Две войны Минжана Абдрахманова
В ноябре 1941 года, когда немцы стояли в десятке километров от Москвы, проведение парада на Красной площади было равноценно успешной военной операции. Прямо с парада солдаты уходили оборонять столицу. Но мало кто знает, что и с парада Победы в июле 1945 года многие его участники тоже уходили прямиком на фронт – теперь на японский. Среди них был простой парнишка из казахской Джамбейты – Минжан Абдрахманов.
Его призвали на фронт в 1943-м, ему было в ту пору семнадцать лет. Они учились в девятом классе, мечтали о славе и подвигах, и в душе даже радовались тому, что война продолжается, и на их долю подвигов еще осталось… А еще мечтали досыта поесть: говорили, что на фронте солдат хорошо кормят, а в Джамбейте было очень голодно.
Провожали их всем колхозом, дали на дорогу по пять килограммов ячменя. Пока мать толкла этот ячмень ему на дорогу, младшие выхватывали горстями прямо у нее из-под рук. Ничего, степь прокормит…
А дорога до Уральска неблизкая – полторы сотни километров. Шли пешим ходом три дня. В степи перешли на подножный корм, если везло – ловили сусликов. На третий пришли в Уральск и сразу в военкомат, на улицу Бебеля. Отсюда их отправили в Оренбургскую область уже на поезде.
Оттуда его направили в запасной артиллерийский полк на захолустной станции в Башкирии. Обмундирование дали старое, кое-как застиранное от грязи и крови.
– Мы понимали, что эти гимнастерки и сапоги сняты с раненых, убитых солдат, – вспоминает Минжан Габдулович.
Осознавать это было тяжело, но вскоре стало не до таких переживаний.
Они рвались в бой, а им пришлось работать – заготавливать в лесу дрова. Работа тяжелая, а питание не лучше, чем в Джамбейте. Солдатики падали от недоедания и изнеможения.
– При моем росте у меня вес был 43 килограмма, – рассказывает Минжан Абдрахманов. – А потом сменили начальника части, и все изменилось в лучшую сторону. Когда прибыл новый, он нас выстроил и сказал: «У кого образование выше семи классов – выйти из строя». Из строя вышли не больше десяти человек и среди них Минжан Абдрахманов.
Их направили в снайперскую школу на станции Котлубань Оренбургской области. Там, наконец, они наелись досыта.
– Когда первый раз пришли в столовую, то не поверили своим глазам – на столах хлеб вволю, сливочное масло, первое блюдо, второе… Короче, откормили нас и отправили в Москву, на сортировочный пункт. Было нас тысяч сто, разных национальностей – киргизы, узбеки, казахи, татары… Возможно, этот подбор неслучайный: молодых парней азиатской внешности готовили для войны с Японией. Ведь уже был Тегеран, где под нажимом союзников, обещавших открыть Второй фронт, Советский Союз пообещал американцам вступить в войну с Японией вскоре после капитуляции Германии. Так оно и будет в августе 1945 года. Но до этого Минжану Абдрахманову предстояло с боями пройти Прибалтику и Карелию.
– Точнее – проехать, – улыбается ветеран и рассказывает, как ему, сельскому пареньку из казахской глубинки, повезло стать водителем легендарной «Катюши».
– В Москве ко мне подошел какой-то военный и спросил: «Ты откуда будешь, сынок?»
Рассказывая это, Минжан улыбается: «Ему самому чуть-чуть за тридцать, а он мне – «сынок…»
– Когда узнал, что я из Джамбейты, обрадовался: «А я из Джаныбека, мы с тобой земляки». И он сказал мне такие слова, которые я помню всю жизнь. Он сказал: «Я тебе сейчас посоветую, в какую комиссию обратиться, и если тебе повезет и ты ее пройдешь, то на фронте будешь на два шага дальше от смерти».
В комиссии удивились, что у Минжана почти девять классов средней школы, это в те годы было редкостью и попросили написать что-то вроде диктанта. И хотя в Джамбейте Минжан учился в казахской школе, с заданием он справился.
– Самый главный в комиссии наконец сказал: «Ладно, газушку крутить пойдет». Что такое газушка и почему ее надо крутить, я понятия не имел, – рассказывает Минжан Габдулович.
Выходила на берег «Катюша»…
Оказалось, что «газушкой» военные ласково называли полуторку ГАЗ-67, на котором устанавливали реактивные установки с не менее ласковым названием «Катюша». Говорят, немцы нарекли «Катюшу» «Божьим гневом» – такой ужас наводила она на врага. Ракеты способны были поражать цели на дальность до восьми километров. Такого мощного оружия не имела ни одна армия мира, и оно ни в коем случае не должно было попасть в чужие руки. Поэтому от водителя «газушки» требовалось такое мастерство, чтобы в любых условиях успеть увести машину с установкой подальше от места, откуда наносился удар.
Через короткое время обучения Минжан в составе 52-го гвардейского полка попал на Карельский фронт.
О Карельском фронте мало что известно. Помните потрясающий фильм режиссера Ростоцкого «А зори здесь тихие…»? Это было там, в Карелии. Фашисты забросили десант, которые остановили пять советских девчонок.
Уже в августе 1941 года, спустя полтора месяца после начала войны, враг добрался до Карельского фронта. Финны с готовностью открыли свою границу для свободного прохода немецких полчищ. С большими потерями бойцы Красной Армии смогли остановить продвижение сил вермахта и перешли к глухой обороне. Через Карелию враг хотел завладеть Заполярьем, и на бойцов легла задача защитить данный регион от группы армий «Север». И они защитили. Была вновь восстановлена граница с Норвегией и Финляндией. Враг был полностью вытеснен, и бои уже велись на вражеской территории. 15 ноября 1944 года Финляндия объявила о своей капитуляции и вышла из Второй мировой войны. После этого Карельский фронт расформирован. Основные силы его после вошли в состав 1-го Дальневосточного фронта, на который возложили задачу провести Маньчжурскую наступательную операцию в 1945 году по разгрому японской армии и одноименной китайской провинции.
Весной 1945 года командир минометного полка Пушкарев объявил личному составу радостную весть: им оказана честь принять участие в параде Победы!
– Нас отправили на автозавод и там мы получили новенькие американские вездеходы «Студеббекеры», – рассказывает ветеран. – Они стояли, накрытые такой маскировочной сеткой и пробег у них был – всего две тысячи миль. И на эти вездеходы установили наши «Катюши». Тренировались на полигоне, а потом прошли по Красной площади.
– Прошли, как по ниточке, – рассказывает Минжан Габдулович. – Правда, ничего я не видел, кроме брусчатки под колесами. И прямо с Красной площади нас отправили в Маньчжурию – через Читу, Монголию, своим ходом.
То, с какой быстротой и легкостью Красная Армия расправилась со считавшейся непобедимой миллионной Квантунской группировкой японских войск, называют «военным чудом».
И на Тихом океане свой закончили поход…
«Такое впечатление, что в 1945 году Красная Армия сама не осознавала той мощи, которую собой представляла, – пишет военный историк Зимонин. – В стремительной войне с Японией в августе 1945-го, наша армия показала, какой удивительной военной машиной она стала. Это была бесспорно лучшая армия в мире. Возможно, лучшая армия в мировой истории. Беспримерные по красоте армейские операции. Невероятная эффективность прекрасно вооруженных соединений, частей, каждого отдельного бойца. Чрезвычайно низкие потери».
А ведь Япония – это не приволжские степи и не Европа. Это неприступные горы Большого Хингана, тайга, и непроходимые болота Приморья, и невыносимая жара пустыни Гоби, и все это нашим войскам надо было преодолеть, чтобы выйти к границам с Маньчжурией. И японский самурай – это не немецкий фашист, он смерти не боится.
Американцы увязли в войне с Японией уже на три с половиной года. К моменту окончания боевых действий в Европе они пришли к выводу, что войну на Тихом океане им не удастся закончить, если не оккупировать саму Японию. Практичные американцы все подсчитали: для вторжения на Японские острова потребуется семимиллионная армия и не менее пяти-семи лет. Из тупика на Тихом океане американцы видели два выхода: вступление в войну СССР и … Бомба.
Все это так по-американски: победить чужими руками и победу присвоить, а воевать – так издалека. Нанести страшный удар и смыться. Специально созданный комитет рекомендовал: «Бомбу следует использовать как можно скорее против Японии. Ее следует сбросить на военный завод, окруженный жилыми массивами для рабочих, и без предварительного предупреждения».
Не напугать самураев даже и атомной бомбой. Да и не им это был намек, а нам – вот, мол, каким оружием мы обладаем, боялись американцы мощи нашей армии: а ну как и на Тихом океане она свой поход не закончит?
Вступление в войну с Японией Красной Армии не было «вероломным», японцев честно предупредили. Да они и сами это знали: разведка доносила о переброске войск по транссибирской магистрали. Девятого августа советские передовые части пересекли границу, а через шесть (!) суток Квантунская группировка перестала существовать как единое целое – ее «разрезали» на куски, в результате блестящей военной операции. И непобедимые японцы запросили капитуляции.
18 августа в Харбине взяли в плен генерала Хата – начальника штаба Квантунской группировки. А 16 сентября наш земляк Минжан Абдрахманов видел еще один парад Победы – в китайско-русском Харбине.
Он был молодой и его еще долго не демобилизовывали. Домой вернулся только в 1950-м. Закончил Сталинградскую школу милиции и работал в родной Джамбейте оперуполномоченным, в городском отделе милиции. После войны и объявленной Сталиным в честь Победы амнистии на свободу вышло немало всевозможного криминального элемента. Однажды мама сказала, что пора ему семью заводить, есть хорошая девочка – женись.
– Раз мама сказала, ослушаться нельзя, – с улыбкой вспоминает Минжан Габдулович. – И права оказалась мама – с моей Шакурой мы прожили в любви и согласии 70 лет, десять детей вырастили!
Минжан Габдулович работал и председателем райисполкома, получил на этой должности орден «Знак Почета». «Единственный из двухсот председателей, – подчеркивает его друг, ветеран Хамза Сафин. – После войны Минжан закончил сельхозинститут, университет марксизма-ленинизма, десятерых детей на ноги поставил…»
А еще, Минжан Абдрахманов из Джамбейты был тем советским солдатом, который поставил точку во Второй мировой войне. Потому что именно победа над Японией означала ее окончание.
Наверное, еще не одно поколение будет удивляться их стойкости, мужеству, жизнелюбию, ответственности. И еще какой-то особой совестливости. Ведь столько лет прошло после войны, а они все переживают за тех, кто не дожил до Победы. А про свою юность в окопах говорят просто: «Такое нам досталось время». И этому времени повезло, что ему достались именно они – те, которые отстояли страну, весь мир и само время…
