Хотелось бы всех поименно назвать…
(Продолжение. Начало в № 11)
Павел Романович Букаткин, историк, преподаватель, фронтовик своими исследованиями доказал, что Уральск в годы войны был ближним тылом Сталинграда и по-настоящему прифронтовым городом. «В Западно-Казахстанскую область была направлена для размещения 8-я воздушная армия, автобронетанковые ремонтные базы, отдельные ремонтно-восстановительные, автотранспортные и железнодорожные батальоны, курсы младших лейтенантов, командиров рот, радиоспециалистов, управления и отделы тыла, авиатехнические, инженерные, химические, санитарные, ветеринарные, продовольственные, интендантские и другие склады Сталинградского фронта», – писал ученый.
На прощанье дочку поцелуй…
В Уральск были эвакуированы Ворошиловградская военная школа пилотов, Ленинградское военное училище связи, Одесское пехотное училище имени Ворошилова, школы воздушных стрелков-радистов и авиаспециалистов, Московская школа радиоспециалистов.
Журналист Юрий Ильич Асманов вспоминал: «Мы, курсанты Одесского пехотного училища, были буквально сражены появлением на булыжной мостовой Советской улицы стройных колонн тоненьких девчонок в ладной форме. Наш грозный старшина, гремевший на вечерних поверках длинными речами на цветистом русско-украинском наречии, на этот раз был краток и категоричен.
– Учитесь, байструки, как надо рубить строевую! И спивать!! И шоб мени выучили «Белоруссия родная, Украина золотая…». А помкомвзвода Ваня Борисенко, фронтовик, пришедший к нам из госпиталя, танцор и чтец, знавший наизусть «Мцыри» по-украински и по-русски, поражался другой их песне: «До свиданья, мама, не горюй. На прощанье дочку поцелуй…»
Да что там – курсанты! Даже едва ходячие раненые свешивались из окон Дома Карева, где был госпиталь, когда слышали, что по улице с песней марширует девичья колонна.
На честном слове и одном крыле
В конце ноября 1943 года состоялся выпуск девичьего набора радиоразведчиков в звании младших лейтенантов. Зинаида Быкова, Людмила Кадочникова, Ольга Тюрина, Людмила Портнова уезжали из родного города. Семь младших лейтенантов – лучших выпускниц школы радиоразведчиков – иногородние Анна Тенякова, Александра Рожкова, Валентина Евсеевская, Мария Меламед, Анна Леви и уралочки Зинаида Быкова и Ольга Тюрина были направлены в третью отдельную Краснознаменную авиационную дивизию связи при Генеральном штабе армии. «Все одного роста, маленькие и худые, «пигалицы», как окрестили нас в дивизии», – вспоминала позже Зинаида Быкова.
Она попала в экипаж Василия Челышева. Летали в блокадный Ленинград, доставляли продукты и медикаменты, оттуда вывозили детей, держали связь с партизанскими отрядами Ковпака, Орлова, Медведева.
Летали на «Дугласе». Этот тип гражданских самолетов использовали для связи, на нем не было никакого вооружения, в случае налета немецких истребителей он был практически беззащитен. Помогало только мастерство пилота, но на аэродром часто возвращались, как в песне – «на честном слове и на одном крыле».
О Василие Челышеве упоминает в своей повести «Небо в огне» его однокашник по Балашовской авиашколе Борис Тихомолов.
«Дуглас» он увидел на военном аэродроме и удивился: откуда здесь гражданский самолет? Разговорился с механиком и выяснил, что эти самолеты принадлежат особой группе связи при Генеральном штабе Красной Армии, их нужно перегнать в Москву, да вот беда – у одного из летчиков случился аппендицит, и Вася Челышев повез его в больницу. «Вася Челышев? Среднего роста? Круглолицый? Симпатичнейший, добрейшей души человек?» – обрадовался Тихомолов, считая эту встречу своим шансом попасть на фронт.
Но в разговоре с Челышевым выяснилось, что в воздушные бои они не вступают, а от немецких истребителей «удирают во все лопатки». Тихомолов рвался в бой, но Челышев уговорил его идти к ним в группу. Рассказал один случай. Везли они генерала. А тут налетели немецкие истребители – отбиваться нечем, а на борту генерал. И он посадил самолет на лесную полянку. Хотели в лес бежать, а ему машину жалко – немец на второй круг пошел, бомбить начнет. Он кричит генералу: «Хватай за хвост, переворачивай». Подняли они самолет, поставили «свечкой», носом в землю, и сами притаились под ним. Немецкий летчик смотрит – самолет подбит, никто не шевелится, и улетел.
Была ли при этом радистка Зинаида Быкова, Тихомолов не пишет. Видимо, она стала членом экипажа позже. Но с Василием Челышевым она пролетала все оставшиеся годы войны.
После Победы окончила пединститут, работала в школе города Воронежа, организовала при школе первый музей ветеранов Великой Отечественной войны, а потом вернулась в родной Уральск.
А Оля Тюрина, выпускница школы № 7 города Уральска, погибла накануне Рождества 1945 года…
«Мне Родину жалко…»
Когда началась война, Людмила Седова (Забродина) училась в девятом классе школы № 7. В Уральск начали поступать раненые: сначала госпиталь был только в Доме Карева, а потом под них отдавали и школы. Она стала ходить на курсы медсестер при ДОСААФе, дежурить в госпитале. Весной 1942-го года в Уральск эвакуировали Московскую школу радиоспециалистов. В горкоме комсомола направление ей дали, но военком отказал: сначала получи аттестат зрелости. И тогда она пошла к директору: экзамены сдам экстерном, без аттестата в радиошколу не берут. Директор собрала педсовет, на котором решили, что поскольку Люда Седова учится хорошо, то можно вывести ей годовые оценки и выдать аттестат.
«Сколько у меня было радости, я даже не могу передать! – через много лет вспоминала Людмила Ивановна. – Я с аттестатом из школы через весь город не шла, а летела на крыльях, чтобы только успеть поступить. Когда военком увидел у меня аттестат, он сказал: «Настойчивая, добилась своего. Ну, а косу-то тебе придется обрезать, не жалко?».
Похоже, военкому самому было жалко ее толстой, золотистой косы. Но Люда ответила твердо: «Нет, не жалко, мне Родину жалко. Вот разобьем врага, и опять коса вырастет».
У нее был хороший слух, азбуку Морзе освоила быстро. Но не знала, как объявить дома о своем решении идти на фронт. Отец уже давно воевал, дома мама, бабушка, два младших брата. Бабушка ее решение одобрила, а мама плакала. Косу бабушка взяла себе на память. И потом присылала ей на фронт белые воротнички и ленты. Но время отращивать косу еще не наступило.
Присягу они принимали в кинотеатре «Кызыл тан» (имени Чапаева), а потом всю школу отправили в подмосковное Перово – доучиваться. Днем учились, а ночью дежурили на крышах – тушили фугасные бомбы. В школе радистов Людмила дружила с уральскими девчонками – Марией и Лидией Губановыми. Но потом их разбросали по разным фронтам. Людмилу направили на Орловско-Курскую дугу в 183-й батальон связи. Потом был Прибалтийский фронт. Была награждена медалями «За отвагу», «За боевые заслуги». День Победы встретила в Кенигсберге.
«Сколько было радости со слезами на глазах! Оплакивали тех, кто остался лежать на полях сражений, кто не дожил до светлого Дня Победы, радовались тому, что остались живы, – вспоминала Людмила Ивановна. – Был страх, были моменты, когда о жизни не думали. Думали только о том, что нужно победить. Мы все выдержали и победили, а ведь как молоды мы были!»
Она писала это в 90-е годы. С болью и горечью глядя, как рушится все, за что они воевали. «Мы думаем сейчас: кому это нужно все перевернуть? Что мы делаем с нашей молодежью? Безработица, сплошная спекуляция. Все мы отдали, свои молодые годы оставили на полях сражений, куда же делась наша Победа? Вот и рухнули все наши завоевания, за которые заплачено кровью, потом, слезами. И что нам могут сказать наши внуки, правнуки?..»
Дороги, оккупация, плен
Анна Егоровна Мазаева фронтовой шофер. Родилась в подмосковной деревне. Началась война, поступила на курсы водителей. Назначение получила в полк самоходной артиллерии 3-го Украинского фронта. Двигались через Украину, Одессу, Польшу – до Берлина. Там, на западе, было легче – лучше дороги. В украинском черноземе увязали не только колеса грузовиков, но и гусеницы танков: месиво, фары включать нельзя, а глаза слипаются – уже много часов без сна. «Отгоняли сон курением, пели, – вспоминала она. – А бомбежки? «Воздух!» – пехота врассыпную, а шофер на ходу машину бросить не может». К тому же ей казалось, что в кабине безопаснее.
В полку ее звали ласково – Аннушка.
После войны она вышла замуж и в 1971-м году приехала с мужем в Уральск.
Александра Максимовна Баландина до войны окончила медучилище в Ереване и призвана в армию сразу с начала войны. Боевое крещение приняла в Керчи, отступали до Новороссийска. Потом был Севастополь, жизнь в оккупации. В немецкой тюрьме она ухаживала за советскими ранеными военнопленными.
«Вот я узнала, что такое фашисты, – признавалась потом. – Насмотрелась всякого: раненые лежали на нарах – голод, вши. Даже воды им выдавали по литру в сутки. В городе был голод – немцы все вывозили».
После освобождения Севастополя в 1943 году Александра Максимовна направлена в 507-й санбатальон, дислоцировавшийся в Крыму.
Приближали, как могли
Сайран Ахметовой было 17 лет, когда началась война. Она работала учетчицей в колхозе «Енбекши» Казталовского района. Всех мужчин проводили на фронт и женщины сами руководили хозяйством. Их колхоз так и называли – бабий. Председателем стала Раушан Мералиева, парторгом Рысканым Айдынгалиева, а Сайран бухгалтером и секретарем комсомольской организации. Растили хлеб и ухаживали за скотом. А потом стали прибывать эвакуированные с Украины. Женщины и дети – голодные, раздетые, босые. В поселке проживало 80 семей, а прибыло еще 50. Их надо было как-то устроить, накормить.
Сайран вспоминает, как однажды оправились они со стариком-возчиком в город обменять двух коров на муку. Коров продали, купили муку, но на обратном пути их задержал НКВД. Оказалось, что муку продал им через подставное лицо районный прокурор. Муку они все-таки привезли и раздали всем по списку.
«Люди жили очень дружно, можно сказать, как одна семья. В зимнее время все после дневной работы выезжали в степь для подвозки кормов к скотным базам. Расчистка занесенных снегом стогов, погрузка-разгрузка сена не женская работа, но мы справлялись. А на обратном пути, когда волы шагали к базам, мы спали на стогах сена. А наутро шли к своим рабочим местам. Так мы помогали победе над фашистской Германией», – писала в своих воспоминаниях Сайран Ахметова.
«Бабий» колхоз и после войны славился своими трудовыми достижениями. А председатель Раушан Мералиева была избрана членом ЦК Компартии Казахстана.
Плакали украдкой
Мария Ефимовна Дмитриева (Будько) родилась в Уральске, но перед войной вместе с родителями оказалась в Баку. В 1941-м году она окончила шестимесячные курсы медсестер и была направлена в бакинский эвакогоспиталь № 3685. «На курсах медсестер учились совсем молоденькие девушки, по существу совсем девчонки-подростки. Увидев впервые раненых бойцов, я и все медсестры не могли сдержать слез и рыданий от их страданий. Но плакать при раненых нельзя и приходилось сквозь слезы улыбаться и делать свое дело».
Марию затем направили в полевой госпиталь, куда поступали тяжелораненые бойцы. «Наш госпиталь находился в зоне боевых действий, – пишет Мария Ефимовна в своих воспоминаниях. – Жуткое впечатление производили на нас разрушенные города и сожженные села. Тогда считала, что не хватит моей жизни, чтобы увидеть их восстановленными. Когда наш госпиталь находился в Миргороде, налетели фашистские стервятники и вопреки всем международным конвенциям стали бомбить не только город, но и госпиталь, несмотря на красный крест. Подобная же картина произошла при эвакуации раненых из Будапешта через Дунай. По возвращении в госпиталь я не нашла ни раненых, ни медперсонал, ни самого госпиталя – все было уничтожено фашистской авиацией.
Мария прошла фронтовыми дорогами Румынию, Венгрию, Чехословакию и Австрию. В Вене встретилась со своим старшим братом – Георгием Дмитриевым, а в Будапеште в их госпиталь поступил ее племянник Борис Дмитриев. «Нельзя забыть замечательных медсестер нашего эвакогоспиталя, моих боевых подруг – Машу Подоляк-Сердечную, Таню Знаменскую, Аню Скороход, Галю Гироховскую. Рано ушел из жизни начальник спецгоспиталя, майор медицинской службы Иван Михайлович Ковтун, который относился к раненым и медперсоналу, как родной отец. Такими же были врачи Пискун, Ибрагимов, Носаридзе и другие. В Вене нас застала радостная весть об окончании войны, и через некоторое время наш госпиталь был направлен на Родину».
В Уральске Мария Ефимовна работала в облтубдиспансере, железнодорожной больнице.
(Продолжение следует)
