Люблю, страдаю, умираю…
У известной актрисы драматического театра имени Островского, заслуженного деятеля Республики Казахстан Тамары Столяровой есть главное – признание и любовь зрителей. Её великолепную игру знают по спектаклям «Дорогая Памела», «Ханума», «Дядюшкин сон» и других. Наш разговор состоялся в канун дня ее рождения, перед очередным выходом на сцену.
– Тамара Михайловна, расскажите о себе.
– Родом я из Петропавловска. Мои родители к искусству никакого отношения не имели. Папа был учителем математики, директором школы, а потом работал на заводе. Мама – домохозяйка. Она занималась домом и детьми, нас было семеро. Я, третья по счету, у родителей была любимицей. Чтобы заработать хоть какие-то деньги, мама белила, мыла, стирала, была дворником. Мы гурьбой ходили вместе с ней и помогали, как могли. С четвертого класса меня отдали в интернат. Новое учреждение построили во дворе школы, и его нужно было заполнить детьми. Родителям предложили меня отдать туда. Учителя объясняли, что там я получу хорошее образование. Материальные трудности в семье были, а интернат был платным и стоил недешево. Ну, для сравнения скажу, что папа имел оклад 70 рублей, а проживание в интернате стоило 20 рублей. Конечно, им было тяжело, но они твердо решили, что я должна учиться там. Каждую субботу меня забирали домой. Сегодня я вспоминаю этот период с благодарностью, поскольку интернат стал началом моей творческой жизни.
Там я поступила в вечернюю театральную студию. Мне было 14 лет.
– Как это произошло?
– Мы с подругой увидели объявление о наборе и решили пройти конкурс. Я по натуре робкий человек, сейчас тоже не особенно смелая, но пошла больше, наверное, за компанию. Подруга не поступила, а мне повезло. Тогда все молодые люди мечтали стать артистами, желающих заниматься в студии было много. Особенно не готовилась, на суд строгого жюри вынесла то, что учила в школе. До сих пор помню, читала произведение Мусы Джалиля «Варварство». Это был мой коронный номер, с ним я выступала на школьных конкурсах и в художественной самодеятельности. После 8 класса меня перевели учиться в элитную школу, она находилась далеко от дома, на дорогу у меня уходило 45 минут, ходили пешком. Там тоже были замечательные уроки литературы.
В студии проучилась два года. С первых дней мы выходили на сцену Петропавловского теат-ра в массовках: «Конек-Горбунок», «Царевна-лягуш-ка». Я на сцене прыгала лягушкой, но была уверена, что у меня настоящая роль. Педагоги как-то сразу выделили троих девочек: меня, Люду, сейчас она народная артистка КазССР, и еще одну девочку. Она стала актрисой Кустанайского театра.
– Вы работали на телевидении?
– Попала совершенно случайно. В то время снимали много телевизионных спектаклей. Трансляций из Москвы практически не было, и местная программа большая. Так что её нередко заполняли местными спектаклями. У меня даже есть республиканская награда, которую мне вручили как лучшей телевизионной актрисе. Там же работала ассистентом, помощником режиссера, режиссером. Переходила из одной редакции в другую, в том числе – сельского хозяйства, новостей. В общей сложности там проработала 10 лет.
– Как складывалась Ваша личная жизнь?
– Замуж вышла рано, в 19 лет. Мой первый муж был на 11 лет меня старше и тоже работал на телевидении. Но вместе мы были недолго, у нас родилась дочь, и мы расстались. К сожалению, он оказался человеком непригодным для семейной жизни, несмотря на всю свою харизматичность. Он заслуженный художник Казахстана, его тянуло к богеме. А я женщина приземленная, мне нужны семья, уютное гнездышко. Через три года вышла замуж снова, в этот раз удачно. Моим спутником стал замечательный человек, талантливый актер Витя Кирст. Я была счастлива. У меня была семья, о которой могла бы мечтать любая женщина. Сегодня, к сожалению, его уже нет рядом с нами. Вместе мы прожили 23 года.
– Как попали в Уральск?
– Моя подруга актриса Людмила Ванюкова-Турпаян, с которой мы дружим с детства, была ведущей актрисой театра, а ее муж заместителем директора. Их пригласили в Уральск, а они пригласили нас. Это был 80-й год. Потом они вернулись назад, а мы остались.
– Вы любите свою профессию?
– Конечно. Для меня работа сейчас – это все, чем я живу. В принципе так было всегда, но тогда со мной рядом был любимый человек, который меня опекал и все делал для того, чтобы я росла в творческом плане. Сейчас в большей степени живу работой. У меня есть дочь, она живет рядом, есть внуки, но чего-то все равно не хватает. Один внук учится в вузе, он будущий переводчик. Второй, Алексей Юшко, работает актером здесь же. Но, скажу сразу, на профессиональную тему с внуком мы практически не говорим.
Работа дает мне силы для того, чтобы жить дальше, радоваться сегодняшнему дню. Сегодня у меня спектакль, и я в предвкушении счастья от встречи со своим зрителем. Я увижу его, что-то дам ему и получу взамен теплоту. Мои роли это то, что я, может быть, никогда не испытывала и не испытаю. Этого в моей личной жизни не будет никогда, но в каждой роли я переживаю, реанимирую в своей душе снова и снова. Я люблю, страдаю, умираю.
– Вы ощущаете себя комедийной актрисой или драматической?
– Комедии мне даются с трудом. Я даже не понимаю, как это надо играть. Это особый жанр, которым нужно безупречно владеть. Согласитесь, остроумие – это больше чем ум… У нас есть актриса Лариса Муха, так вот это ее конек. Я все же больше лирическая актриса и драматическая.
– Легко ли Вам заплакать на сцене или засмеяться?
– Легко. Я эмоциональный и возбудимый человек. Готовясь к сегодняшней встрече, я тоже волновалась. Приходя после спектакля домой, переживаю, снова все проигрываю в голове. Думаю, все ли так я сделала. Такие издержки профессии присущи в большей или меньшей степени всем актерам. Иначе нельзя. Мы все уязвимые, ранимые люди.
– Ваша любимая роль?
– Я очень люблю спектакль «Дорогая Памела». Моя героиня всякий раз ассоциировалась у меня с моей мамой. Она была такая. Время сложное. Бедность. Но приходит сосед за хлебом, и мама, не раздумывая, отдает ему ровно половину буханки, хотя нас самих у нее семь душ. Сейчас дорожу «Дядюшкиным сном». Тяжелая роль. Много текста, все два часа практически находишься на сцене. Но это уже не игра, а маленькая жизнь. Должен выдержать в первую очередь голос. Я вживаюсь в роль целиком и полностью. Пропускаю через себя настолько, насколько могу. Смотреть отстраненным взглядом на происходящее со стороны у меня не получается.
– Спасибо за откровенный разговор.
