Фабрики смерти
В конце 1990-х на лекции по истории Второй мировой войны один студент задал, казалось, безобидный вопрос: «Почему к 1943 году из экипировки советских военнослужащих исчез противогаз? Опыт боевого применения газов был у немцев с Первой мировой войны. А если б наших накрыли?» Это абсолютно исключалось, убеждены многие современные историки. И дело не в том, что гитлеровцы боялись ответного газового удара при большей, чем в СССР плотности населения. Для победы на фронте хватало того оружия, что применялось. А химическому они нашли другое предназначение – его использовали против людей, которых вроде бы и не было.
«У нас нет предателей»
Как тут не вспомнить эпизод из киноэпопеи Юрия Озерова «Освобождение» (фильм первый – «Огненная дуга»). Немецкое командование предлагает обменять попавшего в плен и находящегося в концлагере сына Иосифа Сталина – Якова на фельдмаршала Паулюса. В ином случае Якова ждал расстрел.
– Я солдата на маршала не меняю, – ответил Сталин.
Он НЕ ПРИЗНАВАЛ существование советских военнопленных. Попавшие в окружение части обязаны пробиться к своим или умереть. Вот что пишет по этому поводу исследователь Станислав Славин:
«Раненые, контуженные находившиеся в беспамятстве люди, попадая в плен, тут же оказывались брошенными на произвол судьбы. Вождь всех народов наотрез отказался подписать международную конвенцию, гарантирующую права военнопленных, хмуро бросив, что у нас таких нет. Есть только дезертиры и предатели Родины» (С. Славин, «Секретное оружие третьего рейха», Москва, «Вече», 1999 г., стр. 273).
Таким образом, около 6 миллионов людей оказались вычеркнутыми из жизни. И хотя использование военнопленных в военной промышленности или любой сфере, связанной с обеспечением нужд фронта, является грубейшим нарушением Гаагской и Женевской конвенций, у заправил третьего рейха формально оказались развязаны руки.
И вот результат такой политики. Когда в 1945 году войска союзников освободили узников в лагерях для военнопленных, их оказалось там всего около МИЛЛИОНА человек. Куда делись остальные?
Геноцид от «интеллектуалов»
Во время войны не менее миллиона советских военнопленных выпущены из лагерей или завербованы на службу в частях, сформированных немцами из лиц, сотрудничавших с ними. Два миллиона советских военнопленных погибли в немецкой неволе – от тяжёлой работы, голода, холода и болезней. О судьбе остальных – а это около трёх миллионов человек, данных нет.
Правда, на процессе в Нюрнберге приводились убедительные доказательства, свидетельствующие о том, что они, скорее всего, были истреблены фашистской службой СД. Но только ли СД? Согласно немецким данным, казнено всего 67 тысяч человек, но Станислав Славин подвергает такую цифру сомнению и приводит собственные доводы.
Он отталкивается от такого факта: основная масса советских военнопленных – примерно
3 миллиона 800 тысяч человек – захвачена на первом этапе войны, особенно при окружениях с 22 июня по 6 декабря 1941 года. В ходе боёв и быстрого продвижения армия не может уделять надлежащего внимания такому числу пленных. И немцы не прилагали на этот счёт никаких усилий. Согласно документам, советских военнопленных сознательно морили голодом, оставляли умирать на морозе в лютую, на редкость снежную зиму 1941-1942 годов.
Гитлеровцы придерживались принципа «чем больше военнопленных умрёт, тем лучше для нас», о чём свидетельствовал министр оккупированных восточных территорий Розенберг.
Но даже он выразил протест по поводу обращения с советскими военнопленными в длинном письме от 28 февраля 1942 года начальнику штаба ОКБ генералу Кейтелю.
«Судьба русских военнопленных в Германии, – писал Розенберг,– есть трагедия величайшего масштаба. Из 3 миллионов 800 тысяч пленных лишь несколько сот тысяч ещё работоспособны, большинство из них истощены до предела или погибли из-за ужасной погоды».
Далее Розенберг замечает, что этого можно избежать – в России достаточно продовольствия, чтобы прокормить их.
«Однако в большинстве случаев лагерное начальство запрещало передачу продовольствия заключённым, оно скорее готово было уморить их голодной смертью. Даже во время перехода военнопленных в лагерь местному населению не разрешалось давать им пищу, – писал Розенберг. – Во многих случаях, когда военнопленные не могли дальше двигаться от голода и истощения, их пристреливали на глазах потрясённых местных жителей, а трупы оставляли на дороге. Во многих лагерях пленные содержались под открытым небом. Ни в дождь, ни в снег им не предоставляли укрытия… Наконец следует упомянуть о расстрелах военнопленных. При этом полностью игнорировались какие-либо политические соображения. Так, во многих лагерях расстреливали, к примеру, «всех азиатов».
Причём к ним относили не только выходцев из Азии. Вскоре после начала русской кампании эсэсовцы получили право «прочёсывать» русских военнопленных. Цель таких действий раскрывается в показаниях Отто Олендорфа, одного из самых жестоких палачей СД. Подобно многим из окружения Гиммлера, он слыл «интеллектуалом», поскольку окончил юридический и экономический факультеты университета и был профессором института прикладной экономики.
«Все евреи и большевистские комиссары, – свидетельствует Олендорф, – подлежали удалению из лагерей и расстрелу. Насколько мне известно, такая практика проводилась в течение всей русской кампании».
Однако не всё шло гладко. Иногда советские пленные были настолько измучены, что не могли самостоятельно дойти до места казни, что вызывало протесты даже шефа гестапо Генриха Мюллера.
Славин приводит ещё одну цитату, почему-то не указывая, кто автор показаний. Судя по стилю и логике изложения, это всё тот же Олендорф:
«Начальники лагерей жаловались, что от 5 до 10 процентов советских граждан русской национальности, приговорённых к смерти, прибывали в лагеря полумёртвыми либо уже умершими… При этом отмечалось, что, например, при передвижении от железнодорожной станции в лагерь значительное их число падало в обморок от истощения, умирало или было при смерти и их приходилось бросать в кузова машин, следовавших за колонной…»
На таких стало жалко тратить пули, а потому немецкие специалисты придумали новый, более дешёвый способ уничтожения людей.
Душегубы
На Нюрнбергском процессе Олендорф рассказывал о поступившем весной 1942 года приказе Гиммлера – изменить метод казни, прежде всего женщин и детей. С тех пор их доставляли ко рвам в грузовиках, оборудованных газовыми камерами (душегубках). Берлинские фирмы специально для этого сконструировали автомобили, с вида обычные фургоны. Но устроены они так, что с запуском двигателя выхлопные газы подавались в закрытый кузов, убивая в течение 10-15 минут всех, кто там находился.
Но и этот способ оказался не идеальным. По словам Олендорфа, захоронение погибших в грузовиках с газовыми камерами было тяжелейшим испытанием для отрядов спецакций. Некий доктор Беккер, которого Олендорф опознал в ходе расследования, подтвердил его слова.
В своём письме в штаб СД Беккер возражал против того, чтобы персонал СД выгружал трупы удушенных газом женщин и детей, подчёркивая, что «всем занятым на той работе могут быть нанесены сильнейшие психологические травмы и причинён серьёзный ущерб здоровью. Они жаловались мне на головную боль, появлявшуюся после каждой такой выгрузки».
Далее – леденящие душу «гуманные» детали. По мнению Беккера, «применение газа не всегда осуществляется правильно: чтобы поскорее завершить операцию, водитель нажимает на акселератор до отказа. При этом лица, подлежащие умерщвлению, погибают от удушья, а не от отравления газом – погружаются в сон», как и запланировали создатели душегубок. Этакое «гуманное» убийство.
Но в душегубках, как показал Олендорф, можно за рейс одновременно уничтожить 15-25 человек – явно недостаточно в сравнении с масштабами истребления, предписанными Гитлером и Гиммлером. Недостаточно, например, для операции, проводившейся в Киеве 29 и 30 сентября 1941 года, когда, по данным отчётов отрядов спецакций, уничтожен 33 771 человек, преимущественно евреи.
Поэтому, кроме передвижных душегубок, в третьем рейхе начали оборудовать и стационары по уничтожению людей – лагеря смерти. Их нацисты создали БОЛЕЕ ТРИДЦАТИ. Наиболее крупный и чудовищный – Освенцим, имевший четыре огромных газовых камеры и прилегающие к ним крематории. Начальником лагеря назначили Рудольфа Хесса – бывшего уголовника.
Именно в Освенциме главари СС устроили соревнование по поиску, как пишет Славин, «наиболее быстродействующего газа для истребления евреев. Быстрота действий была важным фактором, особенно в Освенциме, где к концу войны был установлен своеобразный рекорд – 6 тысяч жертв в день» (стр. 277). Людей под бравурные мелодии из «Весёлой вдовы» и «Сказок Гофмана» в исполнении оркестра из узниц, вели якобы в бани, выдавали полотенца, а затем пускали цианистый водород или «Циклон В». Похоронным маршем в Освенциме служили бодрые мелодии из венских и парижских оперетт.
Вот под какой каток смерти могли попасть и, скорее всего, действительно попали другие наши военнопленные. Вот какую газовую атаку на них и мирное население провели гитлеровцы. Пролить свет на другие преступления нацистов могут немецкие архивы. Так что исследования продолжаются. О жутких преступлениях фашизма человечеству знать необходимо, чтобы такое не повторилось впредь.
