Марийка, запевай!
С родителями Мария Сарваз приехала в целинный Казахстан из Белоруссии в поисках лучшей доли. И осталась на всю жизнь, потому что сердце её украл местный казачок Толя Гришин. А без сердца уже никуда. Свою тоску по родине женщина изливала в песнях – напевных, грустных. Она и сейчас поёт – в белорусском ансамбле «Сябры» при этнокультурном центре «Грамада», да так, что заслушиваются не только зрители в зале, но и коллеги по коллективу.
– Я родилась перед войной, 10 января 1941 года, – рассказывает о себе теперь уже Гришина Мария Николаевна. – Мы с родителями жили в селе Науково Гродненской области, Мостовский район. В семье нас было пятеро ребятишек: Миша, Володя, Фая, Аня и я.
Первые детские воспоминания Маши были не самыми весёлыми – от обстрелов и бомбёжек семья часто пряталась в погребе, а когда в 1945 году немцы полностью выжгли их деревушку, они на несколько месяцев переселились туда жить.
– Родители сутками не выпускали нас наружу, потому что боялись: немцы могут убить или угнать в плен, – вспоминает наша собеседница. – Так в темноте мы и сидели, солнца не видели, я маленькая была, толком не понимала, что происходит, но видела, что взрослым вокруг очень страшно.
Когда война закончилась, родители – Мария Петровна и Николай Петрович Сарваз – с семейством стали жить вместе с родителями жены, сообща построили небольшой домик. Вместе было легче выживать в то голодное, тяжёлое время.
– Когда в пятидесятые годы началось освоение целины, папа с мамой тоже решили поехать в Казахстан, – говорит Мария Гришина. – Думали, что здесь выращивают много зерна, жизнь будет сытой. Две моих сестрёнки в то время уже вышли замуж, поэтому сюда, в Дарьинское, приехали с родителями только мы с братьями.
Отец пошёл работать в колхоз плотником, Мария Петровна управлялась по хозяйству, чуть позже вышла работать на плантацию. Когда она, захлопотавшись у русской печки, забывала снять фартук и выбегала в нём позвать детей обедать, местные казаченьки с интересом начинали рассматривать вышивки на нём.
– Мама у нас была рукодельница, прекрасно вышивала разные белорусские узоры и на фартуках, и на полотенцах, и нам на рубашечках, – отмечает наша героиня. – Она всегда радовала нас драниками, тушила по-белорусски квашеную капусту с мясом. Всех соседей завсегда звала к себе на чай, угощала, делилась рецептами.
Сарвазы быстро освоили русский язык, Николай Петрович научился немного говорить и по-казахски, но дома, в кругу семьи они предпочитали говорить на белорусском.
– И мама, и папа прекрасно пели, от них я выучила множество белорусских песен, – рассказывает Мария Николаевна. – По вечерам мы с ними выходили на улицу, садились на лавочку и заводили свои песни. Все соседи заслушивались нашими концертами… Сама не знаю как, но знание языка я пронесла через всю жизнь, даже когда родители уже умерли, и говорить на белорусском было не с кем, я его не забыла. Это, наверное, в крови заложено… Когда я уже вышла замуж, сыновья родились, стала ездить на родину, к сёстрам в Минск, там спокойно общалась со всеми по-белорусски, как будто оттуда и не уезжала. Звала мужа уехать туда, тосковать по родным местам начала, а он сказал, как отрезал: «Никуда от Урала не уеду». Так и остались в Дарьинском жить.
Как встретился Марии Сарваз на жизненном пути такой упёртый уральский казачок?
Они познакомились… в сельской библиотеке, куда она, молодой специалист, пришла работать после окончания Актюбинского культпросветучилища.
– Толя очень любил читать – исторические романы, приключенческие книги, в библиотеке частый гость был, – вспоминает она. – Работал в колхозе после армии шофёром, по пути забегал за литературой. Раз зашёл, второй, а потом в кино меня пригласил, потом – на танцы. Сказал, что сразу ему я приглянулась, только подойти с первого раза постеснялся. Он на гитаре немножко играл, пел, тем меня и покорил – такой же артист, как и я. Вот и поженились.
Артистические данные молодого библиотекаря заприметили и в сельском ДК. Его заведующая предложила Марии Гришиной стать участницей вокальной группы «Грустиночка», с которой в течение нескольких лет наша героиня объехала все окрестные посёлки с концертами. Выезжала «Грустиночка» и на полевые станы – выступали молодые артистки перед комбайнёрами и трактористами, овощеводами.
– Муж мой всегда мною гордился, – с улыбкой вспоминает. – Нравилось ему, как я пою. Бывало, придут к нам гости, только рассядемся, он уже мне кричит: «Марийка, запевай, порадуй гостей!» Так он меня всю жизнь звал – Марийкой. Но сам мне подпевать не мог, плохо по-белорусски знал и учиться ему недосуг было…
Когда после развала Союза ушли в прошлое колхозы и совхозы, распалась и группа «Грустиночка». Её вокалистки стали распевать свои песни каждая в своём доме.
– Я тогда всерьёз белорусскими песнями увлеклась, в Минске стала покупать диски народных исполнителей, учила их песни, мурлыкала всё себе под нос, – смеётся Мария Николаевна.
А потом в местном ДК вдруг создали белорусский ансамбль «Сябры» (это был 2001 год) и пригласили Гришину петь.
– Тогда я с удовольствием согласилась, – говорит женщина. – Я чту культуру и традиции других национальностей, у меня много друзей среди русских и казахов, но иногда хочется переброситься парой фраз на своём языке, спеть песню по-белорусски. Со мной же однажды из-за этой тяги к песне произошёл интересный случай. Я ехала из Минска от сестёр и в поезде разговорилась с женщиной, которая ехала от родственников к себе в Актюбинск. Она тоже оказалась белоруской, тоже пела в народном ансамбле и знала множество народных песен. Мы стали с ней перебирать песни, которые знаем обе, и в итоге пели почти всю дорогу. Весь вагон нас слушал, люди даже просили нас исполнить ещё да ещё одну песенку. Вот тогда я напелась от души. И для «Сябров» привезла от актюбинской землячки подарок – песню «Говори мне, говори, хай костёр ярче горит!» Она потом стала одной из наших любимых в ансамбле.
С «Сябрами» Гришина тоже много гастролирует по соседним сёлам, в Уральске они – желанные гости на всех празднествах, устраиваемых Ассамблеей народа Казахстана.
Кстати, к 20-летию Ассамблеи Мария Николаевна получила юбилейную медаль «За вклад в укрепление межнационального согласия».
Успехами своей мамы-артистки теперь гордятся её повзрослевшие сыновья – Виктор и Андрей.
– Они оба у меня живут в Саратове, в Белоруссию переезжать не хотят, да и я теперь отсюда никуда, приросла к этой земле, – откровенничает она. – Мои «Сябры» как отдушина от жизненной рутины, встретимся там друг с другом, пошутим, попоём, и на душе легче становится. Хоть и огород у меня, и хозяйство кое-какое есть, но на репетиции я время всегда нахожу. Жалею только об одном: не научилась играть на гармошке или гитаре. Дети у меня играют на музыкальных инструментах, и мне иногда хочется подыграть себе. Не знаю, как другие без музыки живут, а я вот не могу.
