возможных последствиях самого пациента и его родственников. Но все равно на душе тяжело. А чудеса случаются, когда пациент буквально выкарабкивается с того света. Поэтому мы никогда не теряем надежду сами и не отбираем ее. Чтобы врач ни предполагал, Бог располагает. Больные выживали при тяжелых заболеваниях, травмах, не совместимых с жизнью. Восстанавливались, потом приходили, благодарили, и даже через несколько лет. Сейчас модно писать слова благодарности через социальные сети. Читать о себе, конечно, приятно. Но в чем наша заслуга? В том, что мы просто делали свое дело и всякий раз верили, что у нас получится.
– Как настраиваетесь на операцию?
– Если плановая, настроиться время есть, ты знаешь о пациенте если не все, то многое. История его болезни перед глазами, анализы. Смотрим КТ, МРТ, имеем представление, что именно является причиной страданий больного. Никаких форс-мажоров во время операции не ожидается. Как у шахматистов – все шаги просчитаны. Но бывает экстренный случай, там не до настроя: нужно просто браться и делать.
– Кто повлиял на Ваш выбор профессии?
– У меня дедушка и бабушка были врачами, со стороны отца. Работать начинали в годы Великой Отечественной войны, потом трудились в районной больнице. Мама медсестра. Мы родом из Сырымского района, поселка Джамбейты, там я вырос, окончил школу. Стать врачом захотел еще учась в среднем звене школы. Моего деда не стало, когда мне было 14 лет, но до этого он мне говорил, что хочет, чтобы я был доктором. И во мне эта мысль зрела. В 2001 году после школы поступил в Актюбинскую медицинскую академию. Закончил факультет педиатрии, год интернатуры по детской хирургии, а дальше 2,5 года в районной больнице общим хирургом. В 2011 году прошел 10-месячную специализацию в Алматинском государственном университете усовершенствования врачей, отделение нейрохирургии. После этого работаю нейрохирургом в Областной клинической больнице.
– Свободное время, если оно появляется, как проводите?
– В семье. Это самое хорошее для меня. Если есть желание, можно сходить в спортзал или просто прогуляться по городу. Чаще всего это получается в отпуск. У нейрохирургов он большой, 60 дней, но так не бывает, чтобы мы ушли в отпуск и пропали на два месяца, на работу выходим раньше. Посещать города и страны удается во время учебы, когда я повышаю уровень квалификации. Пять раз ездил на специализацию в Россию, проходил курсы в Нижегородском научно-исследовательском институте, в Краснодарском НИИ, отделение травматологии, ортопедии, в 2019 году учился в Польше в клинике ортопедии и реабилитации. В 2022 году обучался в Италии, в Милане, там проходила Международная конференция. В феврале этого года – в Стамбуле, в университете Мармара окончил курс по спинальной хирургии. Несколько раз обучался в отечественном республиканском центре нейрохирургии в Астане.
– В 2022 году Вас признали лучшим специалистом здравоохранения РК. Есть другие отличия?
– Благодарственное письмо от руководства области за спасение солдата-срочника, который совершил самострел, в 2014 году. Приставил автомат Калашникова к подбородку и выстрелил, пуля прошла через всю голову. В этот день было мое дежурство: первая мысль – шансов на спасение нет. Операция длилась около 6 часов, он выжил, и это, по-моему, и было самым настоящим чудом, о котором мы говорили.
– Спасибо за разговор.
