Эмигранты из рода шеркеш. Вернулись с корнями и с русскими именами

(Окончание. Начало в № 34)

«Значит, на землю предков нам путь заказан», – здраво рассуждали «тамбовцы», – да и что там делать, если до областного города полтысячи километров. Нашлись советчики, что предлагали ехать в Северный Казахстан, где много хлеба. Надо искать более удобные места. И такое место нашлось. Это был тогдашний Каменский район. Близко к городу, железная и шоссейная дороги, хорошая почва и чистая вода. Что еще нужно? Главное, чтобы не разъединяться, сохранить совокупность родства для будущих поколений. Но массовый переезд начнется в 60-х и начале 70-х годов. А пока «казахи» безбедно жили в самой гуще великой нации и считались «крутыми» в своих селах. Такое же мнение создалось и у таскалинских сородичей, когда они стали переезжать в Таскалу со своим скарбом, множеством лошадей, машин и мотоциклов и стали в райцентре скупать лучшие дома.

Сразу пристали прозвища – «бай шеркештер, «Тамбов қазақтары», «жылқысы көп шеркештер» и пр.

Пошли различные мифы – мол, при отъезде они прихватили с собой золотые царские монеты и серебро своих богатых предков и т.д.

Да, тут есть доля правды, но небольшая. Естественно, в отличие от своих батрачек и прочей прислуги, женщины богатых родов имели достойные украшения из золота и серебра. То же имели даже маленькие девочки, получившие в дар или наследство украшение умирающей бабушки.

Но никакого богатства за 30-40 лет проживания на чужой земле они не принесли. В первые же месяцы после схода на перрон незнакомой станции эти драгоценности были обменяны на хлеб, теплую одежду, на покупку полудохлой клячи, скрипучей телеги и другие житейские нужды. Понятно, при виде драгметаллов не дремали мошенники и бандиты на рынках. Но откуда же машины и мотоциклы, считавшиеся в те времена верхом роскоши? Тогда даже директоры и председатели запрягали коней. И тут надо сказать о двух преимуществах казаха от русского соседа. Первый любил конину как деликатес, в то время как бракованные лошади шли на корм колхозным свиньям, птицам и пушным зверям. Затем, как истинный степняк, казах мог со знанием дела обращаться с большим количеством быстроходного скота и находил в этом удовольствие. Второй же, т.е. его сосед, смотрел на ту же конину, как мы на собачатину. А с похмелья на колхозную работу шел из-под палки. Вот поэтому казахи и пользовались особым уважением у районного и местного руководства. К ним нередко наведывались репортеры различных газет. Закончившие какие-то курсы или местные сельхозтехникумы молодые люди из казахов выдвигались на должности управляющих или заместителей директоров и председателей.

Хрущевская оттепель мало что дала сельчанам. Был утвержден строгий лимит на содержание домашнего подворья: 1 корова и 3 овцы на семью, часть приплода уходила на выплату сельхозналога. Вместо овец можно было содержать одну свиноматку, что и делали в русских подворьях.

У казаха под одной крышей могли проживать представители двух-трех поколений и вести одно хозяйство, но при этом считались разными семьями. А это уже 2-3 буренки и столько же приплода. На другой год можно было сбыть на рынке двух-трех бычков высшей упитанности. Это, в свою очередь, уже живые деньги. Ведь колхоз трудодни выдавал натурой: зерном, картошкой, капустой и даже семечками. Вот и жил казах, забивая на согум двух или более лошадей, скупив за бесценок или же получив их взамен положенных семечек и капусты. Трезвый образ жизни, понимание рыночных дел, экономия на ненужных расходах и позволяли ему накапливать те самые «царские золотые монеты». А там и до желанной «Победы» или «Москвича» рукой подать. А на худой конец и трехколесный М-72 («Урал») – тоже техника, но только без кабины.

Следует отметить, что такой транспорт на селе считался чуть ли не общественным. Не принято было в те годы отказывать кому-нибудь, если надо срочно подвезти больного в больницу или подбросить кого-то на поезд, на рынок, на сватовство, а нарядного жениха прокатить до своей невесты и т.д. Но не только этим достигались уважение и почтение окружающих. Проживая среди огромной массы другого народа – чужой веры, языка, традиций и обычаев, необходимо быть на полвершка выше и на полшага впереди, иметь свое достоинство, больший материальный достаток, иначе тебя просто затрет или раздавит его колоссальный национальный дух. Этому способствовали и деловитость, хваткость, стремление быть всегда впереди других, что были заложены в генах потомков вчерашних богатых степняков, ставших невольными жертвами социальных потрясений в масштабах бывшей царской империи.

Ну, а такие качества, как благородство, бескорыстие, уважение чести и достоинства себя и других, честность, трудолюбие, тяга к образованию и другие лучшие человеческие приоритеты впитывались уже с молоком матери.

Проживая на благодатной земле, где произрастало и цвело все, что только имелось в земле и на деревьях, казахи тем временем почти не занимались земледелием. Да в этом и не было особой нужды. В деревне не было ни одной русской семьи, что не занималась огородничеством. А у каждого третьего на том же огороде стояли ульи с пчелами. И вот во время сбора урожая в сенях и на кухнях казахов в избытке стояли мешки, ящики и плетеные кошелки с дарами осенней природы. Спрашиваете: откуда? А вспомните безотказного казаха, который в любое время суток и в любую погоду делал добрые дела для односельчан. Вот и оборачивались его деяния благодарностью в виде овощей и фруктов. Теперь несколько слов о «многочисленности» скота и особенно лошадей (по тем временам), когда русские деревни там и казахские аулы здесь находились в безлошадном состоянии (имеется в виду частный сектор).

На дворе стояли уже брежневские времена. Так называемое светлое будущее – коммунизм уже строили внуки и правнуки тех своих предков, что когда-то разделились на богатых и бедных.

Промышленность страны отправляла в село сотни тысяч тракторов, машин, комбайнов и другой сельхозтехники. По всей России под сокращение, в прямом смысле этого слова, подпали десятки миллионов лошадей, что веками верно служили крестьянину. Их просто скормили хрюшкам и прочим зверюшкам. Ну и любителям конины и кумыса кое-что перепало по ценам ниже рыночных. Вот и весь секрет «многолошадных тамбовцев».

И вот, начиная с середины 60-х и в начале 70-х годов, шеркеши, успевшие пустить какие-то корни на русской земле, стали переезжать на историческую родину, а точнее на Таскалинские земли. Одни селились в райцентре, другие – в хозяйствах района. Благо стада и отары и здесь имелись в достатке.

В числе первых прибыли главы семейств и аксакалы родов Сабыр и Садыр Жамансариевы, Кабдолнасыр, Байзак и Тулеп Исмагуловы, Умирзак Тапалов, Ихсан Сабиров (мой отец), Елемес, Нуржан, Рашкали, Асантай Исмагуловы, Шамах и Жексенбай Нуповы, Абулхаир Жаманов, Хайдар и Касым Тапаловы, Муталлап Есенбаев, Салим Аяпов, Сакып и Макыл Курметовы и др.

Часть потомков Ералиевых обустроилась в хозяйствах Зеленовского района. Многие из этих людей как в шутку говорили: «Нам бы хоть под старость лет пообщаться со сватьями-казахами и лечь в могилу посреди мусульман….» Увы, мечты наших предков сбылись. Сегодняшнее же поколение шеркешев так переплелось брачными узами с местными родами, что каждый третий таскалинец приходится им сватом, кумом или же соплеменником (рулас жақын).

Ну, а вышеназванные уважаемые люди, за редким исключением, нашли вечный покой на кладбищах правоверных мусульман.

Переезд «кочевья» шеркешев мало что дал им в плане духовном. Каменская земля, испокон веков считалась территорией Уральского казачества со множеством хуторов и поделенная на станицы.

В описываемый период здесь преобладало русское и русскоязычное население. Почти во всех школах (исключение составляют Оянская СШ, Кайратская ВЛШ и некоторые казахские классы в сельских школах) преподавание шло на русском языке. Вот в эти школы и пошли учиться дети оралманов, хотя такого понятия в то время просто не существовало. Страна ведь была едина (вспомните песню «Мой адрес – Советский Союз»)

К удивлению, вскоре приезжие, сами того не понимая, затосковали по российским лесам и лугам, березам и осинам, рекам и озерам. И стар, и млад оставил в тех местах своих закадычных друзей-тамыров, добрых соседей, любимых учителей и однокашников. Это была та же ностальгия (тоска), но в обратном ракурсе. И люди старались подавить эту тоску письмами и визитами друг к другу. Если нынешние 60-летние сели в то время за парты старших классов, то 50-летние стали бегать уже в начальные классы таскалинских школ. Результаты тех школьных лет, можно сказать, сегодня налицо.

В наше время почти в каждой шеркешской семье можно втретить выпускников вузов и средне-специальных учебных заведений. Они сейчас работают во всех сферах жизни района и области. Некоторые получили высшее образование в той же России.

К примеру, всем своим четверым детям смогли дать высшее образование Елемес ага и Кулянда апа Исмагуловы. Наш отец Ихсан и мать Камила Сабировы вырастили, воспитали и дали образование всем шестерым детям. Дипломированы дети и в семьях К. Исмагулова, М. Есенбаева, Ш. Нупова, А. Жаманова, У. Тапалова, С. Аяпова, М. Курметова, Б. Исмагулова и др.

Сегодня дети, когда-то родившиеся в русских деревнях, уважаемые и почетные ветераны труда, проработавшие много лет в народном образовании, здравоохранении, культуре, стоительстве, правоохранительных органах и сельском хозяйстве района и области. Часть из них – уже на заслуженном отдыхе.

Они также вырастили и дали достойное образование своим детям и сегодня большинство из них озабочено воспитанием внуков. Конечно, в одной небольшой статье просто невозможно осветить вековую многострадальную судьбу представителей нескольких родов, предки которых были в свое время сливками общества. Если считать с тех же родоначальников Байболгана и Исмагулова, то сегодня процветают их потомки в пятом, шестом и уже в седьмом колене.

Остается добавить, что, несмотря на такую отдаленность во времени, их потомки не растеряли родственных связей, помнят своих предков в каждом колене, передают по наследству другим поколениям тот духовный потенциал, чем жили и дышали наши предки. И сегодня нарождаются и растут в свободной стране отдаленные потомки тех, чьи духи (аруахи) оберегают каждого из нас.

…Вечный зов Атамекен (земли отцов) оказался намного сильнее всех политических, экономических и социальных потрясений, а также других трагических событий человеческого общества.

Автор: Геннадий Сабиров,
член Союза журналистов Казахстана