И отступила старина… Пионерам уральского пароходства посвящается…
(Продолжение. Начало в № 18, 19, 21-23)
Завершив сооружение пассажирской надстройки, взяв груз и 40 пассажиров, «Уралец» отчалил от Красного Яра, направившись в свой первый рейс на Оренбург. Весь май о пароходе в Уральске ничего не было слышно, и лишь 3 июня, около часа дня он вернулся в «порт приписки». Навстречу вновь высыпали горожане, правда, уже в гораздо меньшем количестве. Воспользовавшись случаем, «Уралец» тут же устроил платные катания публики по Уралу. Вскоре корреспондент «Уральских войсковых ведомостей», посетив пароход, взял интервью у капитана, которое и было опубликовано в газете. Отметим, что это был первый факт публикации интервью как особого жанра в истории уральской прессы. Капитан увлекательно рассказал о первом плавании «Уральца» в Оренбург. Весь маршрут составил почти 700 верст. Около Дарьинска случилось непредвиденное происшествие, сели на мель, не разобрав в высокой воде основное русло. Стояли почти 30 часов, вытягивая корабль тросами и окапывая лопатами. Далее без особых приключений с остановками в Рубежке, Январцево, Кирсанове и Приуральном пароход прибыл в Илек. Илекцы встретили «Уралец» с большим воодушевлением, хлебом и солью. Команда устроила катания местного населения по Уралу. Вскоре, приняв с мельницы Челышева 2000 пудов зерна и посадив 30 пассажиров, «Уралец» поплыл в Оренбург, до которого было сделано еще 10 остановок. Под станицей Нижне-Озерной пароход сел на мель уже в самом русле, что сильно насторожило команду, ведь было половодье, каким же должен был стать Урал после схода воды? В Оренбург «Уралец» прибыл 28 мая, через 12 дней пути от Уральска. Город встречал пароход восторженно. Набережная была запружена народом, «вышли нас встречать члены городской управы, глава городской думы и городской глава с хлебом-солью, посетила вся губернская администрация. Все приветствовали, высказывали пожелания, одобрения, – отмечал капитан. – Город культурный, торговый. Такая радушная встреча у нас останется надолго в памяти. Спасибо за теплый прием. Они нас поняли лучше, чем уральцы». Простояв в Оренбурге 3 суток, взяв на борт 70 пассажиров и 300 пудов чаю, «Уралец» тронулся в обратный путь.
По окончании беседы, корреспонденту «Ведомостей» любезно предложили осмотреть корабль. Несмотря на внешне небольшие размеры, «Уралец» оказался очень даже вместительным судном. На нем были общее отделение, каюты, столовая, кухня, буфет, служебные помещения и машинное отделение. 1 и 2 классы имели 3- и 2-местные каюты с отдельными общими комнатами. В 3 классе была только общая каюта. Весь пароход имел приличный вид. На кухне и в буфете царила чистота. В буфете для пассажиров был кипяток и необходимая провизия. Команда парохода состояла из 27 человек, причем судно могло взять на борт до 200 человек. Завершилось интервью общими вопросами:
– Скажите ваше общее впечатление от Урала?
– Великолепное… Нам нравятся берега. Мы находим в природе Урала много ценного. Красивые виды.
– Пассажиры на стоянках не скучали?
– Если приставали к берегу, то выходили на берег, гуляли среди цветов и зелени, пели, смеялись, шутили…
– Катали публику в Оренбурге?
– Нет. В Уральске покатаем. Мы к уральцу больше любезны, чем к Оренбургу, а Уральск к нам наоборот, – шутя заметил капитан.
Быстро прошло на Урале половодье, река стала входить в русло. Вскоре пароход вновь ушел в Оренбург, и исчез надолго. Газеты сетовали, что регулярного сообщения между Уральском и Оренбургом в текущую навигацию, видимо, не будет. Где же пропал «Уралец»? В середине июля пароход наконец прибыл в Уральск. Путь от Оренбурга отнял у него 20 дней! На этот раз команда судна пребывала в отчаянии. Урал показал волгарям свой истинный нрав. «Замучились… Все переболели… мель, мель и мель… Урал – река капризная: сегодня здесь мель, а завтра глубоко: Урал даже для прочистки не годится – быстротечный и песчаный», – жаловались Лайхио. В связи с мелями, особо тяжелым оказался участок между Оренбургом и Илеком. Речники с горечью отмечали: «Одним словом, за Илеком наша песенка спета. Больше туда мы не пойдем, это вопрос решенный». Особый сюрприз Лайхио ждал в Илеке, где, как обычно в летнее время, после спада воды был наведен мост, преградивший путь пароходу. Для разборки моста пришлось рядиться с илекскими казаками, потратив на это явно не запланированные 100 рублей. Весь рейс оказался убыточным. И все же, изрядно намучившись, Лайхио решили сделать еще один рейс на Илек. «Не теряем надежды… Урал стал в русло, будет покойнее, дно отвердеет и сыпучие пески снесет на глубокие места», – отвечал корреспонденту один из братьев-владельцев парохода, считая, что от этого последнего рейса зависит дальнейшее существование пароходства на Урале. 27 июля пароход вышел на Илек, пройдя на этот раз весь маршрут туда и обратно без приключений. Рейс ободрил речников и вселил надежду. Мели промылись, из Илека взяли на борт 20 пассажиров и 1600 пудов зерна, покрылись убытки предшествовавшего неудачного плавания. Подводя итоги рейса Лайхио отмечали: «полагаем, устроимся на все лето. Выработаем расписание. Из Уральска будем отходить еженедельно по субботам, в 11 часов дня, а приходить в Уральск по четвергам в 8 ч. вечера». О будущем братья уже не загадывали, считая, что для окончательных выводов необходимо отработать хотя бы год. «Одному пароходу здесь делать нечего, груза туда много, рейсы нужно делать частые, а не один рейс в месяц», – отмечали Лайхио. «Итак, мы опять хотим верить, что пароходство на Урале есть, что пароходство будет», – в свою очередь заключал корреспондент «Ведомостей». Однако Урал, словно необъезженный строптивый конь, упорно норовился сбросить нежданного наездника – пароход «Уралец». В новом рейсе на Илек, в который речники взяли 40 пассажиров и 1500 пудов груза, ниже Кирсанова судно село на мель. Стояли двое суток. Запротестовавшие через сутки пассажиры потребовали вернуть их в Уральск на подводах, что пароходчикам обошлось в крупную сумму. В добавок из-за сплошных мелей получили повреждения оба колеса, пришлось потратиться и на ремонт. Изрядно намучившись, братья Лайхио пришли к неутешительному выводу: на Оренбург регулярные рейсы невозможны, до Илека возможны рейсы только пассажирские без груза, однако это не покрывало бы расходов. Таким образом, оставалось «или работать гадательно, не стесняясь, будет прибыль или убыток, или стоять и ждать, не прибудет ли вода. Полагаем, если убыль воды будет продолжаться, то пароходство можно считать оконченным. «Уралец» простоит здесь зиму, а весною, простившись с Уралом, навсегда уйдет восвояси на Волгу». Для принятия окончательного решения братья Лайхио уехали совещаться в Саратов.
В конце июля они вернулись в Уральск, приняв решение продолжить начатое дело до конца навигации. Предполагалось совершать рейсы только для перевозки пассажиров, не принимая грузов. 26 июля «Уралец» забрав 10 пассажиров, вышел по направлению к Илеку, но через два дня вынужден был вернуться обратно. За неделю Урал настолько обмелел, что на первом же перекате, не доходя до Январцевского поселка, судно, сидящее немногим более фута (30 см), встретило непреодолимое препятствие. На этом историческая навигация 1914 года завершилась.
В августе «Уральские войсковые ведомости» сообщили печальную новость: «С забитыми дверями и окнами пароход стоит теперь на причале Переволочной рощи, команда вся распущена, выехал отсюда хозяин, заявив, что делу положен конец. Быстро основалось пароходство по Уралу и еще быстрее состоялась ликвидация его». И все же, несмотря на неудачу, Лайхио были настроены оптимистично. «Уральский листок» сообщал, что по заявлению братьев, на будущий год они намеревались пустить по Уралу не менее пяти плоскодонных пароходов. «За свою кратковременную деятельность у нас по Уралу бр. Лайхия убедились, что мирный район всегда обеспечит пароходство товарами. Пожелаем пароходовладельцам успеха, и мы убеждены, что техническое усовершенствование судов дадут возможность осуществить правильные рейсы», – отмечала газета. А пока пароход «Уралец» был отбуксирован на зимовку в заводь за Красным яром. Владельцы же отбыли в Саратов, где им в течение долгой зимы предстояло окончательно решить судьбу своего пароходного проекта на Урале.
Быстро пролетела зима, наступила весна 1915 года. Где-то у западных границ шла изнурительная позиционная война с Германией, но в целом огромная страна по инерции еще продолжала жить мирной жизнью. Весна вселяла надежды на окончание войны и на урожайный год, коммерсанты и предприниматели строили новые планы, готовились к очередной «битве» с Уралом и братья Лайхио. В конце января братья вдруг обратились в Уральское казачье войско с ходатайством разрешить им наладить пароходное сообщение по Чагану от города до женского Покровского монастыря. В эксплуатации речных трамваев «Финляндское общество пароходства Лайхио» имело большой опыт и хорошую базу. Предполагалось, сообщение между городом и дачами будет организовано небольшими пароходами – «финляндчиками», вмещающими от 70 до 80 пассажиров. В будние дни трамвайчики должны были ходить по два раза, а в праздники через каждые 2 часа. «Вопрос, повторим не новый и наперед можно сказать, что в первую голову оппоненты укажут на вред от этого рыболовству», – отмечала по этому поводу газета. 10 февраля ходатайство было вынесено Правлением на съезд станичных депутатов, который, вполне ожидаемо, тут же его «зарубил». Корреспондент «Уральских войсковых ведомостей» с возмущением писал: «Говорить о том, что такое решение построено на здравом смысле, а не на традиционном «не жалам» считаю лишним, ибо самый факт «пугания» рыбы выше учуга, а на Чагане в особенности, настолько неоснователен, что не заслуживает особенного внимания. Слава Богу, мы вправе теперь говорить, пароходство у нас было. Правда, благодаря мелководью Урала, с другой стороны несоответствию парохода (первый блин всегда выходит комом) пароходство правильных рейсов за лето не установлено и закончилось неудачно. Но мы смело можем рассчитывать на весну, на то, что бр. Лайхия… пришлют сюда пароходы мелководнее «Уральца», и дело пойдет гладко и ладно». Однако на этом критика не завершилась. Вскоре «Уральские войсковые ведомости», главный печатный орган Войска подверг жесткой критике решение съезда. Оказалось, что основным доводом для отказа Лайхио явилось заявление некоего казака депутата Уральской станицы «как наиболее заинтересованного» о том, что «пароходства по р.Чагану до ближайших садов у г. Уральска не может привнести большой выгоды широким слоям войскового населения и явится удобством лишь для дачников». Остальные же депутаты от той же станицы, т.е. г. Уральска «молчали «уставив брады», иначе говоря, интересы станицы свелись к личным интересам: рыболов, особенно неводчик всегда будет против пароходства, а дипломат, подделывающийся под тон съезда, будет молчать, если его личные интересы не страдают». Доводы депутатов о нарушении рыболовства были и вовсе комичны: «Вместе с разрешением допуска парохода по р. Чаган у казаков, жителей гор. Уральска является боязнь за то, что рыба в Чагане будет вся испугана, в подтверждении чего может служить факт, случившийся на рубежном песке в г. Уральске прошлым летом: после прохода моторной лодки, перевозившей автомобиль через р. Урал на зауральную сторону, сазанчик, хорошо ловившийся до этого, в течение многих часов совершенно не показывался». Один депутат высказал опасение, что испугавшись парохода, рыба уйдет, а когда задали вопрос, куда же может уйти рыба из Чагана, прозвучал ответ: «Куда? В Кугу!». «Сатирикон» – умри от зависти!» – иронизировала газета над странной логикой депутатов. В заключение, «Ведомости» отмечали: «Протокол заставляет серьезно задуматься, как к нему относиться – смеяться или плакать? Трудно представить, что это серьезное рассуждение серьезного учреждения, ведающего хозяйством целого края. Сами собой напрашиваются вопросы: прогрессирует ли наш съезд выборных или он остался таким, как и сорок лет назад? Что получилось бы при осуществлении мечты съезда – полной независимости в своих решениях?».
