Как спасали шедевры
Впервые о знаменитой Дрезденской галерее я узнала от нашей учительницы немецкого языка (школа № 523, ст. Казахстан) Анны Яковлевны Шваб. На немецком мы должны были рассказать «топик» об этой галерее, а на русском наша учительница с дрожью в голосе рассказывала о том, каким разрушениям подверглись этот уникальный немецкий город и знаменитая галерея. «Наши?! Наши просто так разбомбили город? Не может этого быть!» – возмущались мы. «Это сделали не советские, а английские и американские летчики, а советские солдаты спасли шедевры и вернули их Германии», – успокоила нас Анна Яковлевна, поволжская немка, никогда в Дрездене не бывавшая.
До сих пор помню ее нежно-голубой облик: белоснежные букли, белоснежная блузка, голубые глаза, голубое платье… Она больше была похожа не на советскую учительницу, а на дореволюционную гувернантку из дворянской семьи. Но это так, к слову…
Уничтожили просто так, для устрашения
Позже в книге маршала Конева «Сорок пятый» я прочитала, что он – видевший сотни разрушенных наших городов – был поражен масштабами разрушений немецкого Дрездена. И что особенно возмущало – они были абсолютно бессмысленными. В Дрездене, который в годы войны практически не бомбили, не было немецких дивизий, но было много беженцев, которые стекались туда по этой причине. Сколько их погибло, неизвестно. Цифры разнятся от 35 тысяч до 300 и даже 500. Не было никаких сомнений в том, что это был акт устрашения. Союзники прекрасно знали о том, что город вот-вот перейдет к советским войскам. Конев пишет:
«Дрезден предстал перед нами в страшных развалинах. Под самый конец войны без всякой на то стратегической необходимости его бомбардировала англо-американская авиация. Когда мы увидели разрушенный с особенной беспощадностью исторический центр города, нас сразу же заинтересовало, где и в каком состоянии находится знаменитая Дрезденская галерея. До меня уже дошли слухи, что сокровища ее куда-то спрятаны, а здание галереи разворочено так, что даже узнать его невозможно…».
Конев приводит свидетельство немецкого писателя Гаптмана, который сказал: «Я лично пережил гибель Дрездена под грохот Содома и Гоморры английских и американских самолетов».
Поиски сокровищ галереи полководец поручил художнику трофейной бригады Рабиновичу.
«Не буду приписывать себе какую-то особую инициативу в розысках Дрезденской галереи, но я смог уделить внимание этому делу в то горячее время, – пишет Конев. – Я выяснил, что в трофейной бригаде 5-й гвардейской армии есть художник Рабинович, проявляющий большой энтузиазм в розысках картин. Он натолкнулся на множество трудностей; необходимо было оказать ему помощь, дать для розысков специальную команду, а также выделить из органов разведки опытных людей, которые могли быть ему полезны».
В каменоломне
В числе пропавших полотен были такие шедевры, как «Сикстинская мадонна» Рафаэля, 15 работ Рембрандта, в том числе «Автопортрет с Саскией на коленях», «Спящая Венера» Джорджоне, «Девушка, читающая письмо» и «Сводница» Вермеера, «Дрезденский триптих» Яна ван Эйка, «Шоколадница» Лиотара, «Портрет де Моретта» Гольбейна – в общем, сотни и тысячи великих полотен. В таких случаях говорят «они бесценны», но вообще каждая из картин, если бы чудом была выставлена сегодня на аукцион, стоила бы сотни миллионов, а то и миллиардов долларов. Денежную стоимость «Сикстинской мадонны», самой известной итальянской картины после «Джоконды», не рискнет назвать никто.
В разбомбленном здании Дрезденской галереи даже останков картин Рабинович не нашел и начал расспрашивать местных жителей. Никто ничего не знал: ходили лишь слухи, что в январе нацисты вроде бы куда-то вывозили много деревянных и железных ящиков. Единственной зацепкой стала фраза хранительницы скульптурного собрания: по ее догадке, часть коллекции могла быть спрятана в здании Академии изобразительных искусств, тоже сильно пострадавшем. Там в замурованном и избежавшем бомбежки помещении действительно нашли скульптуры, но самое главное – сейф с картой, на которой были не вполне понятные значки и буквы. Леонид Рабинович карту все-таки расшифровал. Вскоре он и его команда уже были рядом с каменоломней в нескольких десятках километров от Дрездена.
«И вот однажды ко мне на командный пункт явился сияющий и до крайности взволнованный Рабинович и доложил, что сокровища Дрезденской галереи найдены», – вспоминал маршал.
Он тут же отправился на место. Заваленный в каменоломню вход пришлось взорвать. Открылся тоннель с уходящей вглубь железнодорожной веткой. У входа, прикрывая его, стояли два сломанных вагона. «Кругом запустение, словно стоишь на худом, давно покинутом дворе. Все заросло травой, крапивой. Никому в голову не могло прийти, что здесь спрятано что-то ценное, тем более знаменитые полотна. Скажу, как военный человек, маскировка была на высоте».
И вот «за всем этим камуфляжем» были обнаружены одна дверь, потом вторая, а дальше – электрический свет и специальные установки для поддержания определенной температуры. Конев вспоминает, как прошел через всю пещеру, беспорядочно заваленную картинами – одни упакованы в ящики, другие обернуты в пергаментную бумагу, третьи просто прислонены к стенам. Всего их был около семисот. Все эти шедевры полководец видел впервые, но он шел к «Сикстинской мадонне». «Несколько минут стоял я перед ней, все еще не до конца веря собственным глазам, что мы действительно нашли ее», – пишет он.
Я представляю, как в полутемной пещере, освещаемой лишь неземным светом великого творения Рафаэля, стоит уставший от кровопролитных боев полководец. Что он чувствовал, глядя на прекрасный и печальный лик Мадонны, несущей Младенца, предназначенного своею «смертию смерть попрать», знающей судьбу своего Божественного Сына? Наверное, ему представлялись миллионы солдатских матерей, также отдавших своих сыновей для спасения человечества, своими жизнями спасшие миллионы других жизней. Не пишет об этом суровый вояка. Постоял несколько минут потрясенный и вызвал батальон для охраны сокровищ и специалистов-искусствоведов.
После того как было обнаружено главное сокровище Дрезденской галереи, по карте нашли известняковую шахту – там находились полотна Рембрандта, Тициана, Риберы. Причем в очень плохих условиях. Некоторые картины валялись в пыли, но это еще полбеды: шахта была подтоплена, и шедевры начали элементарно портиться от сырости. Но главное – они уже были найдены, и из Москвы немедленно примчались искусствоведы.
Картины переправлять было некуда – город полностью разрушен. А их нужно было спасать и охранять. Сначала картины переправили в одну из летних резиденций саксонских королей. «В этом огромном здании специалисты просушивали картины, делали все, что необходимо для их спасения», – пишет Конев. Но в полуразрушенном здании не было условий для хранения и нельзя было организовать должную охрану. В разрушенном городе вообще не было места для «правильного хранения этой драгоценной коллекции, и она была отправлена в Москву специальным поездом под усиленной охраной».
Но пока они были в Дрездене, Конев и другие военные приходили на них смотреть. И здесь полководец позволяет себе сделать одно личное замечание: «Может быть, именно после всего пережитого за четыре года войны я с каким-то особым удовлетворением и радостью смотрел на эти, к счастью сохранившиеся великие произведения искусства…».
Отреставрировали и отдали
Специальным эшелоном великие произведения искусства перевезли на реставрацию в Москву.
Ирина Антонова, президент музея изобразительных искусств имени Пушкина, которая в Москве принимала коллекцию, вспоминала: «Многие картины из собрания были в очень плохом состоянии, … некоторые в буквальном смысле слова спасли: они отсырели, красочный слой испортился. Я прекрасно помню свою первую встречу с Дрезденской галереей в Москве в августе 1945 года: как распаковывали ящики, вынимали картины… В очень тяжелом состоянии находился тициановский «Динарий кесаря» – доска промокла. И некоторые другие произведения итальянского Ренессанса находились на грани гибели. Но у нас были очень хорошие реставраторы – их возглавлял Павел Дмитриевич Корин, сам очень крупный художник и фанат классической живописи. Он с товарищами проделал беспримерную по качеству работу. Картины провели в Москве десять лет, а в середине 50-х с огромным успехом показывались публике – выставку посетило более миллиона человек».
Советские реставраторы и художники проделали огромную работу. Несколько лет понадобилось, чтобы восстановить «Динарий кесаря», произведение, созданное Тицианом в 1516 году. По преданию, Иисус, увидев динарий с профилем кесаря, произнес знаменитые слова: «Отдавайте кесарю – кесарево, а Божие – Богу». В 1945-м, в шахте, ее нашли лежащей в воде. Сушить тополиную доску, на которой она была написана, пришлось естественным образом два с лишним года, только потом ее начали по кусочкам восстанавливать.
Сталин, видимо, долго сомневался: отдавать или не отдавать полотна. Вроде бы, имеем полное право на контрибуцию – в счет разграбленных музеев и вообще всего, что натворили немцы у нас. С другой стороны, в дореволюционной России было не принято забирать в качестве трофеев произведения искусства. Например, Александр I и его офицеры с казаками, дойдя в 1815-м до Парижа, не захватили на обратном пути ни одного полотна из Лувра. То, что Дрезденская галерея находится в СССР, не хотели афишировать, не решались заявить об этом открыто. И это входило в противоречие с мечтой Сталина – создать в Москве уникальный музей живописи. Когда Трумэн напрямую спросил Сталина о судьбе Дрезденской галереи, тот дал уклончивый ответ: «Если картины находятся в СССР, то с ними все в порядке». Так что долгое время полотна из Дрезденской галереи, находясь в Москве, были доступны только советской элите и реставраторам. В 1955 году, после смерти Сталина, в Москве открыли выставку этих полотен. Люди стояли ночи напролёт в длинных очередях, чтобы взглянуть на «Сикстинскую мадонну» и другие спасенные шедевры.
В том же году 1240 спасенных шедевров возвращены Германской Демократической Республике, а в 1958 году, к празднованию 400-летия основания Дрезденских музеев (1960 г.), состоялся второй этап передачи произведений, находившихся на реставрации в СССР.
Кто знает, как сложилась бы судьба картин Дрезденской галереи, если бы советские солдаты не нашли ее весной 1945 года. Не исключено, что шедевры могла постигнуть та же судьба, что и Янтарный кабинет, вывезенный из Екатерининского дворца и бесследно пропавший.
До сих пор множество картин, захваченных нацистами, всплывают в самых неожиданных местах. Не так давно в Мюнхене обнаружили полторы тысячи полотен, считавшихся уничтоженными, – работы Пабло Пикассо, Марка Шагала, Анри Матисса, Пауля Клее и других художников, чье творчество нацисты считали «дегенеративным искусством» и конфисковывали у еврейских коллекционеров. Собрание припрятал ныне покойный коллекционер Хильдебранд Гурлитт, передав секретную коллекцию сыну, причем она хранилась в ужасных условиях рядом с консервными банками и пакетами с соком. Стоимость ее специалисты приблизительно оценивают в миллиард евро. Сейчас создана специальная комиссия, которая будет возвращать полотна родственникам прежних владельцев.
Охотники за сокровищами
Четыре года назад вышел на экраны фильм Джорджа Клуни «Охотники за сокровищами» – про то, как десант из американских и британских искусствоведов по заданию правительства США спасает из оккупированной немцами Европы шедевры мировой живописи и скульптуры. Из фильма Джорджа Клуни следует, что именно американцам мы обязаны тем, что до наших дней дожили сотни гениальных картин и скульптур.
И все бы ничего, хотя реальной основы у этой истории нет. Но к тому, что американцы присваивают себе чужие подвиги, мы уже привыкли. Поражает другое: в каком свете в этом фильме представлены советские солдаты. Если доблестные и великодушные американцы и англичане спасают бесценные сокровища и возвращают их европейцам, то советские солдаты – злобные варвары и мародеры – сами все грабят и тащат себе. Вот такой образ советского солдата формирует «важнейшее из искусств» не только у иностранного, но и у нашего зрителя: фильм этот закуплен российскими прокатчиками и демонстрируется по телевидению. Трудно представить, чтобы в Америке показали фильм о советских солдатах, которые спасают произведения искусства, а злобные варвары-американцы им в этом мешают и тащат все к себе, в Америку.
О реальных подвигах советских военных и искусствоведов в штатском рассказать на весь мир по-прежнему некому.
