Мемуары несостоявшейся личности

15 января 2015
0
1755

(Окончание. Начало в № 1, 2)

Слева второй М. Салимчереев, затем Г. Кудайбергенов и В. Гриднев

На следующий день пленум избрал меня вторым секретарём, и я приступил к своим служебным обязанностям. Надо отдельно сказать о человеке, под началом которого я проработал три года – первом секретаре Джаныбекского райкома партии Шинбае Шарафетдиновиче Шарафетдинове. Конечно, о нём можно написать целую книгу, и всё равно что-то будет упущено – настолько это был масштабный, неординарный Человек, имевший философское мышление, добрый, широкий характер, болевший за самого маленького человека, делавшего для людей больше чем для себя. Улица в Джаныбеке, названная его именем – дань глубокого уважения «Шакену», как называли его люди. Что мне импонировало в его работе – так это полное отсутствие мелочной опеки. Он давал задание и спрашивал о его выполнении только тогда, когда заканчивался срок. Если возникали трудности в процессе работы, то он давал такие исчерпывающие консультации и преподносил это так, что ты удивлялся, как же сам до этого не додумался. Если что-то начинал делать, то не для общественного мнения, а потому, что считал это необходимым – опять же для людей. С ним можно было не соглашаться, спорить, доказывать, и если ты его убедил – он это умел оценить и отметить. Иногда мне казалось, что он просто провоцирует меня на спор, чтобы выяснить мою позицию и посмотреть, сумею ли я её отстоять. Его жена, Фарида Жумашевна, никогда не позволяла себе злоупотреблять своим статусом, как сейчас говорят, первой леди района. Праздники мы чаще всего отмечали у них дома, и таких радушных хозяев, как супруги Шарафетдиновы, приходилось не так уж часто видеть. Даже если мы или кто-то другой первыми приглашали их к себе в гости, Шакен умел убедить, что именно этот праздник – ну просто необходимо отметить у них дома. В отпуск они с Фаридой обычно уезжали в ноябре или декабре. Оставляя меня руководить районом, он не звонил, не давал «ценных указаний», то есть полностью доверял, надеялся. Однажды в декабре, когда район уже выполнил всё, что только можно было выполнить, мой «шеф» с супругой уехал отдыхать «на юга». А область план по сдаче мяса ещё не выполнила, и обком пытался заставить наш район заткнуть эту брешь дополнительной сдачей. Но я, как образцовый ученик Шакена, не поддался, за что он по приезду меня похвалил. Похвалил не столько за то, что я не отправил скот на мясо, а за то, что я принял самостоятельное решение, полезное для района, не звоня ему, не спрашивая его указаний. Из-за серьёзной болезни сердца, он был переведён на работу в областной комитет партии. Но и здесь он не берёг своё здоровье. Возвращаясь однажды с митинга, он скончался прямо на улице, как настоящий боец на передовых позициях. Скажу прямо и честно – даже в то время таких людей как Шинбай Шарафетдинович было не так уж много, особенно среди первых секретарей райкомов, председателей райисполкомов, в аппарате обкома… В феврале 1990 года я приехал на работу в Уральск. Всё бы было нормально, но наступил следующий год, который стал переломным не только в жизни нашего государства, но и, что самое печальное, в жизни многих людей. Работа меня абсолютно не устраивала – «шеф» то в Москве, то в Алма-Ате, и все кому не лень «грузили» меня своими проблемами, хотя фактически работы как таковой уже не было, начинался развал. Поэтому, в феврале я уже работал в областном агропромышленном комитете, специалистом по семенам. Только я вошёл во вкус, как здесь тоже начались сокращения, перестановки, реструктуризация и прочее. Рабочий день начинался с «коридорных» планёрок – кого сократят, кого оставят, кого куда переведут. Не дожидаясь результатов этого «движения», я написал заявление об уходе. Мой заведующий отделом, Николай Григорьевич Зинченко, попытался меня отговорить, но я всё-таки ушёл. После этого я успел поработать главным инженером на овощной базе, заместителем у директоров нескольких частных предприятий. Всё это мне не очень нравилось, но другого ничего не было, и приходилось перебиваться случайными заработками. Ко мне обращались многие новоявленные коммерсанты с просьбами найти зерно, шерсть, муку и так далее. Ну и мне перепадали какие-то проценты в добавление к зарплате жены, которая работала в областном комитете по экологии.

В 1995 году наша Леночка вышла замуж за Кузнецова Андриана Даниловича, а тогда просто Андрюшку. В 1997 – родился наш любимый, и пока единственный, внук Илья Андрианович. Сейчас ему идёт четырнадцатый год и он заканчивает седьмой класс. И живём мы уже не в Казахстане, а в городе Цимлянске Ростовской области, живём двенадцать лет. Уральская «диаспора» здесь с каждым годом увеличивается.

Почему мы все здесь оказались? Однозначно на этот вопрос не ответишь – у каждой семьи свои причины. Решение о нашем переезде принял лично я, так как был больше не в силах утешать свою дочь после её бесплодных попыток устроиться на работу, хотя у неё был на руках «красный диплом». Два года она обивала пороги разных контор – во многих из них уже работали её однокурсники, которым она в своё время помогала делать курсовые и сдавать экзамены. Они ей сочувствовали, вздыхали и удивлялись тому, что она, отличница, и не может найти работу. Конечно, я тоже искал ей работу, благо у меня друзей было во времена совсем недалёкие очень много. Когда же я занялся поисками работы для дочери, то понял, что друзей-то у меня и нет. Никогда в жизни я так не разочаровывался в людях, как в то время.

Я не лебезил перед сильными мира сего, не скрывал своего мнения о них, за что неоднократно подвергался «экзекуциям». Знаю, как трудно было протежировать меня Батес Турановне Исмагуловой, уважаемому партийному работнику Уральского обкома Компартии Казахстана, а что она это делала – я не сомневаюсь. Для нас она была и остаётся Светой Газизовой, Светиком, одноклассницей и подругой моей Раечки. Это уже мой одногруппник Валера Исмагулов сделал её Батес Турановной Исмагуловой. Никогда не стремился какими-то интригами, сплетнями, доносами вымостить себе дорогу вверх, чем тогда многие не брезговали. Простые, нормальные люди никогда не считали меня чужим, чего не скажешь о партийных «бонзах». Но это всё никак не повлияло на наш переезд в Россию, то есть даже не было одной из причин. Первой причиной, как уже сказано выше, была дочь. Второй причиной, и, даже я бы сказал, толчком в спину, было отношение между людьми. Вот тогда я и решил уехать. Двумя годами раньше мой старший брат Анатолий с семьёй переехал из Бишкека, столицы Киргизии, в город Цимлянск, что стоит на Цимлянском водохранилище – рукотворном море. Никогда, ни в каких мечтах я не видел себя на казачьем Тихом Дону, разве только в качестве туриста. Но когда мы переговорили с братом по телефону о моих проблемах, он предложил приехать, посмотреть и сделать выводы. В декабре 1996 года мы с женой на нашей красной «девятке» выехали из Уральска и в течение суток были в Цимлянске. Уезжали мы из трескучего мороза, из снега по колено, а приехали в зелёную траву, растущие на огороде морковь, свёклу, что, конечно же, сильно повлияло на наше решение. Один из друзей, живущий в Волгоградской области, предложил мне ехать на новое место жительства не с пустыми руками и дал мне технологию производства кровельной мастики, которой он занимался уже несколько лет. Так, в перспективе, на новом месте у меня появилось своё дело.

С помощью моих родственников в июле 1998 года я запустил свой, собранный своими руками из металлолома, завод по производству битумно-эмульсионной мастики для ремонта мягких кровель в городе Волгодонске, что находится по другую сторону плотины Цимлянской ГЭС от нашего города.

Мой рассказ о заводе был бы совершенно искажённым, если бы я не поведал об удивительном человеке, который помог нам его построить и запустить. Виктор Михайлович Симонов был начальником цеха гидроизоляции треста «Промстрой», где мы и арендовали помещение под нашу конструкцию. Это была отдельная территория, где он был и начальником, и сторожем, не давая никому разворовать, то, что там находилось. В то время цех не работал – не было заказов, поэтому Михалыч, как мы все его называли, помогал нам. Возможно, мы бы и сами смогли собрать наш завод, правда, с гораздо большими затратами времени и средств, но то, что для нас сделал Михалыч, не поддаётся никакой оценке – его помощь была по сути дела и не помощью, а основной работой – это мы ему помогали. Он знал всё: технику, механику, электричество и всё остальное. Наши специалисты без его консультаций и пальцем боялись пошевельнуть – как бы чего не вышло! Даже наш сварщик-ас Миша Резников! Всё, чего нам не хватало, он находил и приспосабливал к нашим нуждам. Деньги он с нас ни за что не брал, говорил, что как будет запускать свой цех – мы ему тоже поможем и будем квиты. Но его-то цех был на ходу, и мы это знали, к тому же на запуск пришли его рабочие. Иногда утром он просил меня свозить его за самогоном и в этот вечер напивался до упаду. Ребята из его бригады боготворили своего «шефа», да и все мы его просто обожали. Кто были для него мы – приехавшие откуда-то «вынужденные переселенцы», как нас окрестила матушка-Россия. Да абсолютно никто! А он помог нам подняться на ноги.

Так вот, места для завода я не нашёл, как я уже сказал выше, и мой товарищ из города Ростова, Вадим Новиков, предложил мне перевезти завод в Саратов. Его партнёр по бизнесу, Каплан Иосиф Александрович, предлагает и место под завод, и коммуникации быстренько подвести, и компоненты для мастики найти. Когда же я перевёз оборудование, оказалось, что помещение под завод стоит без окошек и дверей, коммуникации (электричество, вода) тянуть очень далеко. Короче, в этом году никак не получится запустить производство, а посему нам лучше отправляться домой, а на следующий год он всё сделает, подготовит и вызовет нас. Ведь неплохо знаю историю, помню, что в Ленина стреляла тоже Каплан, только имя у неё было другое – Фанни. Как гром среди ясного неба прозвучал для нас телефонный звонок водителя, которого мы отправили в Саратов за заводским оборудованием, что завода нет, осталась только бочка под приём битума. Каплан от всего отказался, а сторож, который был оставлен нами, по словам всё того же Каплана, уволился месяц назад, и где искать его – он не знает. Вадим поинтересовался, есть ли у меня в Саратове хоть какой-нибудь завалящий знакомый «мент», а так как такового не было, мы решили никуда не заявлять – выйдет себе дороже. Я решил уже завязывать с «крышнаитством», но Вадим убедил меня, что он найдёт финансы, если я смогу собрать новый завод. Нашёл я железяки – и мы с Вальком и Андрюшкой смонтировали нового производителя мастики. Однако, в Воронеже мы тоже не смогли развернуться и на следующий год переехали в город Аксай Ростовский. Здесь мы вынуждены были взять в компаньоны ещё двух местных коллег по строительному делу, которые предоставили место, подтянули электричество и воду, а также обязались снабжать производство асбестом и битумом, заниматься ремонтом и профилактикой оборудования. Когда я намекнул на то, что неплохо бы состряпать какой-нибудь документ – мои коллеги сделали обиженный вид, упрекнув меня в недоверии. Тогда я понял, что надо держать в секрете хотя бы процесс изготовления мастики – иначе очень скоро я останусь, как говорится, при «бубновом интересе». В конце концов так всё и произошло, но три года я всё же продержался. Правда, и за эти годы они мне заплатили такой «мизер», какой я в Волгодонске зарабатывал на одном объекте. Зато я теперь получаю пенсию и с голоду мы с женой не помрём, хотя одна пенсия почти целиком уходит на оплату так называемых коммунальных услуг.

В общем, решили мы с Раисой Ивановной бороться с этим вопиющим злом и восстановились в партии, к которой принадлежали уже почти тридцать лет. Три года я проработал первым секретарём Цимлянского райкома КПРФ, а Раечка, прошу прощения, Раиса Ивановна до сих пор – член бюро и главный бухгалтер.

Второй раз мы с супругой собираемся ехать на работу в Сочи, на всё лето. В прошлом году съездили – понравилось. Я был начальником охраны детского оздоровительного лагеря, а Рая – заведующей камерой хранения в пансионате «Лучезарный». Поработали, подлечились, покупались, позагорали, да ещё и гостей встречали.

Заканчиваю свой краткий обзор, и только одно меня просто ужасает – как много уже друзей, товарищей, знакомых и родственников безвозвратно ушли от нас в мир иной… Будем всегда их помнить…

P.S. Вот и пролетели, промчались, просвистели годы очередной пятилетки… Декабрь-2014. Через полгода очередная встреча с однокурсниками, которых становится всё меньше и меньше… Надо предложить ребятам написать мартиролог – список тех, кто уже никогда не приедет на нашу встречу.

В общем, жизнь идёт, летит, мчится…

Владимир Гриднев,
2 группа, агрофак, выпуск 1970

ВСЕ РАЗДЕЛЫ
Top