Две половинки украинского сердца

14 ноября 2019
0
1419

Гоголь и Шевченко: одному в этом году 210 лет со дня рождения, другому – 205. Жили в одно время, оба – украинцы или, как тогда говорили, малороссы. Одни называют их антиподами, другие – двумя половинками украинского сердца. Юбилей Гоголя на Украине постарались не заметить. Не любит его сегодняшняя Украина, обидел он ее – пренебрег ридной мовой, писал на русском и Тарас Бульба у него воюет «за русскую землю» и «русскую веру», и себя Николай Васильевич считал больше русским, чем малороссом, да вообще утверждал, что те, и другие – один народ. Зато Тарас Шевченко на Украине в чести – его изображение красуется на самой крупной купюре гривны, а памятники ему стоят по всей стране еще с советских времен.

Кобзаря Шевченко советская власть любила за то, что он боролся против царя и панов, нынешняя власть незалежной любит Шевченко за то, что писал на украинском, не любил «москалей» и очень нелицеприятно отзывался о «москалях». Про то, что из крепостного рабства Тараса Шевченко выкупили два «москаля» – поэт Жуковский и художник Брюллов – стараются как-то не вспоминать. Как и то, что учился он в Петербурге в Художественной академии у того же Брюллова.

В 1840 году в Петербурге был опубликован первый украинский сборник стихов Шевченко под названием «Кобзарь», в 1842 году вышли «Гайдамаки». В своих политических поэмах Шевченко обличает самодержавие, а в 1846 году вступает в тайное Кирилло-Мефодиевское общество. В апреле 1847 года общество было раскрыто полицией и больше всех досталось Шевченко – он был сослан рядовым в Оренбургский край «под строжайший надзор с запрещением писать и рисовать». Но как раз это повеление выполнено не было: и в Орском крае, и на Мангышлаке Шевченко много писал, рисовал и … выпивал. Еще когда шло дознание по делу тайного общества один из его членов – Белозерский – оправдывал друга такими словами: «Стихи свои Шевченко писал в состоянии опьянения, не имея никаких дерзких замыслов, и в естественном состоянии не сочувствовал тому, что написал под влиянием печального настроения».

Конечно, Орская крепость, куда был сослан Шевченко – это не Петербург.

В ссылке

«Редко можно встретить подобную бесхарактерную местность», – писал он о природе нашего края. Но, судя по дневникам Шевченко, жизнь его в ссылке была не такой уж тяжелой. «Ни малейшей охоты к труду. Сижу или лежу молча по целым дням под моею любимою вербою, и хоть бы на смех что-то шевельнулось в воображении. Таки совершенно ничего». Начальство к нему относилось благосклонно, а офицеры считали своим. Вот только запрет на рисование, несмотря на многочисленные просьбы его самого, графа Толстого, Жуковского – с него не снимали.

В 1847 году Тарасу Шевченко позволили принять участие в экспедиции по Аральскому морю, и генерал Обручев разрешил ему рисовать морские виды и людей, населяющих побережье. 350 акварельных пейзажей и портретов, сцены жизни казахского народа, солдатского быта были созданы поэтом. Но за это нарушение Шевченко в 1850 году перевели в Новопетровское укрепление на Мангышлак.

«Поэт-страдалец» ежедневно обедал у коменданта Новопетровского укрепления подполковника Ускова, ездил с офицерами на пикники, спал на отдельной кровати, а не на солдатских нарах, нанимал вместо себя в караул других рядовых. «Офицеры, – делился Тарас в одном из писем княжне Репниной, – меня, спасибо им, все принимают, как товарища».

Савичев в гостях у Шевченко

В 1852-м году наш земляк Никита Савичев решил навестить опального поэта, о котором услышал, когда служил в полку, расквартированном в Киевской губернии. В Уральске Савичеву надавали писем для Шевченко, он накупил ему красок и карандашей, зная о его страсти к рисованию, и отправился в Новопетровский форт морем.

О встречах с Шевченко Савичев написал подробный отчет, из которого можно понять, что на острове Тарас Григорьевич был, как говорится, «и сыт, и пьян, и нос в табаке». Относились к нему с уважением, он был своим человеком в доме коменданта крепости. Все дни, которые Савичев провел на острове, Шевченко водил его из одного дома в другой, и везде их угощали. «Хозяин дома увидел нас и зазвал к себе попробовать чихирь (виноградная водка), только что привезенный из Астрахани. Здесь я увидел, как все (офицеры) обходились с Тарасом Григорьевичем любезно». «Тарас Григорьевич в этот раз завернул в армянские лавки, где между прочими товарами продавались вина и водка, последней он взял бутылку и сказал: «Пойдем, я покажу тебе мое любимое место». «Старик принес отборных редисок и, со всей любезностью подавая их, сказал: «Это только для вас, Тарас Григорьевич, а то в жисть не дал бы никому. (плодородной земли на острове почти не было, и это был единственный огород – Н.С.) Шевченко дал ему стаканчик водки…» «Хозяин принял нас с радостью. …Он тотчас приказал делать пельмени, их принялась делать целая команда казаков. Это кушанье мы запивали астраханским чихирем, который несравненно лучше всех…». Продолжилось это и на следующий день. «…пельмени, политые чихирем, расположили нас ко сну после обеда».

Однажды Шевченко пригласил Савичева на флагшток. «Шевченко был освобожден от всех казенных работ, но очередь быть часовым он хотел справлять сам. Мы просидели до полночи, …решительно не помню, о чем мы тогда говорили».

«На именинах у коменданта было весело и приятно, сошелся народ все теплый… Шевченко сиял. Мы, гости с хозяином, …засели за стол в одиннадцать часов утра, а встали из-за стола в двенадцать часов ночи».

Но Шевченко все-таки успел показать Савичеву свои рисунки и сделать его карандашный портрет, который хранится в запасниках нашего областного краеведческого музея. На рисунке надпись: «1852 г. Новоалександровское укрепление» «рис. Ш». А на обороте надписи, сделанные позже: «Портрет этот нарисован в июне 1852 г. в Новоалександровском укреплении Тарасом Григорьевичем Шевченко» и «Портрет Никиты Федоровича Савичева в чине хорунжего. Подарен в войсковой музей Павлом Ивановичем Обратневым (1909)».

Савичев встретится с Шевченко еще только один раз, в Москве. И не узнает его – «Желто-зеленый, в морщинах, худой».

Об уральских казаках

Освободили Тараса Шевченко в 1857 году, благодаря настойчивым ходатайствам за него графа Ф.П. Толстого и его супруги графини А.И. Толстой.

В общей сложности он «служил», если это можно назвать службой, десять лет.

Вот как пишет он об этом в своем «Журнале» (дневнике).

«Первого генваря 1857 текущего года получил я первое радостное письмо из Петербурга от графини Толстой. И с того же дня начал готовиться в дорогу. Так как путешествовать мне предстояло, может быть, и теперь еще предстоит по серебряным берегам Урала, где благочестивые уральцы, а особенно уралки, нашему брату не раскольнику воды напиться не дадут, то я и заготовил для трудного пути сей необходимый копченый продукт. Не знаю, чем восхищается в уральцах этот статистико-юмористик и вдобавок враль Небольсин? Грязнее, грубее этих закоренелых раскольников я ничего не знаю. Соседи их, степные дикари киргизы, тысячу раз общежительнее этих прямых потомков Стеньки Разина. А помянутый враль в восторге от их общежития и мнимого гостеприимства. Верно, ему пьяному в грязном погребке диктовал какой-нибудь Железнов статейку под названием «Уральские казаки», а он под веселую руку записал да и посвятил еще В. И. Далю. Бессовестны, вредны и подлы, наконец, такие списатели».

А с казаком Савичевым чихирь пил…

В Петербурге Шевченко жил в доме графа Толстого, тот хлопотал о присвоении ему звания в Академии художеств, которое давало право на стипендию. В 1860-м Шевченко получает звание академика, стипендию, а через год умирает от водянки и цирроза печени…

«Дегтю больше, чем поэзии»

Гоголь высказался о Шевченко во время визита к нему Данилевского с ученым Бодянским, оба были земляками писателя. На вопрос Бодянского о поэзии Шевченко Гоголь ответил: «Дегтю много, и даже прибавлю, дегтю больше, чем самой поэзии. Нам-то с вами, как малороссам, это, пожалуй, и приятно, но не у всех носы, как наши. Да и язык…» Бодянский не выдержал, стал возражать и разгорячился. Гоголь отвечал ему спокойно. «Нам, Осип Максимович, надо писать по-русски, – сказал он, – надо стремиться к поддержке и упрочению одного, владычного языка для всех родных нам племен. Доминантой для русских, чехов, украинцев и сербов должна быть единая святыня – язык Пушкина… Нам, малороссам и русским, нужна одна поэзия, спокойная и сильная, – продолжал Гоголь, останавливаясь у конторки и опираясь на нее спиной, – нетленная поэзия правды, добра и красоты. Я знаю и люблю Шевченка, как земляка и даровитого художника; мне удалось и самому кое-чем помочь в первом устройстве его судьбы. Но его погубили наши умники, натолкнув его на произведения, чуждые истинному таланту. Они все еще дожевывают европейские, давно выкинутые жваки. Русский и малоросс – это души близнецов, пополняющие одна другую, родные и одинаково сильные. Отдавать предпочтение, одной в ущерб другой, невозможно. Нет, Осип Максимович, не то нам нужно, не то. Всякий, пишущий теперь, должен думать не о розни; он должен прежде всего поставить себя перед лицо того, кто дал нам вечное человеческое слово…»

Долго еще Гоголь говорил в этом духе. Бодянский молчал, но, очевидно, далеко не соглашался с ним» (из книги Данилевского «Знакомство с Гоголем»).

Олесь Бузина о «вурдалаке»

Писатель, журналист Олесь Бузина был частым участником политических шоу на российских каналах. Он был настоящим патриотом Украины, доказывал, что Украине нужна федерализация, а русский язык должен иметь те же права, что украинский. Его убили 16 апреля 2015 года в его родном Киеве у подъезда собственного дома.

Незадолго до гибели Олесь Бузина написал статью о Тарасе Шевченко, в которой доказывает, что и самый что ни на есть «украинский» поэт не только знал русский язык, но и писал на нем свои прозаические рассказы. «Вот характеристика Кобзаря из воспоминаний известнейшего писателя Ивана Тургенева: «Шевченко являл весь облик козака, с заметными следами солдатской выправки и ломки». И тут же, говоря о «несколько хриплом» голосе Тараса Григорьевича, заметил, что выговор его был «чисто русским». «Это не удивительно. Большую часть из сорока семи лет своей жизни автор Кобзаря провел за пределами Украины. На родине предков он жил только до 15 лет и еще несколько раз наведывался сюда во время своих путешествий уже зрелым человеком».

Ссылку Шевченко на Мангышлак, которую всегда представляют как ужасное испытание, Бузина называет «армейским раем». «Пребывание в этом «заповеднике» на берегу экологически чистого Каспийского моря, где не было отвлекавших Тараса от общества муз публичных домов, располагало к творчеству. В 1858 году в Петербург помудревший Кобзарь вернулся с портфелем, в котором лежало около двадцати замечательных русскоязычных повестей. До наших дней из них уцелело девять. Но при жизни не было опубликовано ни одной – помешали завистливые украинские друзья, видевшие в Тарасе конкурента – Пантелеймон Кулиш и историк Максимович».

Эти сами писали на русском, но запрещали делать это Шевченко. «Пантелеймон Кулиш вообще набросился на Тараса с нотациями: ‘Не хапайся, братику, друкувати московських повiстей. Нi грошей, нi слави за них не добудеш… Лучче нiчого не роби, так собi сиди да читай, а ми тебе хлiбом прогодуэмо, аби твоэ здоров’э’. Иными словами, Кулиш предлагал отступного. Ешь, пей на наши подачки – только не пиши по-русски».

Кулиш был для малообразованного Тараса авторитетом, и он послушался. Бузина доказывает: «ни разу ни в одном произведении Шевченко не назвал себя украинцем и даже не употребил такого слова в отношении других людей.

А тем, кто делает из него «батька нации», будет любопытно узнать, что подразумевал Кобзарь под Украиной. Даже Волынь и Подолию, не говоря уже о Галичине, он Украиной не считал! И вот вам доказательства, собственные шевченковские слова, против которых не попрешь: «Бедная, малосильная Волынь и Подолия, она охраняла своих распинателей в неприступных замках и роскошных палатах. А моя прекрасная, могучая, вольнолюбивая Украина туго начиняла своим вольным и вражьим трупом неисчислимые огромные курганы.

Украина для Шевченко – это бывшие казачьи земли, пограничная полоса Руси с землями Крымского ханства. Его родное село находилось как раз в этих местах. Другого значения слова «Украина» он не знает. Не был Тарас Григорьевич и националистом. Ему было свойственно чувство местного патриотизма», – писал Олесь Бузина. – «Тот же Тургенев вспоминал, что «во время своего пребывания в Петербурге», Шевченко решил написать поэму «на таком языке, который был бы одинаково понятен русскому и малороссу; он даже принялся за эту поэму и читал мне ее начало». А вот об отделении от Российской империи Украины у Тараса нет ни слова!»

Бузине принадлежит и труд под названием «Вурдалак Тарас Шевченко» – неизвестные страницы из жизни иконы украинского национализма. «Цель этой книги – развенчать миф о Шевченко. Вы узнаете совсем другого Кобзаря – не гения и святого, а алкоголика и завистника», – анонсировал книгу издатель. В результате на Бузину подал в суд Национальный союз писателей Украины. Процесс Олесь выиграл.

Писатель не принял ни Майдан, ни пришедшее на волне «революции достоинства» правительство. Про воссоединение Крыма с Россией и конфликт на Донбассе он говорил ровно противоположное тому, что утверждала официальная пропаганда Киева. «Почему даже самые горячие сторонники Майдана, побывав в Крыму, который украинские власти называют «оккупированной» территорией, отмечают радость подавляющего большинства местных жителей от «оккупации»? – задавал Бузина неприятные вопросы оппонентам. И добавлял, что «Порошенко и Ко не имеют отныне возможности обстреливать Севастополь и Симферополь из артиллерийских орудий, как Донецк и Луганск, прикрыв это преступление против собственного народа аббревиатурой АТО». Газета «Вся правда» писала, что Олеся убили за статью: «Как придумали Украину» и за правду о Кобзаре.

Олесю не раз предлагали уехать из Украины. Но он остался. И его убили. До сих пор никто не ответил за это преступление.

ВСЕ РАЗДЕЛЫ
Top