Лишь по возрасту – детство
Очередной рейд с инспекторами по делам несовершеннолетних. Истории банальны: непутёвые родители и заброшенные, никому не нужные дети. Для полицейских – обычная работа. Они в очередной раз объясняют: если мамы и папы не возьмутся за ум, детей из семьи заберут.
Лишение родительских прав – крайняя точка, но оставлять несовершеннолетних в зоне риска, которой является родной дом, тоже опасно.
Старая покосившаяся землянка, больше похожая на сарай. Дверь открывает бабуля. На голове мохеровая шапка, на ногах дырявые колготки, на лиловом лице довольная улыбка. Участковых знает, тут же отходит в сторону, пропуская непрошеных гостей в дом.
– Простыла я, – натягивая головной убор на лоб, поясняет пожилая женщина. – Гульнара, пришли!
Семья Карасаевых живет (несмотря на то, что на улице плюс тридцать и ярко светит солнце) в холодном, темном, похожем на подвал помещении. На скромных квадратных метрах умещается вся большая семья: Гульнара, ее муж Кайрат, трое детей, бабуля в мохеровой шапке (мать Гульнары) и домашние питомцы.
Поголовье животных точному исчислению не поддается. Мне удалось насчитать три собаки, четыре взрослых кошки и их потомство, разместившихся в большой коробке в углу, попугай в клетке, ну и по мелочи – мыши, тараканы. Живут четвероногие свободно. Снуют по дому, выбегают в коридор. Снаружи дом кажется объемным, но на деле две мелкие клетушки-комнаты, где каждая размером с просторную кладовую. Заходим в «детскую».
В числе проверяющих – психолог Зауреш Каримова, а также участковые, инспекторы по делам несовершеннолетних.
В детской кроватке четырехлетний мальчик в одних трусах, хотя в комнате прохладно, и семилетняя девочка играют с одноглазым котиком. Их девятилетний брат сидит перед телевизором, щелкает пультом, пытаясь включить DVD, но пульт не работает.
Выходит Гульнара – кареглазая круглолицая женщина, в вытянутом на коленках спортивном трико, тоже с котом на руках. Любезно предлагает сесть на старый перекошенный диван.
Инспектора объясняют – у Карасаевых суд уже был, но в прошлый раз детей оставили.
Судья сжалился над матерью, которая обливалась горькими слезами раскаяния.
Участковые не скрывают, вопрос о лишении родительских прав поднимут снова.
Глядя на армию тараканов, смело снующую по стене, понимаешь: объяснять что-то родителям явно не имеет смысла. Есть смысл спасать детей, забрать их куда-нибудь – куда угодно – из этой вони и грязи. Лучшим местом в данном случае станет центр адаптации для несовершеннолетних. В госучреждении им, по крайней мере, будет сытно и тепло.
Инспекторы напоминают: неоднократно просили сделать ремонт или съехать с сырого съемного подвала – безрезультатно. Разговаривают представители власти строго, мягко уже надоело.
Психолог искренне полагает, нужно говорить не с позиции силы, а как равный с равным, тогда что-то изменится.
– Тот, кто сталкивается с подобной ситуацией первый раз, наивно думает, что этих людей можно перевоспитать – комментирует инспектор.
Но психолог не сдается, воздействует добрым словом. Гульнара согласно кивает, достает сигарету, закуривает и уже сама объясняет психологу:
– За детьми следим. Ремонт сделаем, правда, сейчас с деньгами туго. Муж поедет в Москву, его приглашали. Он хороший сварщик, только на одном месте работать не может. Найдет работу, месяц походит и увольняется.
Участковый дополняет про отца семейства, которого сейчас дома нет: – Одно время он работал на рынке, подметал двор за 20 тысяч тенге, но его и оттуда «попросили» уйти.
– Объем работы большой. Нужно было выметать весь двор рынка в районе железнодорожного вокзала и рядом с рыбным павильоном тоже. Причем за эти деньги мести нужно было так, чтобы и песка не было и пыли. Ну разве такое возможно? – защищает мужа Гульнара. – Сейчас он на рыбалке. Карасиков принесет, что-то продадим соседу пенсионеру, он через дорогу живет, а что и сами пожарим.
– Да работать ему не очень хотелось, – не выдержав, вступает в разговор нетрезвая бабушка. – И не на рыбалке он, а бродит неизвестно где. Появляется дома в начале месяца, когда я пенсию получаю. На шее у нас висит.
9-летний мальчишка нашел карандаш и кучу помятых бумажек, разгладив их рукой начинает рисовать войнушку. Вместо альбома – квитанции за газ.
– Долг огромный, – вырывая у него листки, нервничает Гульнара. – Но платить все равно нечем.
Обиженный ребенок стучит пультом по полу, тот, наконец, включает DVD.
– «Человек-паук», – мечтательно произносит он.
– Ты уже помешан на этом «Человеке-пауке»! – с чувством выговаривает Гульнара. Всем видом показывая, что детей своих она все-таки воспитывает.
Тараканы свободно бегают по стене. Битвы между ними не происходит: они просто соединяются в одну стаю. Здесь вообще на удивление мирно. Щенок вылизывает кота, которого держит на руках Гульнара. Никто никого не кусает, дети делятся друг с другом печеньем, которое принесла психолог, играют с котиком и выглядят абсолютно счастливыми.
Если дети все-таки попадут в приют, будут «наследственными» сиротами. Гульнару и ее мужа в свое время также забрали в детский дом. В том числе и у нынешней бабули. Неизвестно, жила ли в приюте в свое время сама бабушка, но это вполне вероятно. Какой-то бес разрушает эту семью.
– В голове ребенка, живущего в семье, выстраивается модель, – говорит психолог Зауреш. – А какая модель у Карасаевых? Неуспешная: их оторвут от непутевых родителей. А интернат – это обида на всю жизнь. Но и жить в такой антисанитарии тоже невозможно.
Другой адрес, другой покосившийся дом и другое горе. Семья, в которой мать-инвалид растит 16-летнюю дочь вместе со своей старенькой мамой, у которой хобби – копаться в помойках. У них тоже собаки и кошки. 40-летняя мать и юная дочь родили одновременно. Правда женщина оставила своего малыша в приюте, а шестнадцатилетняя взяла домой. Теперь живут на детское пособие. Тяжело.
– Этой маленькой маме повезло, у нее хотя бы есть дом, из которого по большому счету ее никто не гонит, – говорит психолог. – Есть женщины, чаще молодые девушки, которые приехали на заработки, забеременели, потеряли работу, съехали со съемной квартиры. Они не знают, куда идти. И если не бросают ребенка, то счастливым его тоже не делают.
(Имена и фамилии объектов рейда изменены по этическим причинам)
