Кто на самом деле «сволочи»
В 2000 году Международный суд по уголовным делам объявил привлечение несовершеннолетних к участию в боевых действиях военным преступлением. И, наверное, не случайно вскоре в России сняли фильм под названием «Сволочи» – о том, как в годы войны НКВД собирал осиротевших детей, и из них готовили диверсантов.
Этот фильм даже получил какую-то премию, но Владимир Меньшов, ведущий мероприятие по награждению, бросил конверт на пол, сказав, что не станет вручать премию за фильм, который порочит его страну. Министр культуры РФ потом написал, что нужно заставить авторов фильма вернуть государственные деньги, на которые был снят этот фильм.
Но и сценарист, и режиссёр от фильма отреклись, а деньги, конечно, не вернули.
Маленьких героев было много
Мы однажды спорили с одной знакомой об этом фильме, который ей понравился. Я говорила, что диверсантов из несовершеннолетних в Советском Союзе не готовили, не было этого. Даже у Берии не хватило бы духу на то, что показали в этом кино. Главным аргументом моего оппонента было: а как же партизаны, среди которых столько юных героев, их же тоже использовали? И сколько я ни доказывала, что одно дело, когда дети на оккупированных территориях, видевшие зверства фашистов, уходили в партизанские отряды, и совсем другое – когда их готовят и посылают на смерть на уровне государства – она все равно осталась при мнении, что это одно и то же.
Да, из комсомольцев готовили диверсантов, которые должны были бороться с врагом в его тылу. Зоя Космодемьянская – одна из них. Совсем молодые, почти дети. Но уже совершеннолетние. Они сами рвались бороться с врагом.
А вот фашисты использовали советских детей – обманом и подарками заманивали их в свои диверсионные школы. Набранных на оккупированных территориях детей, как правило, беспризорников, обучали переходить фронт, кидать гранаты, стрелять, разбираться в картах. Откажешься – расстреляют, согласишься – угостят шоколадкой, табаком и вином.
Из указания НКВД от 20 февраля 1942 года:
«В последнее время в прифронтовой полосе германская разведка организовала сеть разведывательных школ. В них набирались дети и подростки в возрасте от 8 до 14 лет, главным образом из семей репрессированных советской властью родителей, из уголовно-хулиганского элемента, беспризорных. Такие школы выявлены в городах Мценск, Белгород, Славянск».
Из донесения военной разведки:
«19 августа 1941 года в прифронтовой полосе был задержан 11-летний Ваня Петров. Он оказался немецким разведчиком. Немецкий офицер предложил ему с приятелем сходить за линию фронта и выпустить ракету у расположения советской части. Пообещал Петрову 2 тысячи рублей, а товарищу, он постарше, 5 тысяч. А пока же, как аванс, подарил чулки и ботинки».
В донесении говорилось, что на ребят никто не обращал внимания, а если они нарывались на патруль, то говорили, что местные жители, и их сразу отпускали.
Из ориентировки от 5 июня 1942 года:
«Арестованный несовершеннолетний германский разведчик «Рославец» – Кузьмичев Н.И., 1929 г.р., окончивший германскую школу разведки в Мценске, имел задание офицера германской разведки Мореца пробраться в г. Ефремов, вступить в одну из воинских частей Красной Армии в качестве воспитанника и собирать сведения о наличии в Ефремове войсковых соединений, их численности и вооружении.
На случай задержания при переходе линии фронта Кузьмичев был проинструктирован выдавать себя за сына рабочего Конотопского завода, которого немцы расстреляли как коммуниста, и вместе с отцом немцами также убита его мать. Желая мстить немцам за смерть родителей, он перешел линию фронта с тем, чтобы вступить в одну из действующих частей Красной Армии. Умело используя легенду… Кузьмичев при переходе линии фронта арестован не был, сумел устроиться воспитанником 18 армейского запасного полка и лишь впоследствии был разоблачен как агент германской разведки агентурным путем».
Подготовкой юных диверсантов занимались серьезно: учили прыгать с парашютом, обращаться со взрывчаткой. Занимавшийся этим начальник абвергруппы «Буссард» Фридрих Больц даже отдал под разведшколу для советских детей свое имение в Германии. Больц говорил, что главное преимущество «туземных детей» в том, что они не вызывают подозрения, и русские офицеры проявляют к ним сочувствие. Но многие подростки после заброски сами приходили сдаваться советским военным и приносили взрывчатку, замаскированную под куски угля.
Блокадный Ленинград, может быть, не вымирал бы так от голода, если бы фашисты не разбомбили Бадаевские продовольственные склады. А помогли им в этом (по некоторым источникам), сами того не подозревая, дети из интерната для умственно отсталых. Этот интернат под Псковом немцы захватили в июле 1941 года. Неполноценных немцы убивали сразу, не церемонясь. Но тут с этими детьми стали работать. И каким-то образом переправили в Ленинград и разместили у важных объектов. Детям объяснили, что скоро к ним прилетит мама. Как увидят в небе самолеты, нужно выпустить ракеты, чтобы мама знала, куда лететь. Ракеты вылетали, с неба сыпались бомбы.
Детей-диверсантов были единицы. Детей-партизан – десятки тысяч.
Недавно приезжал в Уральск наш земляк, писатель Геннадий Доронин с женой Надеждой, которая родом из Белоруссии. Она рассказывала, что ее маме в войну было восемь лет. Их деревню сожгли фашисты. Девочка стала связной партизанского отряда. Донесения ей заплетали в косички, и она ходила через лес туда-обратно: то как будто грибы собирает, то корову ищет.
Юных героев войны было много, раньше о них знали все пионеры. 13-летний Георгий Артеменков – самый юный участник штурма рейхстага, водрузивший над ним свой пионерский галстук. Фотография, на которой группа бойцов, в том числе Кантария и Егоров, водрузившие знамя над рейхстагом. А на переднем плане мальчишка. В мае 1945-го этот снимок опубликовали все мировые агентства. А в 1975-м «Комсомолка» снова опубликовала этот снимок с подписью «Где ты, сын полка?» И ветеран отозвался. Как выяснилось, на фронт он сбежал одиннадцатилетним, прибился к стрелковой дивизии, а потом его взяли во взвод разведчиков. Когда вышло распоряжение – всех несовершеннолетних с фронта убрать – Жорку отправили домой, но по дороге он от сопровождающих сбежал и вернулся в свою часть. На подступах к рейхстагу застрелил трех немцев, вовремя заметив, что они вылезли из подвала и целятся в спины наших солдат. Единственное, что страшно смутило героя, когда корреспондент стал их фотографировать – на нем была женская гимнастерка, другой на его размер не нашли. Поэтому так пузырится на груди.
Юные «разминеры»
Мальчишки военных лет рвались на фронт. Особенно те, кто оставался на оккупированных территориях. Всеми правдами и неправдами они увязывались за частями, которые освобождали их города и деревни. В доказательство своей боеспособности предъявляли трофейные пулеметы и винтовки. У этих пацанов за плечами были почти полтора года нацистской оккупации. Они не понаслышке знали о зверствах гитлеровцев и теперь горели желанием бить фашистов.
Алексею Мазурову было 13 лет, когда он впервые увидел немецких солдат. Гитлеровцы заняли его родное село. Почти год Алексей периодически прятался в скирдах сена, погребах или на чердаках, чтобы не попадаться на глаза немцам, угонявшим жителей на работы в Германию. Алексей рассказывает: «На фронт я начал проситься, как только пришли наши солдаты. Когда фронт шел, очень много обозов проходило мимо. Я им говорю: я и лошадью управляю, возьмите меня. Мне сказали – нет. Вас еще рано брать».
И все же Алексея Мазурова взяли – минером.
Красная армия уходила все дальше на запад. А на местах недавних боев оставалась земля, нашпигованная смертоносным металлом. Следом за фронтом шли трофейные и саперные команды. Они хоронили погибших, обезвреживали на скорую руку оставшиеся мины, бомбы и снаряды. Но собственных сил им не хватало. Тогда военные призвали на подмогу местных жителей.
Из постановления Военного Совета Воронежского фронта о формировании вспомогательных трофейных рот: «Роты формировать из мужчин и женщин в возрасте от 16 лет. Допустить зачисление в роты подростков 14-15 лет, изъявивших добровольное желание… Обратить особое внимание на обеспечение их саперами-подрывниками – лицами, знакомыми с вооружением, боеприпасами, автомашинами».
Могли ли эти мальчишки представить, что после освобождения им достанется опасная работа саперов!
Небольшой поселок Поныри, расположенный севернее Курска на железнодорожной ветке Москва – Курск, полтора года находился под немецкой оккупацией. Когда в Поныри пришли нацисты, Михаилу Горяйнову было 13 лет. Увидев на стене фотографии Мишиных дядей в форме красных командиров, немцы избили бабушку и мать мальчика. Михаилу не раз грозили расправой. Перед Курской битвой всех жителей освобожденной деревни выселили в тыл. В августе 1943-го Миша Горяйнов с двоюродным братом Сашкой отправились в Поныри узнать, цел ли их дом. По дороге голодные мальчики встретили лейтенанта, который неожиданно предложил им немного поработать. Вспоминает Михаил Горяйнов:
«Спрашивает, с какого ты года? Я говорю: с 28-го. А ты с какого? Брат мой двоюродный говорит: с 29-го. Работа работой, а мы же голодные. Мы полгода хлеба не видели. Ни картошки, ничего. Кто-то даст, мать ходит, побирается. А тут обещают: кормить будем вдоволь вместе с солдатами. Ну, тогда мы согласились».
Лейтенант, предложивший братьям поработать, оказался командиром трофейной команды. А возрастом ребят интересовался не из праздного любопытства – хотел убедиться, что мальчишкам уже есть 14 лет. Так ребята оказались в команде, которая собирала оружие, хоронила погибших. Мальчишкам, конечно, уже приходилось видеть мертвых, но после недавних боев картина была ужасная. «Запах на 50 метров, а если ветер еще навстречу… Слышен был запах. И вот к такому трупу надо подходить мне и искать все это. В окопе лежит – землей присыпан, царствие небесное. Окопа нет – рядом окоп, метра два-три. У нас багор был пожарный. Багром берешь за обмотку и туда. Похоронили. Если нет этого ничего – воронка большая. В воронку, и сделали культурно. Туда положили, сколько уместится».
Вокруг было чудовищное количество неразорвавшихся снарядов и мин. И вот этим мальчишкам пришлось заниматься еще и разминированием. Проверяли дорогу Поныри – Малоархангельск и 50-метровую полосу по обе ее стороны. В команде были профессионалы-саперы, но обезвреживанием пришлось заняться и мальчишкам: работы было по горло. Некоторые саперы их отговаривали. Михаил Горяйнов вспоминает: «Михаил, – он мне говорит, – вам жить не хочется? Что вы кидаетесь, на смерть сами лезете? Зачем вы? Поживите, вы же еще не жили. А лейтенант стоял, думал, думал и говорит: да, вот его бы разорвало, мать бы поплакала, да и все. А послал бы я мужиков кого – у них трое, четверо детей остались бы. Кому они нужны?» – рассказывает Михаил.
Михаил Горяйнов вместе с братом в той саперно-трофейной команде находились, что называется, на добровольных началах. Ни в какие списки их не вносили.
К началу 1944 года стало ясно, что ни армейские саперы, ни вспомогательные трофейные команды не в состоянии в сжатые сроки очистить освобождаемые территории от мин. Военкоматам была дана команда на неделю-другую привлекать к разминированию мужчин, работавших в ближайшем тылу и имевших бронь. Но у тех перспектива обезвреживать смертоносные устройства особого восторга не вызывала – лучше уж на передовую…
«А те мужики все говорят: мы лучше пойдем на фронт. Кого ни вызовут – на фронт. Все на фронт согласны. А сюда, мины рвать, не будем!», – рассказывает Михаил Горяйнов.
Поля, засеянные смертью
Фронт уходил все дальше и дальше. И в тылу надо было в срочном порядке очищать землю от взрывоопасных предметов и искореженной боевой техники, чтобы безбоязненно пахать и сеять. Без этого восстановить разрушенное хозяйство, накормить голодающий народ было невозможно. Мужчины были на фронте, на оборонных предприятиях. Стариков и женщин на разминирование не посылали. Оставались подростки.
Ситуация складывалась непростая. И 19 февраля 1944 года вышло Постановление № 5216 «О привлечении организаций ОСОАВИАХИМа к работам по разминированию». ОСОАВИАХИМ – Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству – добровольная общественная организация. В довоенные годы в ней обучали допризывную молодежь основам военного дела. Весной 1944 года в населенных пунктах Курской и соседних областей появились листовки, распространенные ОСОАВИАХИМом. В этих обращениях подростков не только призывали принять участие в работах по разминированию, но и предупреждали, с чем им предстоит столкнуться: «Помни о коварстве врага – о ловушках, «сюрпризах», повсюду разбросанных врагом. Осторожно обращайся с ними».
Предупреждение было совсем не лишним. С 1930-х годов немецкие минные технологии были самыми совершенными. В ходе войны появились новые образцы мин со сложнейшей защитой от разминирования или вообще установленных «на неизвлечение». О том, какую угрозу представляют немецкие минные поля, 15-летний Алексей Мазуров узнал в первые дни после освобождения от немецкой оккупации: «Там была заминированная территория, и погибли наши солдаты. Мы привезли раненых. У нас было четверо раненых. И у соседа, у того шестеро раненых. Два товарища умерли».
Желающих записаться в минеры по призыву ОСОАВИАХИМа оказалось много. Ведь большинство мальчишек бредили фронтом, а их по малолетству не брали. А тут – шанс проявить себя, заняться серьезным делом – очищать землю от смертоносных начинок. А кроме того, так подросткам, опухшим от недоедания, точно не грозила смерть от голода.
Кормить команды юных саперов должны были поселковые власти, колхозы и совхозы. Меню особым разнообразием не отличалось. Настоящим праздником была тушенка.
Рассказывает Дмитрий Гридасов – участник работ по разминированию территории Курской области в 1944-1945 годах: «Ну, картошку военкомат привозил, и хлеб привозил нам. И в основном подсолнечное масло».
Дмитрий Гридасов полтора года прожил в оккупации. Однажды на глазах у паренька эсэсовцы штыками добивали раненых красноармейцев. После этого случая Дмитрий поклялся мстить ненавистным захватчикам, пока бьется сердце.
(по материалам сборника «Война глазами очевидцев»,
изд. Военная литература)
