Чтобы не воняло
«Берегите в поле даже малый колос, вызрел он на крови с потом пополам…» – эти слова их хита 1980-х в исполнении Сергея Беликова вспоминаются сегодня всё чаще. Бережём ли мы наши поля, луга, леса, реки, озёра? Правда ли, что нынешней весной в пойменные озёра зашла вода из Урала (такую поразительную «новость» сообщил мне один лодочник)? Ликвидируются ли мусорные свалки на дачных, лесных и степных просторах? Пора отправляться в очередной рейд.
Без ориентиров
Поразительно: мои появления с немецкой овчаркой на этих просторах нередко вызывают у местной публики крайнее удивление: в представлении многих обычный дачник здесь должен рыбачить или в крайнем случае собирать грибы. Но чтобы часами ходить с фотоаппаратом – это что-то невероятное… Но так уж устроена нынешняя «учужно-козинская жизнь»: очевидного и тем более невероятного у нас всегда с избытком.
И дело не только в пресловутых мусорных свалках в некогда процветавшем Учужном затоне – они растут, превращая участки в отхожие места. Теперь местные дороги… зарастают.
Мой знакомый из соседнего садоводческого товарищества собрался забивать колодец и поехал на свой участок не на теплоходе, а на машине с бригадой колодезников: дорогу им показывал. Едва сам не заблудился.
Говорит, «это какой-то кошмар. Куда-то исчезли домики, заборы, кругом заброшенные участки, всё как-то сузилось». Вместо широкой дачной улицы – заросший танкодром. Свисающие ветки «били по ветровым стёклам, закрывали видимость, мы плутали, попали в глубокую колею, едва не перевернулись».
Колодезники при виде такой «инфраструктуры» и «логистики» пришли в ужас: «Так здесь ещё люди живут, и колодцы забивают?!» Затем добытчики воды проложили по высоченному бурьяну на заброшенных дачах первую за много лет колею…
Подходим к знаменитой Козинской балке и ещё более знаменитому переезду через неё, известному в народе как «труба» (она проложена под переездом для прохождения паводковых вод).
Дело действительно «труба»: десятки лет дачники засыпают переезд щебёнкой, даже строительным мусором – бесполезно. На дороге всё равно появляются глубокие колеи. По одной из версий, дорогу разбивают не дачники на легковых авто, а «новоявленные фермеры со своей сенокосной и прочей тяжёлой техникой».
В степи, кстати, сенокос. Радуют глаз скирды, туда-сюда снуют трактора. Это, конечно, хорошо. Но переезд как «завис», так и «висит» до сих пор. Никто не знает, когда случится его «перезагрузка» и случится ли вообще. Даже нам, степным пешеходам, нелегко идти по такой «дороге»: овчарка то по одной колее идёт, то переходит на другую…
Наконец выбираемся из балки на накатанную дорогу. Вдоль неё пасутся лошади. Они отходят в сторону, внимательно наблюдая за нами. Всякой пасущейся живности здесь хватает, в том числе коров. Водителям даже приходится сигналить им, чтобы те освободили путь.
Озёра и флотилии
Вдруг справа что-то заблестело. Неужели кто-то снова выбросил в степь мешки с битым стеклом, о чём уже упоминалось в прошлогоднем репортаже с публикацией фото? Нет, это – вода!!! Озеро, ответвление от Козинской балки, возродилось.
В период регулярных весенних разливов Урала оно было одним из излюбленных мест рыбалки местных дачников, но после 2011 года, когда в последний раз заливалась пойма, озеро высохло, заросло камышом высотой с человеческий рост. И вот – вода.
Откуда? Не из балки (она сухая), да и весенний максимум Урала в 395 см 30 апреля даже до средних показателей не дотягивает. Наверняка сохранилась влага, талая и от дождей, возможно, есть подземная подпитка.
Дорога дальше разделяется: один путь ведёт на подстёпнинскую трассу, другой – на озеро Кресты. В его окрестностях есть балка, заросшая большими тополями. Однажды мы сделали там остановку. Вдруг мимо гордо и величаво проследовала утка с утятами. Но куда? Оказалось, во впадине есть ещё одна впадина – озерцо. Вода в нём была всегда. Наверняка оно, при нынешней влажной весне, после майских и июньских дождей вышло из берегов.
Однако нас ждало разочарование, собака забегала, обнюхивая котловину: озеро пропало! Спросите, к чему эти наблюдения и рассуждения? К тому, что пойменные озёра Урала, прилегающие к ним степные водоёмы надо изучать. Ведь вода в них часто появляется там, где её «не должно быть». И наоборот.
В 2020 году тогдашний руководитель управления природных ресурсов и регулирования природопользования ЗКО Ринат Шауенов так и заявил в интервью автору этих строк по вопросу спасения пойменных озёр:
«Есть группа водоёмов, которые мы называем рисковыми. Они лишены подпитки в половодье, им недостаёт грунтового питания и они могут исчезнуть. Чапурино озеро мы берём на заметку, его необходимо обследовать и затем решать, что делать дальше» («Шаңырақ. Уральск», 2020 г., № 2).
На горизонте – возвышенность. Один садовод дал ей название – Тишина. В 1990-х здесь была база мостоотряда, строившего новый мост через Урал. Когда строительство завершилось, на возвышенности стало так тихо, что аж в ушах звенит.
Забегаем на степной холм, откуда открывается величественная панорама: козинские дачи, уральный мост, известковый завод, телевышка, стела, трубы ТЭЦ, долина Чапурина озера, дорога-дамба от Подстёпного до нового моста через Урал. И, конечно, своеобразный бренд этих мест – озеро Кресты, у подножия одноимённого городища, обозначенного специальной табличкой.
Кресты держат удар
А Кресты показали, что на них, простите за каламбур, рано ставить крест: по сравнению с таким же периодом 2021 года уровень озера поднялся почти на метр. Прибрежные заросли стояли в воде, глубина водоёма достигла 1,6-1,7 м. Купаться в таких условиях одно удовольствие.
По глади озера скользит флотилия уток, повсюду резвятся чайки. Одна из них резко пикирует к воде и с добычей взмывает к небесам. А ведь в 2020-2021 годах воды здесь было по колено. И тишина. Ни одного рыбака.
Конечно, рост уровня – не повод для спокойствия: мол, как-нибудь выживут пойменные озёра. Без большого половодья не выживут. Не все же они такие, как Кресты. Тоже нужны исследования, база данных. Но где они? Овчарка торопит меня в путь. Поднимаемся на возвышенность с другой стороны. Вдруг потянуло таким смрадом, что хоть противогаз надевай.
Сектор газа
Дело в том, что в некоторых уцелевших после раскопов ямах стали появляться овечьи шкуры. Сегодня стихийный скотомогильник разрастается. Нам пришлось обходить другие, выброшенные уже на дорогу, шкуры животных. Где же наши контролирующие органы, учёные-историки, краеведы? Скотомогильник под открытым небом, на городище. И это никого не волнует. Дожили.
А вот и сами овечки, живые. Пасутся за линиями электропередач и дорогой-дамбой. И пастух имеется – всё чин чинарём. Но свалка шкур, однако, налицо. Давно пора наводить здесь порядок.
На обратном пути встретили мужчину, вышедшего из машины. Он поинтересовался насчёт клёва на местных водоёмах. Когда рассказал ему о том, что, кто и как «клюёт» на учужно-козинских просторах, он поразился: «Да вы что? И так воняет! Какое безо-бразие!»
Чтобы не воняло, нужно беречь свой край, его уникальную природу. И больше ходить пешком, а не «мониторить» (или делать вид?) свалки и высыхающие озёра с орбиты. С земли-матушки всё равно лучше видно.
