Красота – головокружительная!
Вот уж воистину, удивительное – рядом. Можно тратить большие деньги, ездить за тридевять земель ради заморских красот и даже не знать, что в двух часах езды от города есть места с такой девственно прекрасной, первозданной природой, какой нет, наверное, уже нигде в мире.
Мы едем на Сауркин яр. Мы – это клуб друзей музея «Старый Уральскъ» и примкнувшие к нему. Мы даже не предполагали, какие удивительные открытия, какие необозримые горизонты, головокружительные высоты и потрясающие виды нас ожидают. Но сначала нам нужно взять проводника, без него мы этих мест не найдем. И человек этот тоже удивительный.
Это Геннадий Иванович Кремер. По образованию и по призванию он – педагог, географ-эколог. Раньше был директором Дома пионеров, теперь районного Дома детского творчества. Геннадий Иванович – человек, фанатично преданный родному краю. Он воспитал уже не одно поколение, таких же, влюбленных в свой край людей. Потому что много лет водит ребят на экскурсии по удивительным местам, окружающим Фёдоровку, учит их любить и беречь родную природу. В Доме детского творчества сразу три кружка имеют экологическое направление, в которых занимаются 45 детей. А всего здесь на две поселковых школы работают 34 кружка и посещают их не менее ста ребят!
Сначала Геннадий Иванович показал нам музей Дома творчества. Почти все экспонаты собраны детьми. С каждым связана какая-нибудь история.
– Вот этот череп дети где-то откопали и притащили, – рассказывает он. – Думали, какому-то древнему чудовищу принадлежит. Гадали-гадали, а потом пришел аксакал и говорит: «Это череп самца верблюда». А вот, смотрите, притащили черепок – чёрт и чёрт, а он козлиный. А это чучело стерляди, в мае выловили, есть, значит, в Урале стерлядка! Кто и где выловил, говорить не буду – не спрашивайте.
В соседней комнате множество всевозможных поделок. Фантазии федоровским детям не занимать, из каких только материалов они не творят, казалось бы, что можно сделать и пшеничных зерен или из крупы? Оказывается, почти произведение искусства.
Кстати, стены музея в Доме детского творчества украшены фотографиями работы Сергея Жданова – оренбургского фотохудожника, который нашел немало натуры в здешних местах. Сергей Жданов – победитель многих международных фотоконкурсов. Он дружил с известным журналистом «Комсомольской правды» Василием Песковым, который много лет вел в газете страницу «Окно в природу».
Но даже самые гениальные снимки не могут передать всю красоту живой природы.
И вот мы едем посмотреть в натуре то, что видели на фотографиях. Названия у этих мест интригующие: Воровская балка, Танцующие березы, Змеиная гора…
Показать красоты для Геннадия Кремера не в тягость, а в удовольствие. Когда приезжие восхищаются местными красотами, это греет душу истинного патриота родного края. Во всяком случае, такое сложилось впечатление. На своей «Ниве» Геннадий Иванович едет вперед, показывает дорогу.
– Нет, родом я не из этих мест, мои родители приехали сюда в 1962-м году, – отвечая на мой вопрос, рассказывает он. – Мы жили в Красноярском крае, отец был хорошим жестянщиком и однажды в каком-то санатории познакомился с инженером. И он пригласил переехать сюда, на целину.
Едем мы зимой – Сибирь, мороз, пурга, дороги заметены. Сани трактор тянул, мы с братом сидим закутанные, плачем. А дед, который нас вез, поворачивается и говорит: «Не плачь, сынок. Мы едем в край, где добрые люди, белый хлеб и много солнца».
Геннадий Иванович не говорит, но и так понятно: именно этот край он считает своей родиной.
Наш путь лежит через Красную школу – так по старинке называют оставшийся здесь крохотный поселок в несколько домов.
– Красная школа была первой школой для казахских детей в Казахстане, – стараясь перекричать шум мотора, рассказывает Геннадий Иванович. – Она была построена в 1880-м году. Кирпич делали из местной глины, он был красный, поэтому школу стали называть Красной. А сам поселок – Красной школой. Сейчас он называется Кабыл-Тобе, но в народе так и остался Красной школой, хотя саму школу закрыли где-то в 60-х годах прошлого века. Вон на том холме она стояла, – показывает наш проводник на местный погост.
Сейчас от знаменитой школы ничего, кроме названия, не осталось. Мы едем мимо каких-то бетонных скелетов.
– Это от ферм осталось. Здесь была четвертая бригада колхоза-миллионера «Красный Октябрь», – объясняет Геннадий Иванович. – Руководил Саин Кенжебаев, во время войны он был командиром расчета «Катюши».
Людей здесь осталось мало, говорит мой собеседник, живут за счет скота. Для скота здесь раздолье: травы – море, Урал – рядом. Вот только комары досаждают. От комаров коровам строят «домовушки». Коровы в них поворачиваются задом ко входу и отмахиваются от кровопийц хвостами – соображают.
Удивительно, но степь в этот жаркий июль все еще зеленая и цветущая. Она расцвечена желтым и фиолетовым – это цветут пижма, тысячелистник, шалфей и множество других степных и луговых цветов. Эти места вообще – кладезь лекарственных и всевозможных реликтовых трав и растений. Воздух просто пропитан их ароматом.
– Дочь – она работает в Вальдорфской гимназии – однажды привезла сюда немку, она изучала пресмыкающихся – ящериц, змей. Повез я ее на Змеиную гору. Вдруг она просит остановить машину, выходит, начинает снимать на камеру и восклицает: «О, майн Готт, о, майн Готт! И все это – натуральное?!».
Эту немку Геннадий Иванович возил вдоль Урала, чтоб прохладнее, говорит, немцы нашей жары не выдерживают.
Мы подъезжаем к природному заказнику «Дубрава».
– Дуб дает силу, здоровье, – говорит Геннадий Иванович. – Однажды зимой с детьми пришли сюда на лыжах, в дубраве стоит женщина, дуб обняла, что-то шепчет, может, намаз читает. Верят люди…
Заказник «Дубрава» – это шесть гектаров леса, растущего вдоль берега Урала. Дубы, лещина растут здесь с незапамятных времен естественным путем. Спускаемся вниз, в дубраву. Под ногами – папоротник, еще цветущие ландыши, на лесном орехе висят зеленые плоды, но никто не смеет их сорвать. Ноги скользят на склонах в траве и опавшей листве, комары набрасываются на нас, как с голодного края, но эти неприятности с лихвой компенсирует красота могучих исполинов и окружающий нас особый мир, живущий по своим неизменным законам – законам природы. Мы в нем – чуждый элемент, мы в него вторглись, и он нас снисходительно принял: только не сильно шумите, ничего не ломайте, никого не спугните.
Отсюда, если через дубраву, совсем близко до яра Белый лоб. Но, измученные комарами, мы едем на машинах через степь. Все я видела: и моря, и горы, и леса. Но нет ничего прекраснее степи. В ней не утонешь, не свалишься в пропасть, не заблудишься в дебрях. Утонуть можно в ее просторах, свалиться от пьянящего воздуха, заблудиться, но не пропасть. Мудрая древняя степь надежна, основательна, умиротворяюща. Ее неброская и недолгая красота открывается не сразу, нужно приглядеться, прислушаться к ее негромкому звону и шелесту. Ее легкий, настоенный на травах воздух, кажется, можно пить, как легкое сухое молодильное вино. Наверное, от этого вина наша немолодая в основном команда то и дело взрывается то смехом, то возгласами восторга.
На яру человека одолевают противоречивые чувства. Одни кажутся себе пигмеями по сравнению с его величием. Других яры возносят на свою высоту. Белый лоб высотой 28 метров. Отсюда все видно, и все кажется маленьким. А человек сам себе – великим. От этого возвеличивания может закружиться голова. И тогда яр может поставить зарвавшегося на место. Внизу сразу поймешь свое ничтожество. Если долетишь живым. А вообще-то на яру лучше понимаешь Катерину из «Грозы» Островского. Помните, как она говорила на Волжском яру: «Ах, почему я не птица? Вот так бы взмахнула руками и полетела!»
С Белого лба открывается потрясающей красоты панорама Урала. Если смотреть на все это долго, то теряешь ощущение реальности. Не удивительно, что об этих местах слагают различные мифы и легенды. И аномальные явления здесь происходят, и инопланетян здесь видели.
Мы потом поехали в рощу Танцующих берез. «Вот они, пьянчужки», – сказал кто-то ласково. Тонкие искривленные стволы березок чем-то напоминают изгибающихся в танце девчонок. Геннадий Иванович говорит, что этот лес напоминает подмосковный.
По дороге к Воровской балке Геннадий Иванович рассказывает, что свое название балка получила потому, что по ней новопоселенцы перевозили ворованный лес.
– Леса было мало, казаки не разрешали его рубить. А строить-то надо было. Вот тайком срубят дерево, к хвосту лошади привяжут и по этой балке пустят.
Воровская балка, заросшая реликтовым папоротником, встретила нас духотой, чуть отдающей болотной сыростью. По дну ее течёт ручей, на котором бобры строят свои плотины, регулируя его направление.
– Здесь не ступала нога человека, – предупреждает нас проводник, – сплошные заросли.
Но вот мы едем к конечной цели нашего путешествия – к Сауркину яру. Геннадий Иванович рассказывает, что сначала яр называли Барановым, потому что неподалеку в степи паслись бараны. А много лет назад поселился здесь удивительный человек по имени Саур. Восхитился красотой и решил: здесь должен быть сад! И рассадил яблони. Яблоки сад родил на славу – крупные, сладкие. Занимался Саур и рыбалкой, и скот разводил. Был он человеком веселым, добрым, любил русские песни, и стали казаки, у которых здесь была переправа, называть яр в честь него – Сауровым. Тянулись к Сауру люди, образовался неподалеку поселок. Давно уже нет на свете деда Саура, а потомки яблонек, много лет назад посаженных его рукой, еще до сих пор находят в здешнем лесу. Обнаруживают и следы бывшего поселения.
Про высоту Сауркина яра говорят – 50 метров. Геннадий Кремер уточняет: 32 метра. Как и Белый лоб почти отвесная стена яра вся изрыта норками ласточек-береговушек. Наше появление их беспокоит, они кричат и летают в пропасти яра почти на уровне наших ног. То есть мы стоим на высоте птичьего полета. Неизвестно от чего больше захватывает дух – от высоты или от красоты.
Сауркин яр называют самой высокой точкой на Урале, а кое-кто утверждает, что с него, если смотреть в бинокль, можно увидеть городскую Стелу. Насчет Стелы – не знаю. А вот фантастической красоты пейзажи Урала вряд ли где еще откроются в такой дальней перспективе. Особенно потрясающе выглядит с высоты причудливая петля, которую делает Урал, образуя внутри себя что-то вроде зеленого острова.
Этот яр – место удивительное. И не только по красоте. Здесь особая энергетика, здесь время, как будто остановилось. Здесь открываются горизонты cнаружи и внутри себя. Говорят, яры обваливаются. Рушатся, как много-этажный дом. Но Сауркин яр будет стоять – могучий и неприступный. Потому что у него предназначение – возносить людей к облакам. Возвышать их души. Не надо им только ходить по краю.
