Древо старой веры
(Продолжение. Начало в №13)
Почему, несмотря на все усилия властей, гонения, пытки и казни, старообрядчество на Урале продолжало существовать на протяжении веков?
Шацкий монастырь и Сергиев скит
Хранителями старообрядческих традиций были скиты и монастыри. На рубеже 17-18 веков центром старообрядчества на Урале стал Шацкий монастырь. Был такой яицкий атаман – Нечай Шацкий, который совершил поход на столицу Хивинского ханства, а потом ушел в монахи, как делали многие бывшие воины.
Шацкий монастырь разгромили в 1741 году. Старцы были вынуждены уйти в скиты на Иргизе, Узенях, на острова в устье Яика. Были основаны новые скиты в Бударино, Мергенево, на реке Барбастау. Николай Чесноков пишет, что в 18 веке только в нижнем течении Яика насчитывалось более двухсот монашествующих старцев. Новые центры «истинного православия» появились на севере Войска.
Самым популярным стал Сергиев скит. В начале 90-х годов 18 века в ста верстах от Уральска, в красивом густом колке леса поселился «для уединенного проживания» послушник Нижне-Успенского монастыря Сергий, ставший вскоре духовным наставником уральцев. К нему приходили и казаки, и купцы, и крестьяне, и священники, и монахи. Одни искали здесь «истинную веру», другие скрывались от преследования властей.
«Ворота обители никогда не закрывались, и любой посетитель мог рассчитывать на радушие и гостеприимство Сергия и монахов, и проживать здесь продолжительное время, – при условии точного исполнения староверческих «приличий». (Н. Фокин «Уральск православный»).
Старец организовал при монастыре крепкое хозяйство: здесь получали высокие урожаи бахчевых, сады славились своими яблоками и здесь впервые занялись хлебопашеством. Была даже своя мельница. Около монастыря стали селиться зажиточные казаки-старообрядцы – Акутины, Буренины, Донсковы, которые помогали монастырю. Впоследствии Василий Буренин стал монахом этого монастыря.
Полковник Буренин отличился во время войны с Наполеоном 1812 года, был награжден золотой саблей с надписью «За храбрость», орденами св. Анны и св. Владимира, отмечен многими «высочайшими» благодарностями. Уход в монахи современники связывали с двумя событиями в его личной жизни: неудачным романом с местной красавицей Анной Голяниной и смертью священника Саввы, погибшим во время одной из пьяных пирушек.
Дело в том, что Буренин, несмотря на приверженность «древлему благочестию» с его жесткими моральными требованиями, аскетом не был: любил шумные застолья, часто устраивал пирушки с выездами на природу, со скачками на конях, джигитовкой и прочими молодецкими забавами. Причем «непьющих на эти пирушки не брали».
И вот однажды выехал Буренин с компанией на одно из уральских озер, и там произошла трагедия. «В молодецком задоре» он поднял и сбросил в воду телегу, не заметив, что в ней спит пьяный Савва. Священник утонул. Об этом событии с укором писали «Уральские войсковые ведомости».
Буренин очень переживал свою вину в этой нелепой смерти. Он сильно изменился после этого случая: перестал устраивать пирушки, оставил службу в войсковой канцелярии. Стал часто посещать монастырь, а потом принял постриг в монахи этого монастыря и вообще оставил «мирскую жизнь».
Сергиев монастырь просуществовал до 1866 года. К этому времени он уже стал практически единоверческим. По мнению Н. И. Фокина, упадок монастыря и был связан с отступлением от старой веры, что отвратило от него большинство казаков. Монастырь не пополнялся новыми жильцами и перестал получать помощь от казаков. Престарелых обитателей Сергиева скита в октябре 1866 года перевели в недавно созданный Никольский монастырь.
Старец Виссарион
Преобразованию уральских монастырей и церквей из старообрядческих в единоверческие (это был такой компромисс между «старой» и «новой» верой) немало способствовал наказной атаман Аркадий Столыпин. Он был назначен на эту должность за несколько лет до ликвидации Сергиева монастыря, в 1857 году, и во многом способствовал этому. Столыпин много сделал для нашего города и остался в памяти уральцев как «прогрессивный» руководитель: строительство, озеленение, благоустройство, образование, медицина. Единственное, чем не нравился атаман местному населению – он был яростным противником «старой» веры. И старообрядцев откровенно презирал.
«Столыпин рассматривал старообрядчество как «государственную язву» и «страшную аномалию», считая раскол «вредным и опасным для государства», – пишет Николай Иванович Фокин.
Местных казаков он называл «полудикими людьми», «глупыми суеверами», «поборниками гнилой старины». И – «членами оппозиции, ждущими своего предводителя, чтобы восстать против действий правительства». При Столыпине в Уральске и на хуторах стали строить церкви, которые поначалу были «единоверческими».
Но ни Столыпин, ни его преемники не могли коренным образом изменить религиозную обстановку в крае: большинство казачьего населения оставались приверженцами раскола.
Новая обитель старообрядцев – Никольский монастырь – расположился на заросшем терном и шиповником острове Сутягина озера, в 10 верстах к северо-западу от Уральска. В то время это было «дикое», по выражению уральцев, место, привлекательное для «гулящих людей», беглых монахов и мятежных казаков. Здесь было множество пещер, неизвестно когда и кем вырытых.
В начале 19 века здесь поселился «схимник» Виссарион, пришедший «из России». Бывший солдат, странник, посетивший некогда Афон, он быстро завоевал уважение среди казаков знанием Священных текстов, нравственной жизнью и трудолюбием. Он своими руками восстановил для себя келью, обширные пещеры, позднее с помощью единоверцев возвел небольшую деревянную церковь. Но он был «не свой», «пришлый», среди монахов было мало «природных» казаков, а потому Никольскому монастырю мало помогали.
С большим трудом Виссарион выпросил у войскового начальства несколько десятин земли, на которых монахи основали три фруктовых сада. Но монахи оказались плохими тружениками. В конце 19 века монастырь был преобразован в единоверческий. Старцы Сергиева монастыря умирали, отказываясь принимать постриг от новой веры и заканчивали свой «земной путь» в пещерах Сутягина острова в отдалении от обители.
В 1892 году в монастыре во время большого пожара сгорела деревянная церковь и все монастырские постройки. Построить церковь заново помог зажиточный уральский казак Аржанов и известный промышленник Макаров. При возведении храма рабочие обнаружили гроб – «старинный, не досчатый, а настоящий, древнерусский, долбленый колодою». Из чего современники сделали вывод, что когда-то здесь уже находился скит и старообрядческое кладбище.
Новую церковь возвели двухэтажную: верхняя – Святой Троицы, нижняя – Пресвятой Богородицы. Внутри церковь расписывали фресками российские мастера в стиле «древней живописи». Александро-Невский собор передал храму иконы и хоругви. Некоторые иконы были привезены из Афонского русского монастыря целителя Пантелеймона – Иверская Божья матерь, Святитель Николай Мерлиийский, Архангел Михаил и другие. Монастырь приобрел «изящный запрестольный образ». Подняли колокола, освятили храм, в обители началась внешне спокойная «уединенная» жизнь.
Но покою монахов мешала близость Выселок, население которых нравственностью не отличалось. Казаки возмущались «безобразиями» и «непотребством», которые происходили в монастыре и около него в престольный праздник – Николин день. Между монахами и местными происходили драки, они не могли поделить места рыбной ловли на озере. К тому же летом 1897 года в монастыре произошел трагический случай.
Как писали в газете, «неизвестно откуда пришедший» крестьянин Андрей Буянов уговорил одного из монахов помочь ему «полностью закопаться». Фанатично настроенный «пустынник» задохнулся в пещере и погиб. Монаха, который его «закопал», судили и приговорили к ссылке в Сибирь.
Казаки, впрочем, не считали этот монастырь «своим», староверческим, и равнодушно смотрели на угасание в нем «духотворного благочиния».
Садовская обитель
Все исследователи такого явления как старообрядчество отмечают, что самыми ревностными приверженцами старой веры на Урале были женщины. «Родительницы» вообще в казачьей семье играли особую роль. Этнографы, изучавшие быт уральских казаков, отмечали, что казачки подчеркнуто уважительно относились к своим мужьям, называли их по имени-отчеству, не вмешивались в мужские беседы при посторонних, но при этом имели в семье большое влияние.
«Насколько велика была власть фанатично настроенных женщин в семье, можно судить по событиям, связанным с «Положением» 1874 года. Некоторые казаки, стремясь избежать наказания, соглашались поставить свою подпись под ним, но их матери и жены решительно выступили против «антихристовой печати», обрекая тем самым себя и свои семьи на многолетнюю ссылку и муки в далеких краях. И мужчины, как правило, не могли противостоять женской «непоколебимой уверенности в правоте своих действий». (Н. Фокин).
«Старицы», «мастерицы», знатоки «священных» текстов и церковных обрядов, казачки особенно болезненно воспринимали их нарушение. И не случайно основным центром «истинного православия» стал женский монастырь. По свидетельству Савичева, еще в середине 18 века старообрядцы облюбовали полуостров в 8-10 верстах к северу от Уральска. Здесь было несколько землянок, где жили «старцы», но мужской скит просуществовал недолго: уединенное место на берегу озера, окруженное Деркулом и Чаганом, весной заливалось. Потом здесь появились сады богатых офицеров и чиновников – Бородиных, Донсковых, Карповых, Мизиновых. Озеро и местность стали называть Садовскими. Во время войны с Наполеоном 1812 года казачки приходили сюда, в уединенное место, молиться за своих сыновей и мужей, ушедших на войну.
Уральское казачье войско отправило в действующую армию три полка – более полутора тысяч казаков. Преимущественно это были добровольцы. Борьбу с французскими захватчиками они воспринимали еще и как борьбу за веру, так как в Войске распространился слух, что Наполеон – антихрист и будет приводить казаков к «своей» вере. Оставшиеся в городе и на хуторах одинокие казачки отправились в Сады молиться за своих воинов и основали там небольшой скит. Здесь в молитвах они ждали возвращения своих мужей, сыновей, братьев. Но многие не дождались (один только четвертый полк потерял на войне 300 человек). Их вдовы решили отказаться от «мирской суеты» и «земных соблазнов» и остались в монастыре до конца дней.
Это были женщины разных сословий, объединяло их общее горе. Казаки за их верность мужьям относились к ним с большим уважением и во всем помогали.
Первой настоятельницей скита стала мать Феофания. Для казаков она стала символом верности и любви. Овдовевшая красавица отвергла многочисленных поклонников и осталась верна памяти покойного мужа, приняв постриг в монахини. «Сестры» избрали ее игуменьей монастыря. Феофания не гнушалась тяжелой работы, давая пример молодым послушницам. При ней в монастыре была построена особая часовня с «древними» иконами и богатым иконостасом. Возвращавшиеся с войны казаки передавали скиту свои боевые трофеи, деньги, иконы.
Преемницы Феофании ее сподвижничеством не отличались. К тому же Садовский полуостров перестал быть уединенным местом: рядом с обителью рассаживали все новые сады, а после весеннего половодья приходилось восстанавливать кельи. Покровский монастырь переселили на дальний берег Чагана, т.н. Выселки. Вскоре, к недоумению казаков, монастырь разделился на две обители: часть монахинь приняли единоверие. В 1871 году в монастыре случился большой пожар, сгорела часовня, в которой находились старопечатные книги и старинные иконы.
Покровский монастырь восстановили как единоверческий в середине 19 века, в этом власти помогали. Но авторитетом у горынычей он не пользовался, т.к. стал «казенным». Покровский монастырь просуществовал до 20-х годов прошлого века. Потом, по советской традиции, там был склад.
15 октября 1995 года в насквозь промерзшей деревянной обезглавленной полуразрушенной церквушке состоялся первый после многолетнего перерыва молебен. А вскоре на ее месте появилась новая красивая деревянная церковь. Сейчас Покровский монастырь – единственная в нашем крае действующая православная обитель.
А на Садовском полуострове о существовавшей здесь когда-то обители напоминает разве что могучие дубы, заброшенные могилы, да в чаще кустарника остатки каких-то строений, которые можно принять за бывшие монашеские кельи.
(Продолжение следует)
