Дорогой в никуда

15 декабря 2016
0
2247

А. М. МурзагалиевТёмные коридоры, угрюмые стены и снующие туда-сюда больные. Это место, где проходят реабилитацию алкоголики, токсикоманы и наркозависимые. Аскар Мурзагалиевич Мурзагалиев заведует отделением областного наркологического диспансера, больше 30 лет лечит таких больных. За свою профессиональную жизнь видел многое. Но привыкнуть к гибели молодых людей от наркотиков, как говорит он сам, так и не смог.

Мы в его кабинете. Пытаемся вместе разобраться, как уберечь человека от участи зависимого? Врач уверен, бесполезно грозить пальцем, мол, наркотики – это плохо: молодые живут в несколько другой системе координат и не верят на слово.

Спокойного разговора не получается. В кабинет доктора то и дело заглядывают пациенты. Излишне возбужденные или пассивные, они просят избавить от страданий.

Марат Тащанов (имена изменены по этическим соображениям) последний, кто постучал в дверь. Врач просит его выйти.

– Пожалуйста, постоянный клиент. Живет в поселке, не первый раз ложится на реабилитацию в стационар. Проблема – зависимость от алкоголя. За последние полчаса заглядывает неоднократно. Сегодня он первый день в стационаре.

Учреждение занимается лечением сложных больных. Выздоровление зависит от многих факторов. В первую очередь от силы воли больного. Хватит ли характера бороться с самим собой. Наркоманам труднее – другая зависимость сильнее. Многое определяют наркотики, который больной принимал.

В основном употребляют синтетические. Врач поясняет: зависимость от «синтетики» формируется стремительно. Она действует как стимулятор. У человека возникает иллюзорное состояние бодрости, усиливается «скорость». Но жить на пределе долго не получается. «Синтетика» – коварная штука.

Прежде чем попасть в стационар больные идут на прием к участковому врачу. После беседы – в диспансер. Находиться круглые сутки не обязательно, есть дневное отделение. В основном так лечатся алкоголики.

– В год они проходят курс реабилитации по нескольку раз, – объясняет Аскар Мурзагалиевич. – Пролежат 12 дней, потом выписываются. Через какое-то время снова сюда.

В стационаре на данный момент лечатся 23 человека. В том числе 7 наркоманов. Токсикоманов в этот раз нет. Хотя малолетние «нюхачи» поступают периодически.

– Наркоманы – это не какая-то отдельная каста. Они такие же люди, – объясняет Аскар Мурзагалиевич. – В молодом возрасте попасть на крючок довольно просто. Пробуют ради любопытства, и тут же становятся зависимыми.

Наркологический диспансер находится в районе ремзавода. Никакой оторванности от общества, от жизни. Из больничных окон виден парк, тут же Дом культуры, базар. Но привычный для многих уклад этих больных не интересует.

– По своему состоянию они похожи на высохшие деревья, – объясняют медсестры. – Чиркнет очередной рецидив, как спичка, и они сгорят.

По темному коридору, придерживаясь за стену, в сторону палаты осторожно передвигается человек. На вид почти бестелесный, как тень.

Шестиместные палаты не пустуют. Тихий час. Больные на кроватях. Кто-то, отвернувшись к стенке, забылся дурным сном. Другие изумленно смотрят на зашедших людей.

Увидев доктора, мужчина с мутным взглядом и без возраста, пытается произнести что-то нечленораздельное. Его движения неверны, но страх сильнее недуга: несчастный закрывается рукой, боясь попасть в объектив фотоаппарата.

На кровати знакомое лицо. Марату Тащанову определили место, и теперь внутривенно вводят лекарство. Капля за каплей в отравленный спиртом организм поступают жизненные силы. Настроение его заметно улучшилось. Проснулось желание разговаривать и даже шутить.

Насильно в больнице никого не держат, двери с утра до вечера открыты. При желании можно уйти. Но своего места никто не покидает.

Ранелю 26 лет. Наркоман со стажем. Колется три года. С 8 лет нюхал клей, потом перешел на травку. На лечение пришел сам, заботиться о нем некому. Он воспитанник детского дома. Все страдания, связанные с ломками, уже пережил.

– Мои друзья, с которыми начинал, уже там, – пальцем показывает на потолок. Опускает потухшие глаза и на секунду затихает. – Вылечиться хочу, бросить. Несколько раз пытался, срывался. Поддержки нет, дома нет. Прописан в центре адаптации для лиц без определенного места жительства. Что будет со мной, не знаю.

После 30 лет работы с наркоманами Аскар Мурзагалиевич искренне считает: вылечиться шанс есть. Он знает примеры, когда наркоманы действительно выздоравливали. Но для этого нужна мощная мотивация.

– Наша задача – вывести их из абстиненции, помочь пережить ломку, боли. Это не только лечение лекарствами, с ними работает психолог. Приходят к нам в крайнем случае. Когда жить сил нет. Выражаясь языком наркоманов, главное – «перекумарить», перетерпеть боль.

Могу привести примеры. Но их не так много как мне хотелось бы. Важна поддержка родственников. Они, к слову, страдают вместе. Ищут выход, мечутся, возят наркозависимых в Китай, Кыргызстан, еще куда-то. Эффективно ли это, сказать определенно не могу. Больной может «завязать». Месяца два не вспоминать о наркотиках, но, попав в среду, из которой его на время вырвали, срывается. Есть ведь и такие, кто возвращается к этому через пять или десять лет. В группе риска молодые люди. Психика неустойчивая, если их настойчиво уговаривать, а они не дадут отпор, то могут согласиться попробовать. Главные мотивы – снять стресс, забыться, повеселиться. Но наркоманы – не только травмированные дети из неблагополучных семей. Зачастую это люди, живущие в достатке, они имеют работу или получают хорошее образование.

Говорят, человек ко всему привыкает. Врач признаётся, за десятки лет работы с покорёженными «дурью» судьбами, не смог смириться с тем, как беззаботно, играючи относятся люди к своему здоровью.

Хрупкая девчонка с двумя женщинами на лестничной площадке. Огромные черные глаза смотрят по-детски удивленно. Смущаясь, поправляет большой полинялый халат.

– Вы корреспонденты? Про меня писать не надо, я не наркоманка. Просто попробовала пару раз, и все, – тараторит она.

Алине 17 лет. Она студентка колледжа. Колется. Ее соседки по палате старше ее на двадцать лет. Они алкоголички со стажем. В палате четверо. Несмотря на юный возраст, девушка находит, о чем поговорить с женщинами.

Ее мать умерла, когда ей было полтора года. Отец женился второй раз и о существовании дочери забыл. Воспитанием занимались бабушка и дедушка.

– «Травилась» недолго, – теребя пояс халата, признается Алина. Увидев изумление, объясняет: «травиться» значит наркоманить. – Но это слово мы не любили. И никто из наших его не произносит.

Впервые попробовать наркотик ей предложила подруга, которая уже давно «нарисовала» на своих венах кривые дорожки.

Со знанием дела Алина перечисляет сложные названия лекарств, которые глотала и вводила в вены.

В диспансер пришла сама. Ломку перетерпела.

– Если я так буду продолжать, то никому не буду нужна, – по-взрослому рассуждает Алина. – Бабушка умрет, я останусь одна. То, что не наркоманка – это точно. Завязать смогу, раз сама хочу. А знаете, почему начала колоться? От одиночества.

– Если наркомания – болезнь, значит есть алгоритм лечения, – объясняет врач. – Безусловно, стандарты медицинской помощи разработаны, и мы им следуем. Но знаете, о чём мечтает каждый наркоман, попадая на больничную койку? О том, чтобы пережить ломку под наркозом. Наши антипсихотические препараты помогают облегчить абстиненцию и приспособиться к жизни без дозы. Но «противоядия» от конкретных наркотиков нет: таблетки от зависимости не существует! Чтобы впредь не употреблять, надо долго над собой трудиться и не бросать лечение.

Фото: Ярослав Кулик
ВСЕ РАЗДЕЛЫ
Top